Джоди Пиколт - Девятнадцать минут
Там было достаточно тепло, чтобы расстегнуть куртку и помечтать о лете, о футбольном лагере и о том, что будет, когда ей снимут брекеты. Если целуешься с парнем, у которого брекетов нет, и слишком прижмешься, то можно ли поранить его десны? Что-то подсказывало Зое, что, поранив парня, она вряд ли увидится с ним еще раз. Но если бы у него тоже были брекеты, как у того светленького новенького мальчика из Чикаго, который сидел перед ней на английском (не то чтобы он ей нравился, хотя он и повернулся к ней, чтобы передать контрольную и действительно задержался чуть дольше, чем следовало…)? Они зацепились бы друг за друга, и пришлось бы ехать в отделение «скорой помощи», и насколько это было бы унизительно?
Зоя провела языком по металлическому забору у себя во рту. Может, ей лучше временно уйти в монастырь?
Она вдохнула и всмотрелась в дальний конец улицы в надежде разглядеть мамин зеленый автомобиль в веренице проезжающих машин. И в этот момент услышала взрыв.
Патрик остановился на светофоре в своей служебной машине без опознавательных знаков и ждал возможности выехать на автостраду. Рядом с ним на пассажирском сиденье лежал бумажный пакет с пакетиком кокаина внутри. Дилер, которого они арестовали в старшей школе, признался, что это кокаин, но Патрику все равно придется потратить полдня, чтобы отвезти его в лабораторию и подождать, пока некий тип в белом халате не скажет ему то, что он и так знал. Он покрутил ручку радио как раз вовремя, чтобы услышать о вызове пожарной бригады в здание старшей школы из-за взрыва. Скорее всего это бойлер. Здание школы было таким старым, что системы коммуникаций разваливались на части. Он попытался вспомнить, где в Стерлинг Хай находится бойлер, и подумал о том, что им повезет, если в этой ситуации никто не пострадает.
— Были выстрелы…
На светофоре включился зеленый, но Патрик не двигался. Сообщение о стрельбе в Стерлинге было достаточно редкиv событием, чтобы заставить его сосредоточить все свое внимание на голосе диспетчера в ожидании объяснений.
— В школе… Стерлинг Хай…
Диспетчер заговорил быстрее и громче. Патрик развернул машину и, включив мигалку, направился к зданию школы.
Сквозь статический треск слышались и другие голоса: офицеров, сообщающих о своем местонахождении в городе, дежурных начальников, пытающихся скоординировать силы и вызывающих подкрепление из Ганновера и Лебанона. Их голоса переплетались и путались, перекрывая друг друга, так что в итоге одновременно говорилось все и ничего.
— Сигнал 1000, — говорил диспетчер. — Сигнал 1000.
За всю свою карьеру детектива Патрик слышал это только дважды. Один раз в Мэне, когда безработный отец взял в заложники офицера полиции. И один раз в Стерлинге, во время предполагаемого ограбления банка, которое оказалось ложной тревогой. По сигналу «1000» нужно немедленно выключить рации и освободить линию для связи. Это значило, что речь идет не об обычной работе полиции.
Речь идет о жизни и смерти.
Хаос — это толпа учеников, выбегающая из школы и затаптывающая раненых. Это мальчик с самодельным плакатом с надписью «СПАСИТЕ НАС» в окне верхнего этажа. Две девочки, которые обнялись и плакали. Хаос — это алая кровь на тающем снегу, стайки родителей, превратившиеся в реку, а потом в ревущий поток, выкрикивающий имена пропавших детей. Хаос — это телекамера, которую тычут в лицо, это нехватка машин «скорой помощи», нехватка офицеров, отсутствие плана действий в то время, когда мир рушится на части.
Патрик остановил машину, выехав на тротуар, и схватил бронежилет с заднего сиденья. Адреналин уже пульсировал в его венах, расширяя границы зрения и обостряя чувства. Он нашел начальника полиции О'Рурка, который стоял с мегафоном посреди хаоса.
— Мы еще не знаем, с чем имеем дело, — сказал начальник. — Отряд специального назначения уже едет.
Патрику было плевать на спецназ. Пока они приедут, возможно, прозвучит еще сотня выстрелов, могут погибнуть дети. Он достал оружие.
— Я пошел.
— Черта с два. Не положено.
— Никто не знает, что положено, а что нет в таких ситуациях, — резко ответил Патрик. — Можете потом меня уволить.
