ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ
Дело в том… Что, кончать?
ЛЕКЦИЯ IX
ОСКУДЕНИЕ ПАССИОНАРНОСТИ И РЕГЕНЕРАЦИЯ
Когда надвигается тьма: Смена фазовых императивов. — Жизнелюбы. — Носители обскурации в Древнем Риме. — Военная реформа Мария. — Партии в Риме. — Легионеры.
Начало фазы обскурации Рима (193 г. н. э.): Нерон, Отон, Марк Аврелий. — Коммод. — Субэтнос против суперэтноса. — Империя против Вечного города. — Семптимий Север. — Солдатские императоры.
Возможность возрождения: Турки-османы. — Расцвет и падение Высокой Порты. — Младотурки. — Воля к спасению. — Кемаль-паша и туркмены. — Регенерация арабов Палестины. — Лоуренс Аравийский.
Этнический ритм. Этнопсихология. — Комплиментарностъ у человека и высших животных. — Комплиментарностъ — цементирующая сила этносов.
Порядок, устанавливаемый в стадии, которую мы называем фаза обскурации — омрачения или затухания, нельзя считать демократическим. Здесь, как и в предшествующих фазах, господствуют консорции, только принцип отбора иной — негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость во мнениях, а беспринципность. Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива, — неполноценным и, следовательно, неравноправным.
Сейчас мы попытаемся охарактеризовать последнюю фазу существования этноса — фазу обскурации, и тут мы немного ограничены в выборе примеров.
Дело в том, что не каждый этнос доживает до фазы обскурации, — бывают случаи, когда он гибнет раньше. И это бывает настолько часто, что фаза обскурации вообще может быть прослежена только на очень небольшом количестве примеров, в частности Римской империи, которая была настолько грандиозной, что сумела умереть, прежде чем ее уничтожили соседи. Древняя Китайская империя Хань проделала тот же самый путь, но Хань мы не будет брать сегодня, потому что это слишком экзотическая тематика. На Риме это все прослеживается столь же четко и более наглядно.
Как я уже сказал, фаза обскурации характеризуется преобладанием субпассионариев, которые постепенно вытесняют и гармоничных, равновесных особей, особей «золотой посредственности», которая была провозглашена как идеал еще Октавианом Августом в конце I в. до н. э.; и вытесняют пассионариев, хотя те и другие сосуществуют вместе.
Можно, конечно, задать себе вопрос, каким же это образом субпассионарии, которые не способны к сосредоточению, не способны ставить себе цели, вести себя организованно в каких-нибудь мало-мальски длительных операциях, все разваливающие — оказываются на гребне волны и начинают диктовать всем — даже не свою волю, потому что воли у них нет, — а свои капризы. Это крайне невыгодно, крайне неприятно, губительно и для самих субпассионариев и, конечно, для всех окружающих. И тем не менее это происходит. Так вот, рассмотрим механизм этого явления. Как я уже говорил, Рим в начале своего существования был городом, населенным народом-войском. Каждый римлянин был воином: служил либо в коннице, либо в пехоте. Если много денег было, — то в коннице, если мало денег, — то в пехоте, как тяжеловооруженный воин.
Таким образом, римляне выиграли войну против Пирра — царя эпирского, захватив Тарент; против Карфагена — три Пунических войны, захватив Сицилию, Испанию и сам Карфаген; против Македонии; против сирийского царя Антиоха и против Митридата — против всех, кто выступал. Но эти успехи и изобилие, связанное с ним, привели к тому, что субпассионарии, которые раньше при акматической фазе мало ценились, а при фазе подъёма не ценились вовсе, начали заявлять свои права: они, мол, тоже римские граждане и хотят получать долю общего дохода (потому что «республика» означало «общее дело») и соучаствовать в этом предприятии, приносившем по тем временам баснословные доходы за счет ограбления побежденных стран.
Сначала не знали, что с ними делать, потому что вернувшиеся из походов ополченцы-субпассионарии не возвращались к крестьянскому труду на своих участках, а, наоборот, пропивали их и шли в город требовать, чтобы их обеспечивали там. Они не хотели жить в деревнях. Явление, так сказать, довольно понятное, но тем не менее оказавшееся противоестественным.
Попытка братьев Гракхов[379] повернуть ход истории вспять и посадить этих обедневших крестьян на участки не имела никакого успеха, потому что для этого надо было отнять землю у богатых, а богатые протестовали — они эту землю купили, а бедные никак не поддержали своих защитников, своих трибунов, оставив их на полное уничтожение. И тут в дело вмешался административный гений вождя партии демократов — Гая Мария.[380]
Демократы в Риме отличались от аристократов только тем, что демократическая партия была партией богатых — денежных мешков, так называемых «всадников», у которых были средства, чтобы купить лошадь, и даже не одну. А аристократическая партия базировалась на еще не разорившихся крестьянах и части Сената. Ну, обе партии были, конечно, рабовладельческие. Марий был военный гений, гений организации. Чувствуя, что войск мало, с севера нападают кимвры и тевтоны, то есть галлы и германцы, он предложил за государственный счет обмундировать этих разорившихся граждан, ввести их в легионы, платить им за это деньги (а не бесплатно раздавать хлеб) и заставить служить уже на постоянной военной службе.
Поскольку закон был принят, деваться им было некуда, — они пошли, в общем, даже с охотой на это дело, поскольку на вооружение у них средств не было, а воевать они привыкли. Благодаря такой реформе армии, которая очень быстро стала постоянной и даже наследственной, Рим одержал целый ряд новых побед. Были завоеваны Галлия, Сирия, Месопотамия — Помпеем, Месопотамия — Цезарем; в Германию ходили римские войска; Египет подчинил себе Октавиан после Антония. То есть империя стала грандиозной, охватившей почти половину из современной Западной Европы и значительную часть Ближнего Востока. Вот (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. Ред.) по Рейну граница, вот здесь вот — в Далмации очень тяжелая война была, граница по Дунаю, Малую Азию подчинили себе и часть Месопотамии, Египет и все страны Северной Африки. Граница оказалась длинной и трудно защищаемой, поэтому в легионах была постоянная надобность.
И легионы все время пополнялись: или набором добровольцев, которые находили таким образом себе хлеб и место в жизни; или — естественным путем, так как легионеры были люди молодые, которые должны были служить, не имея права жениться, но они могли заводить подруг. А подруги — рожали детей. Дети считались детьми полка и воспитывались в воинских традициях уже с младенческого возраста и поступали в соответствующие когорты, их причисляли к соответствующим легионам. Таким образом, за 200 лет — со II в. до н. э. до конца I в. н. э. создалась эта особая прослойка в римском населении — легионеры.
Как определить их классовую сущность? Да, довольно сложно! Они, конечно, принадлежали к господствующему классу, потому что поддерживали существующий порядок, но назвать их рабовладельцами довольно трудно — никаких рабов у них не было. Служили они всю жизнь, иногда выходили «на пенсию» (если удавалось дожить) с минимальным обеспечением. Если им удавалось что-то сберечь и сэкономить из своей добычи, у них были деньги на то, чтобы дожить жизнь. А вообще, большая часть их погибала, так как войны же шли постоянно. Кроме того, сами они имущества никакого не имели. В общем, это была особая в социальном отношении группа населения; а в смысле этническом — это был вновь образовавшийся субэтнос.
Итак, выделившись из общего населения, огромного Римского империума, включавшего в себя: и собственно Италию — метрополию и завоеванные страны, называвшиеся — провинции, эти легионеры сначала были весьма дисциплинированны и добросовестно несли свои обязанности. Они подчинялись своим командирам, которых назначал Сенат, они героически сражались в гражданских войнах, защищая своих командиров, побеждая те ополчения сторонников республики и старых порядков, которые были им неприятны. Потому что они предпочитали подчиняться не чужому — гражданскому Сенату, а своему боевому командиру, который был их товарищем по походам и опасностям, которые они переносили. Так они привели на престол: сначала Цезаря, потом Августа с Антонием, потом они поддерживали всех людей, которые ими командовали. А командующий армией назывался император, то есть «повелитель». Он был никакой не царь, не глава правительства — никто. Он был командир войска — император.
