Алексей Колышевский - Патриот. Жестокий роман о национальной идее
— Какой референдум? — Гера подался вперед, настолько эта тема его захватила.
— А вот какой! Президент — он кто? Президент — он народный избранник. Он вроде как генеральный директор, управляющий, топ-менеджер, как сейчас модно говорить. Вот ты мне скажи, Гера: в любой компании, даже самой большой, управляющего что, раз в четыре года переизбирают?
— Не-а. Как кто работает, тот столько и место занимает.
— Вот! — Генерал Петя поднял указательный палец. — Правильно! Потому как на хрена переизбирать человека, который работает хорошо? Президент чего? Облажался хоть раз? Да никогда! Он народу нравится, и не за просто так, а за то, что дело делает! Он на свой карман не работает — это я тебе как знающий человек скажу. Да ты погляди! Когда старик бухой не мог на ковровую дорожку из самолета вылезти, весь мир над нами угорал, а теперь все языки засунули поглубже, потому что сказать-то нечего! Человек в авторитете не только в собственной стране, но и за границей. Молодой, здоровый как бык, умный, епть! То есть соответствует всем критериям хорошего генерального директора. Так какого хрена его переизбирать? А Рогачев рога растопырил и надулся. «Нет, — говорит. — Нельзя выборы заменить референдумом. Никакая, — говорит, — пропаганда этого не в силах сделать».
— И чем дело закончилось? — Гера был в состоянии эйфории оттого, что понял: Рогачев «просел» и после такого подняться у него нет никаких шансов.
— Мы вышли, потом я еще четыре часа с ним препирался, хотели Поплавского позвать, да он в штаны напустил, интеллигент, блядь. Сказал, что приболел. Короче, Гера. Есть мнение, что Рогачева пора менять. И мнение это окончательное и обжалованию не подлежит. Так что действуй, сынок.
— А я-то, Петр, здесь каким боком?
— Только ты можешь его поменять.
— Я не совсем понимаю вас. Кого я могу… Хотя это понятно. Как?
Генерал Петя устало вздохнул:
— У тебя там, внизу, при входе фотография водилы твоего умершего?
— Да… Это Володя, мой шофер. Вернее, был моим шофером. Он умер вчера днем. Я фотографию распорядился поставить и на венок собрать. Сам сдал…
— А от чего он умер?
— Я не знаю. Жена толком ничего не объяснила.
— Так я скажу тебе, от чего он умер, Гера. Умер он от СПИДа, вирус которого ты ему в пойло подмешал, вот жаль только, не знаю я, куда именно. Может, сам ответишь? Так в чай или в кофе? Мне-то Славик рассказал, что это лучше всего с горячими жидкостями усваивается. Гер, не надо, — видя, что Гера приготовился обороняться и изображает на лице благородный гнев, — я не прокурор. Я не обвинение тебе приехал предъявить, я к тебе с предложением при-ехал. Ты можешь, конечно, отказаться, но тогда я тебе прокурора прямо сюда приведу. Самого Чайкина, благо он мне кореш лепший. Ну?! Чего десны мнешь, щегол?!
— В кофе, — выдавил Гера и понял, что сейчас не выдержит и расплачется, как пятилетняя девочка над разбитой чашечкой от игрушечного сервиза.
— На-ка вот, — генерал Петя налил ему коньяку и придвинул рюмку. — Пей, отравитель ты хренов. Пей, тебе говорят!
Гера выпил. Зубы его стучали по краю рюмки. Выпил и закрыл глаза. На короткое мгновение показалось, что вот он их откроет, и все изменится. Открыл и увидел генерала Петю. Нет чудес на свете.
— А за что? Это ведь он Брикер уработал, да?
Гера вдруг успокоился. Чего тут теперь мельтешить? Будь что будет.
— Да. Я не хотел, Петр. Но он стал меня тюрьмой пугать, сказал, что расскажет, что это я его нанял. А Брикер хотела у меня все отобрать. Начала с «ЖЖ», потом бы ей Рогачев все передал, а меня бы отжал… Ну вот… Теперь вы все знаете. Давайте, звоните своему прокурору, пусть приезжает, я все расскажу под протокол. Только вы мне скажите: а как вы так быстро догадались? У меня ведь и алиби есть, я с соседкой за жизнь час тер и чаи гонял.
— Ты мне лучше скажи, где тело Брикер?
— Он мне сказал, что сбросил тело в отстойник на каких-то очистных сооружениях.
— Оно не всплывет?
— Нет. Оно там исчезло уже. Это не мой план был, это Вова так хорошо все придумал. Постойте-ка… А почему вас интересует, всплывет тело или нет?
— Ты на покойника-то не вали. Это тебе совет на будущее. Еще один совет: сделал дело, гуляй смело, а на пушку, когда берут, не менжуйся. Как я тебя расколол? За две минуты? А спрашиваю я потому, что не хочу, чтобы оно всплывало.
