Шаукат Сиддики - Божий поселок

— У меня есть младший брат,— начала она.— Он сейчас в тюрьме. Его судят за убийство.

Али Ахмад оторопело посмотрел на нее.

— Кого он убил?

— Его отца,— указала Султана на Аяза.

Али Ахмад удивился еще больше.

— Убил мужа своей сестры? Жестокий юноша!

— Нет, он не такой! — живо откликнулась Султана.— Он не такой, как вы подумали.

— Как же так? Он твой брат, и ты его любишь—это естественно. Но ведь, насколько я понимаю, в такое положение ты попала благодаря ему,— продолжал Али Ахмад.

«Если он будет так думать о Ноше, он не сможет защищать его,— подумала Султана,— и Ношу повесят. Я больше никогда не увижу брата». Запинаясь и всхлипывая, она рассказала Али Ахмаду все.

— Я очень нехорошая, я знаю. Вы можете презирать меня, но у меня нет никого на свете, никого! — она закрыла лицо руками и громко зарыдала.

«Бедная женщина,— с горечью думал Али Ахмад.— Судьба бросала ее из одной стороны в другую, как резиновый мяч, и повсюду ее встречали удары. Ужасно общество, где женщина — резиновый мячик, а красота — гибель».

— Не расстраивайся, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти твоего брата,— попытался успокоить ее Али Ахмад.

— О, как вы добры, как я буду вам благодарна, если вы спасете его. У меня будет опора в жизни, а сейчас я совсем одна,— и Султана снова залилась слезами.

— Не плачь... Не плачь... Это ведь ничему не поможет. Пойди умойся.

Султана встала и с благодарностью взглянула на него своими огромными глазами.

«Она действительно очень красива»,— подумал Али Ахмад и положил свою дрожащую руку ей на плечо.

V

Было уже за полночь, когда раздался звонок. Салман еще не спал и пошел открыть дверь. Перед ним стояли Джафри и Рахшида. Джафри не стал заходить. Ни слова не говоря, он повернулся и неторопливо спустился вниз. Через минуту послышался шум мотора.

Салман закрыл дверь и вернулся в гостиную. Рахшида устало растянулась на диване. Салман прошел в другую комнату, но вскоре вернулся. Жена лежала в той же позе. Волосы у нее растрепались, помада на губах смазалась, от каджала под глазами образовались черные подтеки. Салман сел напротив. Рахшида взглянула на него и потянулась.

— О, как я сегодня устала.

Салман, казалось, не обратил на ее слова никакого внимания. Он сидел спиной к свету, и Рахшида не видела его лица, но чувствовала, что он сильно взволнован. В комнате воцарилось неловкое молчание. Рахшида встала и хотела было выйти, но Салман остановил ее:

— Присядь! —в голосе его против обыкновения звучала твердость.

— Зачем? — удивилась Рахшида.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Поговоришь утром. Я хочу спать,— она пыталась,

как всегда, уйти от серьезного разговора. Притворно зевая, Рахшида направилась к двери, но резкий окрик Салмана заставил ее остановиться.

— Я тебе сказал, сядь!

Рахшида бросилась на диван.

—       Ну вот, села. Говори, что ты там хотел?

— Мне не нравится твое поведение. Я больше не намерен терпеть это.

— Ты, кажется, не совсем здоров. Завтра же сходи к врачу.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я думаю, что тебе нужно отдохнуть. Иди-ка ложись в постель и выпей снотворного. Дело в том...

— Рахши,— перебил ее Салман,— не прикидывайся наивной и не делай из меня дурачка!

— Господи! Что это с тобой сегодня случилось?

— Ты сама должна знать!

— Чего же ты хочешь?

— Чтобы ты прекратила встречаться с Джафри, чтобы ты не позорила меня! — закричал Салман. Наступила короткая пауза, которая была нарушена дрожащим голосом Рахшиды.

— Это невозможно.

— Если ты не надеешься на себя, поезжай к своим родителям, погости у них, приди в себя!—снова с надрывом крикнул Салман.

Рахшида посмотрела на него глазами разъяренной тигрицы.

— Никуда я не поеду, запомни — никуда!

— Ах так!

Салман хотел поставить сегодня все точки над «i» в своих взаимоотношениях с женой. Уже несколько раз он пытался завести об этом разговор, но Рахшиде всегда удавалось ускользнуть от него. Салман резко встал и схватил жену за плечо. Рахшида попыталась освободиться, но в этот момент щелкнула пружина, и в руке Салмана сверкнуло лезвие складного ножа. Рахшида отшатнулась и замерла. Глаза у нее округлились, она как завороженная смотрела на острие ножа. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала хриплый голос мужа.

