Шаукат Сиддики - Божий поселок
— Я уже сказал, что не голоден. Что ты пристала ко мне? Все равно не буду есть.
Он ушел в другую комнату и лег в постель. Рахшида долго сидела, опустив голову, у столика с ужином, потом отнесла все на кухню и подошла к окну, выходящему на улицу. Постояв немного у окна, она в волнении заходила по комнате.
Через несколько минут Рахшида вошла к Салману, встала у изголовья и склонилась над ним.
Салман закрыл глаза и притворился спящим. Он ощущал ее теплое дыхание на своих щеках, но молчал. Рахшида вышла, но вскоре снова вернулась. Так повторилось несколько раз. Салману стало жаль ее.
«Не стоит, наверно, так волновать ее,— подумал он,— напрасно я рассердился, разве можно так не доверять своей жене? Она ведь ездила в кино. Такой ли уж это большой грех? Нужно быть к ней добрее, она спутница моей жизни и любит меня. Иначе она бы так не переживала».
Салман встал с кровати и прошел в другую комнату. Жена уснула на диване. В ярком свете люстры выражение лица у нее было наивное, как у девочки. Одна рука ее свесилась на пол. Салман тихонько потряс ее за плечо.
— Зачем же ты спишь здесь? Поди ляг в постель.
Рахшида захлопала спросонья глазами и встала, опираясь на его руку.
Через несколько дней она снова уехала куда-то с Джафри в отсутствие Салмана. Затем такие случаи участились, но Салман не заводил о них разговоров, а Рах-шида молчала. В последнее время, когда он бывал дома, Джафри его спрашивал:
— У вас есть настроение пойти в кино? — и тут же добавлял:— Вы, вероятно, устали. Вам нужно отдохнуть,— и, взглянув на часы, обращался к Рахшиде:—Ты до сих пор не готова, Рахши? (Теперь и он называл ее Рахши).
— Сейчас! — отзывалась она из своей комнаты и вскоре появлялась разодетая, как голливудская актриса.
Постепенно Джафри перестал приглашать с собой Салмана, хотя бы ради приличия. Он появлялся регулярно каждый вечер, и они уходили вдвоем, весело и оживленно болтая. Салман оставался один и не знал, что ему делать. Прекратить эту далеко зашедшую дружбу? Или смотреть на нее сквозь пальцы? Он все больше и больше уходил в себя.
Однажды вечером Салман твердо решил прекратить посещения Джафри, но тут же снова задумался. «Вызвать недовольство Джафри — значит потерять работу. Прежде чем сделать такой шаг, мне нужно подыскать другое место». После нескольких недель усиленных поисков он убедился, что не сможет получить место с окладом даже в двести рупий, не говоря уже о четырехстах, которые он получал теперь.
Ссора с Джафри обошлась бы слишком дорого, и Салман стал обдумывать другие пути. Оставалось единственное средство — не отпускать Рахшиду одну. Салман решил повсюду сопровождать жену. Он больше не будет сидеть один и мучиться, рисуя в воображении бог знает какие картины. В тот же вечер он отправился вместе с Джафри и Рахшидой.
Но ему пришлось вытерпеть еще больше. Они зашли выпить чаю в ресторан и встретились с приятелями Джафри. Когда он представил им Рахшиду и Салмана, они, как по команде, удивленно переводили глаза с Салмана на его жену, словно не верили словам Джафри. Салману стало не по себе. Он старался не обращать внимания на двусмысленные улыбки знакомых Джафри, как вдруг подошел еще один.
— Так это вы мистер Салуман? — в вопросе его звучала ирония.— Благодаря Джафри я уже не раз имел удовольствие встречаться с вашей супругой и очень хотел познакомиться с вами. Вы, видимо, очень интересный человек.
— Почему вы так думаете? — спросил Салман.
— Как-нибудь загляните ко мне с женой на чай, я попытаюсь объяснить вам, почему так думаю,— развязно ответил знакомый Джафри.
Он дал Салману номер телефона и адрес.
— Так обязательно заходите. Я думаю, что мы найдем с вами общий язык с помощью вашей очаровательной супруги,— продолжал он, поклонившись Рахшиде.— Позвоните мне предварительно, и я пошлю за вами машину,— добавил он, нагло улыбаясь.
«Этот толстогубый негодяй, кажется, считает меня идиотом и сводником!» — теряя терпение подумал Салман. Ему хотелось плюнуть в улыбающееся лицо наглеца, но Джафри заметил его состояние и перевел разговор на другую тему.
Больше Салман с Джафри и Рахшидой никогда не ездил. Он страдал и не знал, как ему быть. Рахшида без тени смущения проводила время в обществе Джафри. Теперь Салман был почти уверен в неверности своей жены.
Однажды Джафри назначил Салмана на дежурство в воскресный день. Он и сам приехал в контору, но задержался недолго и, сославшись на свидание с друзьями, вскоре уехал.
