Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон
— Зачем ты это сделала? — спросил он, выискивая на ее лице разгадку.
— Мне рассказывали, что так можно захлебнуться, — невольно пережевывая что–то во рту, продолжала испуганно таращиться она. — Я думала, что ты будешь вытаскивать его, когда станешь кончать, а ты начал втыкать глубже.
В промежности между ее ногами все еще темнела щель, образованная раздвинутыми его членом по сторонам ее половыми губами, светился красным фонарем укрытый пушистым волосом выпуклый лобок. Вся фигура совсем недавно уверенной в себе женщины, сознающей свою неординарную красоту супруги десантника, медленно принимала позу провинившейся перед хозяином собаки, заставляя невольно возникать мыслям о скорейшем отъезде. Дока вдруг понял, что таким обращением человека недолго и сломать. Женщина была готова на все, лишь бы добиться чего–то своего, для него пока не разгаданного. Хотя внутри ее зрачков не ослабевал огонек уверенного, знающего себе цену, человека. Но сейчас на нее было жалко смотреть. Подхватив с пола трусы, он вытер ими свои половые органы и стал одеваться:
— Когда, говоришь, приходит поезд из Краснодара?
— Не знаю… — женщина провела руками по лицу, словно стягивая с себя липкую пленку. — Пара часов у тебя еще есть, чтобы привести себя в порядок.
— Вот и славно, — он протянул руку, помог ей подняться с пола и прижал к себе. — Об остальном мы договоримся, когда ты приедешь ко мне в гости. Я постараюсь сделать все, чтобы ты была счастлива.
— Ты сказал правду? — притихла она в его руках. — Я могу приехать в твой большой город?
— Тебе есть к кому приехать, слов на ветер я еще не бросал, — Дока поцеловал женщину в спутанные волосы. Усмехнулся. — Хотя бабам со мною всегда было тяжко, я неуправляемый. Дурной одним словом.
— А ты мне и не нужен, мы с тобой абсолютно разные, — вдруг тоже с усмешкой призналась она. — Мне главное сделать первый шаг от затягивающей в себя трясины обыденности, чтобы хоть чего–то добиться в этой жизни. Здесь я сдохну от скуки и потоков лести неграмотных людей, а там я сама найду свою дорогу.
— А ребенка на кого оставишь?
Он спросил просто так, чтобы лишний раз оправдать себя в том, что своим неряшливым поступком разбивает семью и толкает женщину на неизвестный путь, на котором сгинули тысячи и тысячи ей подобных.
— Дочку я заберу с собой, — с внутренним убеждением сказала она. — Если у меня ничего не получится, у нее будет какой–никакой задел для будущего. И мой опыт.
— А опыт дорогого стоит, — согласился он, приподнял ее лицо за подбородок. — Ты можешь смело рассчитывать на меня, я не подведу. Но… брать буду натурой.
— Я согласна, здесь ты и вправду мастер на все руки.
Она засмеялась впервые за три дня их тесного знакомства, видно было, что с приглашением Доки к себе у нее с души свалился огромный камень. А он в очередной раз с грустью подумал о том, что миллионы разумных женщин в таких же затерянных на просторах России станциях с хуторами уступают достойную лучшего свою судьбу силе, тем самым отдавая ее ничтожеству кривляющемуся на незаконно занятой ими вершине и теряя себя навсегда.