— То есть, другими словами, вы что… Не станете меня арестовывать?
Генерал Петя перегнулся через стол и ласково потрепал Геру по щеке:
— Дурачинка ты, Гера. Нам с тобой большие дела надо делать, а не арестовываться. Конечно, не стану я тебя арестовывать. Ты у меня на крючке — это я так говорю, чтобы ты не вздумал свою игру начинать, а то мало ли тебе что в голову на новом месте взбредет.
— Да о чем вы толкуете-то? Я что-то совсем уже ничего не понимаю…
— Рогачева придется заменить.
— Это я понял.
— Кандидатура подходящая имеется. Остается только место для нее освободить. Понял, к чему клоню?
— Нет!!! Да не ходите вы вокруг да около! Говорите прямо уже!
Генерал Петя (вот же чувство юмора у человека) рассмеялся:
— А прямо говорить не принято. Знаешь, есть такое понятие «протокол». Не тот, который ты собрался у прокурора подписывать, а традиции определенные. А я старик уже, люблю традиции. Мне, может, окромя традиций этих в жизни и не осталось ничего. Но если ты такой борец с традициями, то… Твоя кандидатура на место Рогачева утверждена.
Гера, на которого обрушилось так много всего, вдруг почувствовал себя дурно. «Как бы не умереть от радости», — подумал он. Нажал кнопку пульта кондиционера:
— Не возражаете, Петр, против холодного воздуха? А то мне кажется, что дышать нечем стало.
— Это бывает, ничего. Это от радости. И я бы хотел тебя поздравить, но остается вопрос, даже два.
— Какие?
— Ты водиле своему что обещал за Брикер?
Гера потупился:
— Квартиру новую.
— М-да… Многовато вообще-то.
— Мне так не казалось. Просто после того, как он стал чепуху молоть и я решил от него отделаться, то подумал: «А чего ради деньги палить?» Так что ничего я не платил.
— А миллион баламутовский где?
— Я еще Рогачеву говорил, что это наш спецфонд. Мне блоггеров надо премировать, да мало ли!
— Гера, ты давай-ка не гони мне тут насчет «премий». Ты обещал парню квартиру купить? Обещал. Вот и выполни свое обещание. Я ж не требую, чтобы ты этот миллион вернул. В большую политику нужно идти с чистой совестью.
— Это не про меня.
— Почему это? Ты кого убил? Шпионку. Значит, все правильно сделал. А вот насчет шофера, тут ты не мелочись.
— Я сделаю.
— Так. С этим разобрались. Теперь о главном. Рогачева отправить в отставку нельзя. Он может в отместку на Запад информации много слить ненужной. Конечно, теперь поздно копья ломать, что его вообще не надо было бы на это место назначать, но что сделано, то сделано. И посадить его нельзя. Не потому, что не за что, а потому, что на то, чтобы все оформить и обвинение сочинить, на это время нужно, а его нет. Выход только один. Это ты. У тебя, поди, в пузырьке-то осталось кой-чего?
Гера побледнел так стремительно, что генерал Петя, казалось, по-настоящему забеспокоился:
— Эй! Ты чего, парень?! Ты не дури давай! Да что с тобой?!
— Я… Я… Какой же я мудак!!! Я пузырек выбросил!
Генерал Петя действительно, по-видимому, испытал сильное чувство, потому что всплеснул руками и прокричал:
— Что?! Куда ты его выбросил, мудило?!
— В мусорное ведро…
— А, — успокоился генерал, — ну, так и достань его оттуда.
— Домработница… Она приходит по утрам. Убирается, выносит мусор…
— Звони, блядь!!!
— Кому?
— Своей херовой домработнице!!! Буржуй, твою мать! Домработница у него, видите ли!
Гера от волнения забыл телефон собственной квартиры и позвонил куда-то, где на просьбу позвать Нину Семеновну его послали как следует и бросили трубку. Дозвониться получилось со второго раза. Гудки шли бесконечно долго, очевидно, в квартире никого не было. И вот, когда ни у Геры, ни у генерала Пети не осталось никакой надежды на то, что домработница возьмет трубку, Нина Семеновна, которая уже, закрыв входную дверь, стояла возле лифта, услышала, как в квартире зазвонил телефон. Она решила вернуться и ответить, два раза выронила ключи, прежде чем открыла дверь, споткнулась в прихожей, упала, с трудом, по причине преклонного возраста и артрита, поднялась и, добравшись до телефонного аппарата, сняла трубку.
— Алле! Нина Семеновна! Это Герман! Вы ведро мусорное уже выкинули?
— Ой, Герочка! Простите меня, пожалуйста! Внук! Внук у меня приболел, так я сегодня позже пришла. Только-только квартиру прибрала и вот как раз собралась мусор выбросить. Я же по старинке, в мусоропровод не привыкла, сразу в бак…