Взбегая по парадной лестнице в здание школы, он едва заметил двух офицеров, проигнорировавших приказ командира и последовавших за ним. Патрик отправил их по одному на коридор, а сам с трудом протиснулся в двустворчатую дверь навстречу потоку учеников, спешащих наружу. Пожарная сирена ревела так громко, что Патрику пришлось предельно напрячься, чтобы услышать выстрелы. Он схватил за куртку одного из пробегающих мимо мальчишек.
— Кто это? — прокричал он. — Кто стреляет?
Мальчик покачал головой не в силах произнести ни слова и, вывернувшись, бросился прочь. Патрик смотрел, как он сломя голову пробежал по коридору, открыл дверь и выскочил на освещенный солнцем двор.
Поток учеников огибал его, словно он был камнем в реке. Дым клубился и жег глаза. Патрик услышал еще один выстрел и еле сдержался, чтобы сразу не броситься слепо в ту сторону.
— Сколько их? — прокричал он пробегающей мимо девочке.
— Я… я не знаю…
Мальчик рядом с ней обернулся, колеблясь между желая ем помочь и выбраться отсюда.
— Там один парень… он стреляет во всех подряд… Этого было достаточно. Патрик рванул против потока, как лосось, плывущий против течения. На полу разбросаны бумаги с домашними заданиями, стреляные гильзы перекатываются подошвами. Подвесной потолок рассыпался от пуль, толстый слой серой пыли покрывал скрюченные на полу тела. Не обращая на все это внимания, Патрик нарушал все правила, которым его учили, — проходил мимо дверей, где мог прятаться преступник, пропускал комнаты, которые нужно было осмотреть. Вместо этого он шел вперед, подняв оружие, и его сердце колотилось, отзываясь пульсом в каждом дюйме кожи. Потом он вспоминал другие детали, которые не отмечал в тот момент: раскуроченная обшивка труб отопления, где прятались дети; оставленная на полу обувь, из которой ее хозяева выскочили в буквальном смысле; разбросанные рисунки учеников — изображения собственного тела на пергаментной бумаге перед кабинетом биологии — жуткое предсказание места преступления.
Он бежал по коридорам, которые казались замкнутым лабиринтом.
— Где? — вырывал он ответы у каждого из пробегающих мимо учеников, которые были его единственными ориентирами. Он видел брызги крови и учеников, скорчившихся на полу, но не разрешал себе смотреть дважды. Он бежал по гулкой центральной лестнице, и как только взобрался наверх, дверь со скрипом открылась. Патрик резко развернулся, вскидывая пистолет перед лицом молоденькой учительницы, тут же упавшей на колени с поднятыми руками. За белым овалом ее лица виднелись еще двенадцать, невыразительных и напуганных. Патрик почувствовал запах мочи.
Он опустил оружие и махнул рукой в сторону лестницы.
— Идите, — скомандовал он, но не остановился, чтобы проверить, послушались ли они его.
Повернув за угол, Патрик едва не упал в луже крови и услышал еще один выстрел, на этот раз такой громкий, что в ушах зазвенело. Он проскользнул в открытую дверь спортзала, увидел несколько лежащих тел, перевернутую стойку для баскетбольных мячей, сами мячи у дальней стены, но никакого стрелка не было. Патрик знал, благодаря привычке по пятницам приходить сюда на школьные игры по баскетболу, что он сейчас в дальнем конце здания Стерлинг Хай. А это значило, что стрелок либо прячется где-то здесь, либо пробежал обратно мимо него а Патрик не заметил… и, возможно, сейчас целится ему в спину.
Патрик развернулся к выходу еще раз, чтобы проверить свое предположение, и — услышал еще один выстрел. Он побежал к двери, ведущей из спортзала, которую не заметил сразу. Это была дверь в раздевалку, стены и потолок которой были выложены белым кафелем. Он опустил глаза, увидел под ногами веер кровавых брызг и направил пистолет за угол.
На полу раздевалки в одном конце лежали два неподвижных тела. В другом, поближе к Патрику, возле шкафчиков скрючился худощавый парень. Очки в проволочной оправе перекосились на его вытянутом лице. Его трясло крупной дрожью.
— С тобой все в порядке? — прошептал Патрик. Он не хотел громко разговаривать, чтобы не выдать свое местоположение стрелку.
Парень только хлопал глазами.
— Где он? — одними губами спросил Патрик.
Тот вытащил из-за бедра пистолет и приставил к своей голове.
По телу Патрика опять пробежала горячая волна.
— Не двигаться, черт возьми! — прокричал он, беря парня на мушку. — Брось пистолет или я тебя застрелю к чертовой матери.
По спине и по лбу побежал пот, он почувствовал, что руки, сжимающие рукоятку пистолета, стали скользкими. Но все же он был готов изрешетить парня, если придется.
