Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

Но и в этот раз данному друг другу на поляне обещанию не суждено было сбыться. Не успели они спуститься в лагерь, как жена летчика подхватила подружку Доки под руку и потащила к себе в палатку. Примерно через полчаса та вышла совершенно в другом настроении. Отозвав пристроившегося было с кружкой чая возле костра Доку, девушка в упор воззрилась ему в лицо:

— Однако, ты шустрый, — сузив губы в жесткую нитку, оскорбленно процедила она сквозь нитку жемчужных зубов. — Я думала, что заимела тебя первая, что мы будем неразлучны до отъезда с турбазы, а ты всего за пару дней успел завести себе гарем.

— Какой гарем, о чем ты? — вильнув зрачками в сторону, оторопел от прямого попадания тот. — Ты у меня одна и я хотел бы быть только с тобой.

— А с подружкой из другой группы, которая отправилась в Цейское ущелье, почему расхотел? — подбоченилась недавняя партнерша. — С темненькой украиночкой в белой блузочке? А с вон той женщиной у палатки с чего решил разорвать отношения?

— Кто тебе наплел такую чушь? Эта дура за тридцать лет, с которой ты потащилась сплетничать? — сознавая, что жена летчика решила пойти до конца и что отвертеться вряд ли удастся, прищурился Дока. — Больше она ничего не накрутила?

— Пока достаточно этого, — не спускала с него ревнивого взора партнерша.

— Тогда пусть расскажет и про себя.

— У тебя и с ней что–то было? — ахнула она.

— Спрашиваешь, — не скрывая хлынувшего на щеки веселья, дерзко ответил он. — Только я пришел к выводу, что ей впору трахальный станок императрицы Екатерины Второй, а не мои скромные потуги.

— Постой, ты говоришь правду? Не может бы–ыть!..

Но Дока уже не слушал, отвернувшись, он подался к костру продолжать чаепитие, опять красивый и свободный, такой, какой необходим был всем девушкам на турбазе. Одного он не учел, что жена летчика оказалась далеко не подарком. Вскоре и на турбазе, и за ее пределами каждый знал, кого представлял из себя Дока.

Лишь перед отъездом, когда надежда найти новую пассию потихоньку приобрела несбыточный образ, он вдруг снял на танцах крепкую узкоглазую девушку, оказавшуюся навеселе. Поначалу он не обратил на нее никакого внимания, но когда та в который раз больно толкнула его локтем, присмотрелся повнимательнее. Подружка сморщила нос–кнопочку и превратилась в смешного нанайца или эскимоса из мультфильма про быт народов севера. Недоуменно хмыкнув, Дока все–же решился подхватить ее под руку и войти в круг танцующих. Партнерша оказалась стройной, невысокого роста со скуластым лицом, довольно общительной Не переставая теребить его то за плечо, то за рукав рубашки, она рассказывала и про то, и про это, и еще про что–то, которое ему сто лет не снилось. Под конец разоткровенничалась, заявила, что маршрут у них проходит по всем кавказским республикам, после которого на пароходе они отправятся в Турцию, а оттуда в кругосветку.

— Богатая у вас организация, — с сомнением покачал головой Дока. — Такое путешествие стоит больших денег.

— Да-а, очень больших, — с радостью согласилась партнерша. — Мы из Якутии, целая группа. Золотодобытчики мы, алмазники, оленеводы.

— Так ты якутка?

— Ну да, я радистка из города Тикси, что на берегу моря Лаптевых. Красиво у нас, особенно зимой.

— Само собой, тундра, ягель, полярные совы, — невольно передернулся он.

— Это каждый день, а вот полярное сияние бывает не часто.

— А что оно из себя представляет?

— Это происходит тогда, когда градусник начинает показывать выше пятидесяти градусов мороза, когда ночь соединяется с ночью, — обстоятельно взялась за пояснения якутка. — Тогда с неба каскадом спускаются как бы тронутые белым инеем длинные палочки, или полые трубочки В какой–то момент они начинают играть разноцветными огнями, переливающимися от края до края. И кажется, что это дед Мороз подключил к невидимому солнцу гигантскую небесную елку. Подобной красоты я не встречала больше нигде.

— Потому что, больше нигде не существует таких сильных морозов, — ухмыльнулся Дока. — А если бы они были везде, вряд ли люди сумели бы выжить.

— Но мы–то еще не умерли?

— Вы — народ особенный.

