Олег Рой - Вдали от рая
– Что-что? – не понял он.
– Та брешь, через которую отец пил твою энергию, затягивается. – На ее лицо вновь вернулось радостное выражение. – Я наблюдала за этим всю ночь, пока ты спал. Она прямо на глазах уменьшается. Скоро ты будешь свободен, Виктор! И сможешь жить как прежде!
– Вот как? – недоверчиво поинтересовался он. – И как же это случилось?
Она недоуменно развела руками.
– Я не знаю… Я хотела попытаться… Попробовать нейтрализовать отцовское воздействие… Готовилась… Но эти обряды можно делать только в полнолуние – а до него еще несколько дней. Так что, получается, ты сам…
– Что – я сам? Я не колдовал, уверяю тебя, – усмехнулся он, но она не приняла его шутливого тона и не поддержала его.
– Значит, ты сделал что-то такое… Что-то очень важное… Из-за чего брешь затянулась.
– Возможно, то, что не стал возвращать Сережу в интернат? – предположил он.
– Может быть… А может, ты просто нашел в себе силы сопротивляться. Я не знаю… – Она вдруг улыбнулась. Грустно, виновато – но улыбнулась. – Только что поняла, что почти ничего не знаю о том, как залечиваются бреши в ауре. Наши исследования были направлены на обратное…
Едва Волошин вышел из подъезда, полил дождь – будто специально поджидал его появления. Он поднял голову, подставил лицо холодным каплям и некоторое время стоял так, прислушиваясь к странному, непонятному, забытому, но вроде бы приятному ощущению внутри. Он сам не понимал, что испытывает к Вере: ненависть, желание, жалость – или непостижимую смесь и того, и другого, и третьего. Он постигал одно – постигал пристально, горячо, упорно: ему нужна эта женщина! Вот сейчас, немедленно! Нужна она одна! Такая, какая есть: запутавшаяся, колдовская, грешная, то надменная, то испуганная, невероятно красивая даже в слезах. Потому что, какова бы она ни была, это – его женщина, кем-то свыше присланная в мир специально для него…
Глава десятая, в которой самурай проигрывает битву
Провернув задуманную операцию, Аллочка Комарова не испытывала никаких угрызений совести. Наоборот. Она чувствовала себя победителем, и самурай, живший внутри ее, ликовал – она была отомщена. Вознаграждена за долгие годы сдержанности, терпения, вынужденного лицемерия, за все те усилия, которые потратила на того, кто их совершенно не стоил.
Осуществить задуманное оказалось просто – даже еще проще, чем ей представлялось. Может быть, потому, что она долго, слишком долго готовилась к этому. Сначала этот план был для Аллочки чем-то вроде игры – иногда, от нечего делать, она представляла и продумывала в деталях, как можно было бы перевести все средства со счетов большой фирмы, вроде «АРКа», себе в карман. Наверное, хоть раз в жизни такая мысль приходит в голову всем, кто имеет дело с чужими деньгами, особенно большими. Просто не может быть, чтобы в сознании не пронеслось: «А вот было бы это все мое…» По крайней мере, так считала Аллочка. И лежа бессонными ночами в одинокой постели или стоя в долгих автомобильных пробках, она развлекала себя тем, что оттачивала схему: сначала подставной счет какой-нибудь липовой фирмы-однодневки, а потом офшор… необязательно на далеких островах, можно что-нибудь поближе – Люксембург или Кипр. В свободное время она лазила по Интернету, собирала информацию, консультировалась, как бы невзначай, со знающими людьми. И сама не заметила, как всерьез увлеклась разработкой этой схемы, окончательно перестав относиться к ней как к шутке.
Заглянув однажды в домашний компьютер Виктора, Аллочка узнала, что тот планирует создать дочернюю фирму «АРКада». Планирует – но пока не создал. Так почему бы не сделать это самой? Так, на всякий случай. К тому времени, когда Волошин соберется зарегистрировать свою фирму, компаний с одинаковым названием станет две. И, может быть, найдется способ как-то сыграть на этом…
Открывать фирму на свое имя было, конечно, рискованно, чтобы не сказать – глупо. Но тут нашелся человек, который помог справиться с этой проблемой. Будучи женщиной практичной, Аллочка постаралась завести тайную, но нежную дружбу не только с главой «АРКа», но и с остальным начальством. Двое из них по тем или иным причинам устояли перед ее прелестями, но один был, как он сам выразился, «активно не против». О ее отношениях с Волошиным любовник не знал, а сам, хоть и считался его другом, в глубине души недолюбливал владельца агентства и отчаянно завидовал ему. И когда в конце лета Аллочка, рассерженная на равнодушие Виктора, поделилась с любовником своими планами, тот горячо поддержал ее. Именно он зарегистрировал «АРКаду» – по подложному паспорту. А уж операции со счетами у нее затруднений не вызывали. Проблема была лишь в том, как отвести удар от себя – естественно, как только все вскроется, главбух Комарова первая попадет под подозрение.
