Дональд Крик - Мартин-Плейс
— А я-то почем знаю? — с раздражением ответил отец. — Может, понаделали лишних, бывает же так. А теперь надо их распродать, а потом уже делать новые.
— Но те, кого увольняют, не будут же покупать щетки?
— Ну, они-то накрали себе порядочный запасец, — хохотнул Деннис, хлопнув ладонью по столу, а Дэнни заметил:
— Жаль, что не раскрали всего: тогда их незачем было бы увольнять.
Его мать презрительно фыркнула.
— Как послушать тебя — прекрасный из тебя получится управляющий, ничего не скажешь.
— Такой выход из положения, по-видимому, ничем не хуже тех, которые нам предлагают, — возразил он. — Где-то что-то прогнило, и, по-моему, от капитанов промышленности и финансов нет никакого толка.
Деннис встревоженно поскреб подбородок.
— Послушай моего совета, сынок, не встревай ты в это дело. Держи лучше рот закрытым, а глаза и уши — открытыми. Пустые разговоры до добра не доводят. Держись покрепче за свою работу да показывай, что ты ее ценишь. И когда начнут отделять козлищ от овец, ты в козлища не попадешь.
Жена бросила на него взгляд, понятный и без слов: «Уж кто бы говорил!» Она повернулась к Дэнни.
— Если ты заползешь в свою раковину, толку не будет. Надо только не говорить лишнего. Ведь теперь сильнее всего должны тревожиться люди вроде твоего мистера Рокуэлла, на которых лежит большая ответственность.
— Это не моровая язва, — раздраженно ответил Дэнни. — Не ниспосланное нам богом испытание. Все дело в чертовски скверном руководстве. А кто за это отвечает?
— Уж, во всяком случае, не ты, — рявкнул его отец. — Так и не тревожься! — Он предостерегающе поднял палец. — Просто сиди смирно и держи язык за зубами.
Марта ничего не могла возразить против такого совета, и к тому же у нее не было желания затевать спор. Дэнни последнее время стал каким-то обидчивым. И что там еще с Молли было? А у девушки, с которой он дружит, как будто ветер в голове, и поэтому он злится. Ну, если она его обманет, это только пойдет ему на пользу. Он может даже вернуться в лоно церкви. А там нашлось бы много девушек, которые будут рады дружить с ним. Только на прошлой неделе Изер Тейлор спрашивала, как он. Если бы не тот случай, они, наверное, и до сих пор ходили бы гулять по субботам. Она сказала:
— У Дэнни хватит ума не наделать глупостей. И помнить, что те, кто удержится сейчас, получат повышение, когда все опять наладится. — Она умоляюще поглядела на сына. — Надо, чтобы ты производил наилучшее впечатление. Я вот думала, что тебе пора бы купить новый костюм. Да и новые ботинки не помешают.
Он кивнул.
— По одежде встречают! Самый большой щеголь у нас — Томми Салливен, специальный представитель. И он весьма преуспевает. Но странно: последнее время, когда он входит в зал, так и кажется, будто он принарядился на похороны.
Деннис расплылся в улыбке.
— На собственные, наверно.
Марта хранила каменное молчание. Он не хочет нового костюма. Ему все равно. У нее было такое ощущение, словно вот-вот обрушатся все устои мира и Дэнни готовится шагнуть в самый хаос. Она подождала, пока он не ушел из кухни, и только тогда сказала:
— Если ты останешься без работы и мы сядем ему на шею, ничего хорошего из этого не получится.
— Ты что, думаешь, я хочу садиться ему на шею? — окрысился Деннис. — Только как бы ему по шеям не надавали, если он будет распускать язык, а это за ним водится, сама знаешь.
— Чем раньше он поймет, что наш мир — не царствие небесное, тем лучше, я всегда это говорила. Но тут уж ничего не поделаешь.
Деннис напряженно хмурил лоб. Грозящие бедствия сблизили их, и он хотел понять, что значат ее слова. Ну при чем тут, черт подери, царствие небесное?
— Он не забыл, чему его учили в церкви. Вот что я имела в виду. Но только он никак не может понять, что мир-то не такой. Церковь помогает тебе жить праведно внутри себя и верить в то, во что надлежит верить… Это единственное царствие небесное на земле, и другого нет.
— A-а… ну… — Деннис был настроен скептически. — Только как тебе удастся заманить его назад? Но если хочешь знать, что я думаю, так стоило бы. Будет у него хоть какой-то новый интерес. Может, подыщет себе хорошую девушку и совсем остепенится. А то эта его нынешняя вроде и сама не знает, чего хочет.
— Лучше бы он стал доктором, — а внезапным озарением сказала она. — Или еще чем-нибудь таким. Может, он тогда был бы доволен.
Деннис удивленно уставился на нее.