После танцев Дока пошел провожать новую знакомую до ее домика, расположенного в самом низу ступенями построенной на стесанной вершине горы турбазы. Дальше начинался крутой обрыв с бегущей по дну ущелья громкой речкой. Они шли по утонувшей во тьме дорожке и дурачились. Вернее, не знала что делать с охватившим ее чувством бестолковой радости якутка, а Дока лишь посмеивался на ее выходки. Она то повисала у него на руке, то, обхватив за шею, старалась пригнуть к земле, или принималась толкаться, хапая руками за все подряд. Он позволял ей делать что она хотела, подогревая себя мыслью о новом сексуальном приключении теперь с представительницей малого северного народа. В голове постепенно зарождался план о том, что неплохо было бы переспать с женщинами всех национальностей огромной страны, или довести количество подружек до сотни. Как–то бывшая супруга с затаенной ревностью поинтересовалась на этот счет. Тогда он лишь почмокал губами, не желая оглашать не столь большую цифру. Теперь же, в связи с приездом на место, в котором собирались туристы со всего государства, исполнение мечты показалось реальным.

Пока добрели до домика, якутка полностью созрела. Открыв дверь в пустую комнату, она включила свет и, не успел Дока войти, щелкнула замком и выключателем одновременно. Он тут–же поволок ее к постели в углу, на ходу стараясь содрать с нее узкие брюки. Но это оказалось не просто. Точно так–же, как цеплялась от переполнявших ее чувств за все подряд по дороге к домику, подружка принялась отбиваться с яростью попавшего в западню полярного песца. Она брыкалась, царапалась, кусалась, не давала расстегнуть пояс на брюках. А когда это получилось, стала выворачиваться наизнанку, мешая стащить их с ног. Она сумела раззадорить Доку до такой степени, что остановить его теперь не смог бы никто. С одной стороны комнаты за дощатой переборкой смолкли громкие голоса, с торца включили посильнее магнитофонную музыку. Но посторонние звуки перестали играть для него какую–либо роль, он твердо решил добиться своего. В конце концов, просто придушил партнершу по танцам подушкой, и пока та приходила в себя, сорвал брюки с трусами, вошел членом во влагалище. Судя по неприметной комплекции девушки, он ожидал встретить что–то необыкновенное, если уж не очередную девственницу, то во всяком случае половую щель «с мышиный глазок». Но член почувствовал, что привечать его настроились так–же, как принимала охотников далекая полярная тундра, о которой с упоением рассказывала якутка — просторно, враждебно и холодно. Меж тем, девушка забилась под ним пойманной куропаткой. Залопотав что–то по своему, выгнулась коромыслом, на несколько минут замерла в состоянии новой автомобильной рессоры, затем захлестала ладонями по одеялу, затопала пятками по кровати, одновременно мотая большой головой с короткой прической, словно по меньшей мере настроилась рожать. Притихший Дока покусал верхнюю губу, не решаясь вмешиваться в чужеродный процесс получения сексуальных удовольствий. Заметив, что страсти потихоньку улегаются, поднажал низом живота, доводя работу до естественного конца. Когда кончил, оперся на локти, весом тела боясь задавить миниатюрную партнершу под собой. Немного погодя прислушался. Хозяева соседних комнат, кажется, собрались отходить ко сну, музыка смолкла, голоса утихомирились. Осторожно перевалившись на край кровати, он свесил ноги на пол, успел поддернуть трусы. Тут девушка очнулась, с новыми силами вцепилась в его волосы с ушами, перетащила на себя, слюнявыми губами обцеловывая все, до чего дотягивалась. Доверившись окончательно, пустилась в странные признания, что давно его ждала, полюбила с первого взгляда и отныне они никогда не расстанутся. Дока молча слушал этот бред, выбирая момент, когда можно будет спрыгнуть с партнерши, одеться и уйти. На другой день он должен был уезжать в свой город.

— Как хорошо, что я тебя встретила, теперь мы будем только вместе. Я поговорю с начальником, он возьмет тебя на станцию радистом, и по закованному льдами морю Лаптевых мы будем проводить большие суда с продовольствием и оборудованием, поддерживать связь с пролетающими через северный полюс самолетами, — обдавала она его порывистым дыханием. Но и дыхание у якутки было таким же холодным, как ее любимые ледяные просторы. — А завтра с утра я пойду договариваться с командиром нашей группы, чтобы тебя внесли в списки и ты поехал в кругосветку с нами. Деньги есть, денег очень много.

— А кто даст разрешение внести меня в списки, — насмешливо хмыкнул он. — Для этого, как минимум, нужно несколько лет поработать в вашей бригаде, потом получить добро из самой Москвы. Или родиться на Севере, на какой–нибудь льдине.