— Если позвонит директор, скажи, что я ушел провожать родственника на вокзал,— попросил он Салмана.
Салман проработал несколько часов, но потом у него разболелась голова, и он ушел домой раньше времени. У ворот его дома стояла машина Джафри. Кровь у Салмана закипела. Почти бегом долетел он до ближайшего магазина, купил большой охотничий нож и вернулся домой с твердой решимостью убить и Джафри и Рахшиду. Сжимая в кармане пальто рукоятку ножа, он быстро поднялся по лестнице и толкнул дверь гостиной. Она была пуста. Салман прошел в следующую комнату. На кровати под пологом лежал Джафри, а Рахшида, сидя рядом, массировала ему голову. Салман стиснул крепче в руке нож и крикнул:
— Рахши!
Жена испуганно оглянулась и подошла к нему.
— Говори потише,— зашептала она,— Джафри бедняжка совсем болен.
Салман окинул ее разъяренным взглядом. В это время раздался тихий стон, а затем голос Джафри.
— Салуман, что там случилось? Подойди-ка, пожалуйста, сюда. Чего стоишь, как упрямый ребенок? Иди же сюда,— снова позвал он.
Салман подошел к нему.
— Не отвезешь ли ты меня к какому-нибудь врачу? Я очень плохо себя чувствую.
Он тяжело и хрипло дышал. Салман молча пощупал рукой его лоб.
— О, да у вас высокая температура,— испугался он.
— Мне очень плохо,— постанывая, отозвался Джафри.
— Я сейчас привезу врача,
— Нет, я сам поеду.
Салман помог Джафри спуститься вниз и дойти до машины. Рахшида пошла с ними и села за руль. Салман удивленно взглянул на нее: он даже не знал, что она научилась водить машину.
Они побывали у врача, проводили Джафри до дому и просидели у него до позднего вечера. Рахшида заботливо ухаживала за Джафри, Салман молча наблюдал за ней.
После полуночи домой он возвращался один: Рахшида осталась у постели больного. В кармане у Салмана болталось бесполезное орудие мести — большой охотничий нож.
IV
Повар устроил Султану в доме своего брата. Она жила там уже несколько недель. Хозяин — средних лет, спокойный и неразговорчивый человек, весь день проводил в своей лавчонке на базаре, торгуя мукой и бобами. К Султане он относился с большим уважением, старался, чтобы ее ничем не стесняли, не обижали. Зато жена его была сущей мегерой. Чуть что, она, выкатив глаза, начинала кричать и могла ругаться целыми днями. Каждый год она рожала по ребенку. Одиннадцать эта крикливая женщина уже успела произвести на свет, двенадцатый ждал
своей очереди. Низкорослая, с непомерно широким тазом, чем-то напоминающая объевшуюся буйволицу, хозяйка шныряла по всему дому, никому не давая минуты покоя.
Женщины не понравились друг другу с первого дня, поэтому Султана почти не разговаривала с женой хозяина, не пыталась сблизиться с ней. Домик был небольшой — всего из двух комнат, и одна из них была отведена Султане. Большую часть времени она и проводила там. Аяз в те дни был не совсем здоров. У него прорезались зубки, и он без конца хныкал.
Повар до сих пор не мог подыскать себе работу. Деньги, которые оставались у Султаны, подходили к концу. Два раза в день она питалась вместе с семьей хозяина, но приходилось ежедневно покупать молоко для Аяза, были и другие расходы. Когда денег не осталось совсем, Султана позвала повара и, сняв золотые сережки, попросила продать их.
— Госпожа, что вы делаете?
— Отец, не называйте меня госпожой. Мне стыдно это слышать.
— А как же тогда мне вас называть?
— Как хотите. Вы же знаете, как меня зовут.
— Ну хорошо,— засмеялся старик.— Бог послал мне сразу такую взрослую дочь,— он нежно погладил Султану по голове.— Ты надень эти сережки, у меня еще есть деньги. Пока их хватит, а дальше — бог поможет.
"Султана долго отказывалась, но старик уже открыл свой сундучок и достал оттуда пятьдесят рупий.
Султана взяла деньги, однако на душе у нее было тяжело. «До каких пор я буду ютиться по чужим углам? До каких пор буду брать деньги у бедного старика?» Она не знала, что ей делать. А тут еще этот разговор хозяев...
Была пятница. Хозяин дома в тот день вернулся из лавки раньше, чем обычно. Он принес сладостей и, раздавая их детям, хотел послать немного и Султане, но жена его взбеленилась.
— Хватит! Это уж слишком! Мало у нас у самих едоков, что ли, чтобы кормить всех подряд! Хорош твой брат: посадил нам на шею дармоедку. «Госпожа»!.. Госпожа она для него, он ел ее хлеб! А нам она кто, чтобы кормить ее?