Помог случай. После скандала с итальянцами Волошин приехал в офис сам не свой, и, разговаривая с ним, Аллочка вдруг поняла – он вообще не соображает, что делает. Появилось такое чувство, что у босса наступило помутнение сознания – и этим нельзя было не воспользоваться. Аллочка принесла ему на подпись несколько бумаг – он черканул на них свою закорючку, явно не видя, что подписывает. И тогда она, внутренне вся дрожа, положила перед ним несколько абсолютно пустых бланков. Если что – авось отмажется, скажет, что перепутала… Но ничего не произошло. Виктор один за другим подписал пустые листы, а потом повернулся к ней с раздраженным лицом: «Ну, все у тебя там?»
Это была настоящая победа! Аллочка и самурай торжествовали. На подписанных владельцем фирмы пустых бланках появились распоряжения, приказывавшие бухгалтеру Комаровой перевести все средства со счетов агентства недвижимости «АРК» на счет небольшой новорожденной фирмы «АРКада». И ухудшающееся состояние шефа (похоже, у него отъехала крыша) было как нельзя кстати… Прямо улыбка фортуны, честное слово!
Любовник настаивал на том, чтобы получить деньги как можно скорее, но осторожная Аллочка медлила и уговаривала его подождать. Главное – чтобы никто ничего не заподозрил. И она продолжала ежедневно ходить на работу, вкалывать там как вол и делать вид, что ничего не произошло. Хотя в душе ликовала. И то, что Волошин компенсировал часть исчезнувших средств из собственного кармана, ее вполне устроило. Теперь он разорен. Был царь и Бог – стал никто. Ну что, Витек, съел? Миленькая месть за мужское невнимание, как ты считаешь? И поделом тебе. Нельзя обижать женщину, которая строила на тебя планы. А может быть, и любила. Кто знает, что люди вкладывают в это слово «любовь»?
Поначалу Аллочка чувствовала себя самураем, который выиграл важную битву и доказал боевое мастерство. Жаль, что ее владение финансовым мечом никто не увидит и не оценит, ну, кроме партнера по операции, конечно. А совесть… Да что такое совесть? У Волошина есть совесть? Да он всеми людьми просто пользуется! Для него, сынка номенклатурной шишки, все на свете существует ради его удовольствия. Разве он знает, что такое быть бедным? Аллочка – знает: до десяти лет прожила с родителями в коммунальной квартире, подружек стыдно было в гости пригласить. Вот пусть теперь и другие узнают. Те, которые с рождения нежились в сплошном шоколаде…
Но чем дальше, тем тревожнее становилось на душе, хотя, казалось бы, должно было быть наоборот – раз не разоблачили сразу, значит, со временем шансов на это все меньше и меньше. Однако волнение не проходило, а только усиливалось. Началась мучительная бессонница. Аллочка купила в аптеке снотворное, но быстро прекратила его пить, поскольку наутро вставала с тяжелой, ничего не соображающей головой. Пробовала смотреть ночью телевизор – но в страхе выключила его, потому что наткнулась на фильм Хичкока «Психо». Тот самый, в котором героиня, простая банковская служащая, похищает крупную сумму. А потом ее постигает возмездие в виде ножа маньяка…
«За все приходится платить!»
Аллочка не помнила, кто в ее сне или полусне изрек эту зловещую фразу. Но проснулась с отчаянным криком…
Было ли ей жаль Виктора, деградировавшего на глазах, сочувствовала ли она ему? Аллочка не знала ответа на этот мучительный вопрос. Конечно, если бы она могла предположить, что все так обернется, то, наверное, не стала бы проворачивать свою операцию. Или все равно стала бы?
«В том, что с ним происходит, нет никакой моей вины, – убеждала она сама себя. – Это просто совпадение». И не очень-то верила собственным убеждениям…
– О Волошине ничего не слышно? – осторожно спросила она наутро у Варфоломеева.
Тот махнул рукой:
– Не знаю, не знаю… Звоню – недоступен. В квартире его нет – ну, ты сама знаешь, какая с его квартирой вышла история. Уехал, может, куда-нибудь? Отдохнуть, развеяться…
– Развеяться? – не поверила Аллочка. – Это в таком полумертвом состоянии?
Варфоломеев, очевидно, тоже чувствовал вину, потому что мгновенно взбеленился:
