Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2007)
И вот по этой бывшей России, где в Петербурге заседает сейм, в Москве — меджлис, а Ставрополь переименован в Исламийе, где не осталось свободной прессы — только та, что оплевывает все русское, а служба новостей называется “Дерусификасьон Нувель”, преодолевая опасности и пограничные кордоны, петляя и прячась от погони, путешествуют герои классическим путем русской литературы — из Петербурга в Москву. Первоначальные намерения у них разные, но в конечном счете всех покоряет высокая цель ученого-отшельника Обиванкина, некогда крупного советского ракетчика, лабораторию которого, разумеется, давно прикрыли (а сейчас он и вовсе объявлен в розыск по подозрению в русском патриотизме, это за ним гонятся спецслужбы).
Стоит заметить, что герои Рыбакова носят русифицированные имена персонажей “Звездных войн”: в ракетчике Обиванкине просматривается старый джедай Оби ван Кенноби, в Лёке Небошлепове — молодой Люк Скайуокер, а Лёкин сын Лэй заставляет вспомнить принцессу Лэйя. На это обратила внимание Ольга Белова (“Фантастическая публицистика” — “Новое литературное обозрение”, № 65 /2004/). Однако трудно понять, зачем русские герои спроецированы на персонажей одного из самых нелепых порождений американского масскульта, если масскульт этот, как показано в романе, развращает и отупляет (с чем трудно не согласиться).
Так вот, отшельник Обиванкин довел до ума антигравитатор, который изобрели еще советские ракетчики, и этот умещающийся в дорожную сумку прибор, который он тащит на плече через границу, теперь он намерен установить на космический аппарат “Буран”, превращенный в аттракцион в московском Парке культуры и отдыха.
К возможностям установки антигравитатора на списанном и выпотрошенном “Буране” у меня нет никаких вопросов. Это дело фантаста. Его право перемещать людей в пространстве с помощью хоть ковра-самолета, хоть нуль-транспортировки, хоть гравилета, хоть антигравитатора, приклепленного к муляжу ракеты. Не было бы претензий и к альтернативной реальности, если бы фантаст, как и полагается в подобной книге, хоть как-то приоткрыл предысторию той катастрофы, которую претерпела Россия. Ну, к примеру, завоевали ее какие-то марсианские гигантские кузнечики, неуязвимые ни для ракет, ни для атомного оружия. Вполне правдоподобно. А вот то, что ОБСЕ хозяйничает в России, что какой-то обобщенный Запад Россию растоптал, расчленил, ограбил, отдал половину земель под чеченский халифат, установил диктатуру и принудил забыть собственную историю, — это, простите, слишком фантастично даже для фантаста. И если уж в романе Рыбакова Запад учинил такое с Россией — то хотелось бы знать (хотя бы из предыстории), как же все это произошло? Россию что — бомбили, как Югославию? На ее территорию вторглись, как в Ираке? А армия где была — неужели не сопротивлялась вторжению? А Кремль — неужто все предатели, засланные Западом, и никто не отдал приказ встретить агрессоров ракетами и танками, а уж если дело совсем скверно — так и сбросить на захватчиков парочку ракет с разделяющимися ядерными боеголовками? А народ — неужто так легко смирился с порабощением? Если уж предлагать в качестве гипотезы войну России и Запада — то как-то непатриотично думать о России как о стране, не способной оказать сопротивление. Опыт нашей истории говорит об обратном. Вот и получается, что я думаю о нашей армии, нашем народе и даже нашей власти значительно лучше, чем разработчики антизападных мифов, пугающие нас агрессией и всевластием ОБСЕ.
Роман “Звезда Полынь”, как это совершенно справедливо заметили читатели-блоггеры, генетически связан с предыдущим романом. Прежде всего — идеей космического прорыва, который может спасти Россию и сцементировать нацию. Но на сей раз повествование очищено от бросающейся в глаза условности, гротеска и шаржа. Своего рода двойник Обиванкина, гениальный ученый Константин Журанков, утаивший наработки ракетчиков от грязных рук похитителей чужих секретов, не мастерит в сарае принципиально новый двигатель, а просто закапывает драгоценные, советской поры расчеты и чертежи в огороде, до лучших времен, — и он дожидается их. Отчаявшегося, обнищавшего, готового уже продать кусочек своей печени, чтобы вручить требуемую сумму бывшей жене (нужно отмазать сына от армии и протолкнуть в институт) Журанкова разыскивает крупный ракетчик еще советских времен Алдошин и предлагает вновь заняться любимым делом.
Ставка в новом романе делается не на нищего гения-одиночку, а на сообщество национально мыслящих ученых, заботливо пестуемое образумившимся капиталом.
Решением проблемы дальних космических полетов занимается частно-государственная корпорация “Полдень-22” (названная так, разумеется, в честь знаменитого романа Стругацких, описывающего мир будущего, а вовсе не в след роману Джозефа Хеллера “Уловка-22”, как опрометчиво считают на страницах книги американские разведчики). И денег у нее достаточно, чтобы собрать вместе еще не растерявших свой научный багаж ученых и построить для них в Сибири научный городок. Да не унылый панельный рай советских режимных шарашек — усилиями высококлассных архитекторов создано “что-то вроде то ли Китежа, то ли ганзейской твердыни, когда ни один дом не напоминает соседний, ни один угол не прям <...> но в то же время — без средневековой грязи, тесноты <...>.
Занимается корпорация запуском коммерческих геостационарных спутников, но это только прикрытие, а на самом деле цели ее иные. В начале романа читателю предлагается фрагмент разговора между ракетчиком Алдошиным и неким финансовым воротилой, не утратившим чувства патриотизма. Ракетчик убеждает богача вложить деньги в решение масштабной хайтековской задачи, которая способна и увлечь тысячи людей, и принести прибыль, и стать великой идеей, цементирующей нацию. “Роль главных извозчиков в солнечной системе — не так уж худо, а? Чем не идея? Ни в какой иной области у нас и в помине нет подобных заделов”.
В Космосе действительно есть что-то гипнотизирующее, способное стать верой: недаром Кибальчич в Петропавловке перед казнью чертил ракеты, а Королев делал это на лагерных нарах. Вполне согласна с героем, перечисляющим великие хайтековские задачи — генетика, биотехнологии, мирный атом — и резюмирующим: “космос ослепительней”. Особенно — в романах. Не очень хорошо представляю себе увлекательный фантастический роман про термояд. А книжек про полеты в космос мы в детстве и юности столько прочли, что Алдошин, кажется, имеет основание всерьез рассчитывать на память о детской мечте “полететь к венерианскому озеру”, сохранившейся в голове тех, кто сейчас ворочает “кучей бабла”.
Ах, если бы Рыбаков и в самом деле написал книгу про то, как реализация мечты преображает страну, как возвращаются домой, побросав насиженные места в американских корпорациях, видные ученые, потому что забрезжила надежда на реальное дело на родине, на научный прорыв, как он совершается наконец, порождая в людях гордость за свершенное. Пусть я и не уверена, что Космос может стать национальной идеей, новой религией и через его освоение откроются “новое небо и новая земля”, о которых говорится в Откровении Иоанна Богослова. Но почему бы не перенести метафору “нового неба и новой земли” на любое творческое усилие, в том числе и на усилие, направленное на освоение нового пространства?
“Новое небо и новая земля. Вот что на самом деле получается у нас лучше всего. <...> Вот что за маяк светит нам спокон веку. Вот что за жажда ведет по свету и дарит топливо мыслям и мышцам. Дает корень всему, от литературы до космонавтики, не говоря уже о попытках реформ…” — размышляет положительный герой романа журналист Корховой. Что ж, соглашусь, гнало же что-то русского человека из хлебного Черноземья в ледовитое Беломорье, в Сибирь, на Аляску, а потом и в Космос, и с большим интересом прочла бы я роман, где делалась бы ставка на творческое начало в человеке, на эту неуемную жажду открытия, на интеллектуальный потенциал нации, — куда лучше рассчитывать на него, чем апеллировать к застарелым фобиям и обидам.
Но ведь Рыбаков написал роман не столько о том, как творческая задача меняет людей и страну, как Россия совершает свой прорыв, сколько о том, как страну сжимает кольцо врагов, внешних и внутренних, сколько ненавистников России плетут против нее заговор.
Кто мешает космическому прорыву России? Американская разведка. Она контролирует в России все: бизнес, науку, чиновников. Среди иностранных журналистов тоже полно тех, для кого пресса — лишь прикрытие. А на самом деле они шпионы. Отечественный журналист-либерал Бабцев, один из главных персонажей, — мало того что редкостный болван и крайне неприятный тип, мало того что истекает патологической ненавистью к России (даже запуск ракеты, захватывающая демонстрация мощи человеческого разума, вызывает у него только приступ ненависти к стране, владеющей такой техникой), — кончает тем, что получает предложение работать на ЦРУ.