— Ты будешь вести себя так, как я хочу, или... Ну, отвечай!..

— Будет так, как ты хочешь,— с трудом выдавила из себя Рахшида и выбежала из комнаты.

На следующий день вечером, как обычно, появился Джафри. Салман сидел в гостиной. Жена незадолго до прихода Джафри ушла к соседям. Джафри, насвистывая, вошел в комнату и, не обращая внимания на Салмана, непринужденно окликнул:

— Рахши!

Ответа не последовало.

— Рахши, одевайся скорее,— повысив голос, крикнул он.— В такой чудесный вечер только старики могут сидеть дома. Не держи меня взаперти.

Джафри тараторил без умолку. Не услышав ответа, он прошел в другую комнату, но и здесь никого не было.

Джафри обыскал весь дом и снова вернулся в гос* тиную.

— Салуман, ты не можешь сказать мне, куда ушла Рахши?

— Не знаю.

— А как по-твоему, где она может быть сейчас?

— Я пришел домой, когда ее уже не было,— не моргнув глазом соврал Салман.

— Неужели ты ничего не знал о ее планах? Странный

ты муж, не знаешь, где находится твоя жена, что она делает.

Салман ничего не ответил, но подумал, что он, действительно, странный муж. «Если бы я не был странным, разве ты посмел бы говорить о моей жене в таком тоне, разве посмел бы считать меня идиотом?» Ему хотелось залепить Джафри оплеуху и выставить за дверь, но это обошлось бы ему слишком дорого — в четыреста рупий в месяц. На такую жертву Салман не был способен.

Джафри беспокойно ходил из угла в угол, потом остановился у окна и долго смотрел вниз. Он был совсем подавлен, и это доставляло Салману немалое удовольствие. Джафри прождал около часа, а потом с потемневшим лицом молча удалился. Салман наблюдал через окно, как он тяжело опустился на сидение, с силой захлопнул дверцу и резко рванул машину вперед. «Получил. По крайней мере неделю здесь не покажешься»,— злорадно подумал Салман.

Но в десять вечера Джафри был снова у них. Он все еще выглядел взволнованным. Возвращаться, видимо, было не очень-то приятно. Он молча сел на диван, что-то напряженно обдумывая.

— Рахши вернулась?—наконец спросил он Салмана.

— Да.

— Ты спросил ее, где она была?

— Нет.

— Почему?

— У нее плохое настроение. Я не осмелился.

Салман говорил неправду. Совсем недавно они поужинали вдвоем, потом сидели, разговаривали, а теперь она, вероятно, лежа в постели, читала какой-нибудь английский детектив. Джафри удивленно взглянул на Салмана.

— Так ты ее ни о чем не спросил?

— Нет.

Джафри умолк и сидел, нервно почесывая ладонь. Потом встал и прошел в комнату Рахшиды. Она лежала в постели. Комната была скудно освещена. Джафри остановился у кровати и с упреком сказал:

— Могу я узнать, где ты была сегодня? Я прождал тебя целый час. Ты испортила мне весь вечер.

Она молчала.

— Что с тобой, ты какая-то печальная? — мягко спросил Джафри.

— Голова очень болит.

— О, что же ты раньше не сказала? Я сейчас съезжу за доктором.

— Нет, спасибо,— резко ответила Рахшида и после короткой паузы продолжала:—Я прошу вас, не заходите без разрешения в эту комнату. Это — моя спальня, а не гостиная.

— Ну и сердитая ты сегодня,— растерялся Джафри.

— Будет лучше, если вы вернетесь в гостиную,— все так же холодно повторила Рахшида.

Джафри оторопел. Ему было непонятно поведение Рахшиды. Овладев собой, он вышел из комнаты.

Салман подслушал весь этот разговор. Услышав шаги Джафри, он отошел от двери и сел в кресло. Джафри молча направился к выходу. Салман пошел за ним следом.

— Я же говорил вам, что она сегодня не в духе,— сказал он Джафри у порога.

Джафри подозрительно глянул на него и вышел.

Утром, вскоре после начала рабочего дня, Салмана вызвали в кабинет Джафри. Тот сидел, листая реестр. При одном взгляде на Салмана он побледнел.

— Снова поступила на вас жалоба. Вы очень невнимательны. Я предупреждаю вас в последний раз. Если это повторится, вам придется оставить работу.

Это была открытая угроза. Салман выслушал ее молча и пообещал впредь не допускать ошибок. Вернувшись на свое рабочее место, он долго еще обдумывал сложившееся положение — что он будет делать, если лишится работы? Он ничего не откладывал, чтобы хоть месяц протянуть без работы. А надеяться на то, что быстро найдется место, не приходилось.