— А кто бы за него платил, пока он обучался бы на доктора? Ему и так чертовски повезло. Работка не бей лежачего, если хочешь знать мое мнение.
— Да ему-то она нелегка.
Это сомнение в умственных способностях Дэнни ошеломило Денниса.
— Как это нелегка? У него же хорошая голова, так ведь?
— Да… — Она кивнула неторопливо и уверенно. — Может быть, даже слишком хорошая.
Деннис только что-то пробурчал, окончательно запутавшись.
Под стук тарелок, которые она убирала в шкаф, Марта сказала:
— В таких местах приходится долго ждать, прежде чем заберешься туда, где человеку нужна голова. А ему может надоесть дожидаться. Вот почему ему требуется и что-нибудь, кроме службы. Я попрошу преподобного Рейди поговорить с ним еще раз.
Преподобный Рейди! Только и знает, что твердить «преподобный Рейди»! И, почувствовав новый прилив антипатии к человеку, который в глазах Марты был как бы символом его собственной никчемности, Деннис сказал:
— А толку-то? И так он только и знает, что рассуждать. Ему не хватает здравого смысла, вот что. Поломал бы горб, так понял бы! Неженка он, и все-тут. Привык брюки просиживать, вот оно что!
Глаза его жены сузились, губы сжались — ее сознание медленно душило эту идею. Когда она заговорила, ее голос был полон оборонительного яда:
— Не смей говорить таких вещей, дурак! И особенно Дэнни. Он много работает, — в ярости она протянула руки к самому лицу мужа. — И без них можно работать надрываясь!
Ее презрение задело Денниса. Он злобно отмахнулся:
— Проси кого хочешь: пусть с ним разговаривают! Тебе виднее. Ну и хватит!
47
Молли лежала в постели и смотрела на засиженный мухами потолок. Черт, ну и устаешь же, работая по ночам! И ни пойти никуда, ни развлечься — разве что ходишь искать другое место и получаешь отказ за отказом. Так радуйся хоть этой паршивой работенке! А руки-то на что стали похожи! Она с отвращением посмотрела на свои руки и сунула их под одеяло. Господи, а комната! Убирай, не убирай — все равно хлев. И пьяные шляются по коридорам, и вообще…
Она закрыла глаза, заставляя себя задремать, но в голове продолжали беспорядочно кружиться мысли. От такой жизни скоро состаришься — состаришься раньше своего срока. Ну, кто захочет на тебя посмотреть после того, как проработаешь всю неделю по ночам? Да и где на тебя смотреть-то? Вечер в субботу, воскресенье — и прости-прощай до следующей субботы. Любому мужчине это скоро надоест. Но работать-то надо! И отдать Дэнни его деньги. Она с ним расплатится, пусть на это потребуется хоть два года.
Он ничего не говорит, но последнее время стал очень мрачным. А с чего бы? Разве что из-за этой стервы Полы? Ну ясно! Она ему всю жизнь испортит, если он не возьмется за ум. Теперь-то он так не думает, но все равно ему будет лучше, если она его бросит. Да в городе полным-полно девушек, которые только и мечтают о таком вот приличном парне, да еще хорошо обеспеченном, а ему непременно понадобилось втюриться в эту. Пора кому-нибудь ее и осадить.
Отбросив одеяло, Молли соскочила на пол, потянулась. Слава богу, хоть спина почти не болит. А первая неделя ее чуть совсем не доконала. Она выбрала самое лучшее свое платье и накрасилась с большим старанием.
— Ничего, ничего, голубушка, — пробормотала она, принимая перед зеркалом кокетливую позу. — Ты уже почти совсем такая, как прежде.
Внизу, в коридоре, она полистала телефонную книгу, привязанную веревочкой к гвоздю. А, вот он, «Женский журнал».
Двадцать минут спустя она уже подходила к справочному столу в вестибюле.
— Мисс Касвел? Она на шестом этаже.
На шестом этаже Молли открыла первую попавшуюся дверь. Брыластый человек за письменным столом впился в нее взглядом сквозь огромные очки в черной оправе. «Ладно-ладно, устричные зенки, — подумала она, — у меня все на своем месте!» Вслух она сказала:
— Не скажете ли вы мне, где я могу найти мисс Касвел?
— Спросите в аппаратной. Вторая дверь налево.
Молли вышла семенящей походкой. Из аппаратной мальчишка-рассыльный проводил ее до дверей какого-то кабинета и сказал:
— Здесь.
Пола подняла голову от пишущей машинки, и Молли растерянно остановилась на пороге. Ничего не скажешь — хороша. И шикарна. Справившись со своим удивлением, она сказала:
— Я — Молли О’Рурк. Сестра Дэнни.
— Садитесь, — пригласила Пола. — Этот кабинет специально расширили, чтобы поместить еще один стул.
