Олег Рой - Сценарий собственных ошибок
Игорь думал, что после этого тягостного, насыщенного впечатлениями дня он не сможет заснуть – однако отрубился, едва лег в постель, не дожидаясь Инны, которая перед сном, по своему обыкновению, долго мазала лицо кремами, сидя в розовой ночной рубашке на пуфике перед туалетным столиком эпохи рококо. Голова у Игоря кружилась, словно его засасывал в свое крутящееся жерло черный водоворот. Он успел еще подумать, что изменил своим правилам – выпил на поминках больше, чем следовало, и завтра за это придется расплачиваться похмельем… А, ладно! Ну и пусть! Что такое головная боль на фоне Андрюхиной смерти? Он просто не способен смириться с тем, что его друг покончил с собой! Он обязан выяснить – хотя бы для себя – причины, которые привели его к этому страшному решению! Но это – завтра, завтра. А пока нужно поспать… поспать…
Однако полноценно поспать тоже не удалось. Игорю показалось, что он продремал в посталкогольном кружении всего минут десять, прежде чем его разбудил неприятно настойчивый звонок внутреннего телефона. Что еще там случилось? Посреди темноты на дисплее электронных часов, совмещенных с радиоприемником, полыхали цифры «03:08», доказывающие, что сон продолжался все-таки дольше, чем ему померещилось. Но какая дикая рань! Под боком недовольно заворочалась Инна. Игорь сердито откликнулся на вызов:
– Какого хрена?..
– Игорь Сергеевич, тысячу извинений, что побеспокоил! – Голос охранника звучал взволнованно и как-то удивленно. – Но тут ваши друзья, они говорят, что дело очень срочное…
Друзья?! Тьфу ты, да кого ж это черти принесли среди ночи? Пошатываясь и натыкаясь на мебель, которая всегда в подобные минуты, как нарочно, выставляет острые углы, Игорь нашарил в потемках на стуле халат и, кое-как запахнув, подвязал его поясом. Затем поплелся вниз, в небольшую комнату рядом с входом, где находились мониторы, сопряженные со всеми с видеокамерами – домашний пункт управления полетом, как шутили они с Алиной.
Видеокамера транслировала во весь экран лицо Марины. Неизвестно, было ли виновато черно-белое изображение или на то имелись объективные причины, но выглядела вдова хуже, чем на похоронах. Гораздо, гораздо хуже… У Игоря холодная струйка скользнула по спине от Марининых набрякших мешков под глазами, от ее съехавшего на сторону рта, окруженного трагическими складками. За те несколько часов, что они не виделись, вдова Андрея постарела лет на двадцать.
«Вот теперь она выглядит, как полагается», – сразила его шальная мысль.
– Марина, что… что случилось?
– Игорек, я тебя очень прошу, – голос у Марины срывался, – оденься и выйди. Надень что-нибудь самое простое, немаркое. Что-нибудь похуже, одним словом…
– Старик, – вытеснив Марину, экран заполнило Володино лицо, – поторопись. Дела такие, что некогда рассусоливать.
– Мы тебе все по дороге расскажем, – донесся отдаленный Мишин голос.
Ну вот, еще придется тащиться в три часа ночи невесть куда! Но если Миша и Володя тоже здесь, значит, стряслось что-то по-настоящему серьезное…
Отдавая распоряжения охране, Игорь одновременно соображал, что бы ему такое надеть – подниматься наверх, в гардеробную, не хотелось. Он вспомнил, что где-то внизу валяется спортивный костюм, в котором Игорь по настоянию жены на днях снова начал делать зарядку. Костюм грязноватый, потный, но ведь его и просили одеться похуже…
Менее чем через пять минут Игорь уже сидел в машине Володи. Тот укоризненно взглянул на его кроссовки: по дороге Игорь спросонья наступил на грядку со свежеудобренными лилиями, и теперь на коврике размазался навоз. Друзья знали трепетное отношение Володи к своей механической лошадке, которую он холил и лелеял. Что с автолюбителя возьмешь!
– Ладно, ладно, – поджал ноги Игорь, – подумаешь, грязь! Отмоется… Вы мне лучше скажите, братцы-кролики, куда мы в четвертом часу премся? Зачем? Примчались, как ненормальные, разбудили… Какое бы ни было срочное дело, неужели нельзя его на светлое время суток перенести?
– Нельзя, – подала голос Марина с заднего сиденья. Затиснутая в тень, с бледным до расплывчатости лицом, все в том же элегантном черном туалете, она казалась покойницей – или, скорее, куклой, которую временно оживил какой-то недобрый колдун. – То, что мы хотим сделать, незаконно.
– Что?
– Мы должны откопать Андрюшу.
– Что-о?!
И все тем же запинающимся (точно у куклы периодически кончался завод) голосом Марина поведала невероятные вещи, пока за боковым стеклом автомобиля проносились леса и тихие предрассветные поселки, слитые в одну неразличимую полосу.
Андрей оставил предсмертную записку, о которой Марина никому не сообщила. Даже сама почему-то не удосужилась прочитать… Да, да, согласна, со стороны это выглядит нелепо, если не преступно. Но поймите, у нее просто не хватило мужества! Когда она развернула этот листочек бумаги, валявшийся на полу рядом с табуреткой, которую оттолкнул самоубийца, ей стало так невыносимо… В глаза ей бросилось окончание: «…только так я смогу изменить сценарий. Андрей», – и она не решилась прочесть целиком. Эту записку она положила в ящик комода – спрятала от себя самой. А потом, чтобы спрятать окончательно и бесповоротно, вложила ее в карман пиджака, в котором похоронили Андрюшу… Но сейчас она понимает, какую глупость сделала. И эту глупость надо исправить. Немедленно! Разложение делает свою неумолимую работу, а весна в этом году выдалась теплая, и скоро записку никто уже не сможет прочесть…
– Но почему не сделать все легально? – У Игоря это в мозгах не укладывалось. – Почему не обратиться к администрации кладбища, не нанять могильщиков?
– Я выясняла. Такие вещи делаются только с разрешения милиции.
– Так обратилась бы в милицию! – Игоря вся эта бодяга начинала злить.
– Милиция не захочет этим заниматься. Следователь уже закрыл дело: судмедэкспертиза дала заключение, что это не убийство, а самоубийство. А причины, мотивы, всякая психология – это их не касается…
– Ага, а меня касается, конечно, – обреченно вздохнул Игорь.
Марина умоляюще сложила белые руки на плосковатой груди, украшенной дикой фанаберией черного шелка и меха:
– Но к кому же мне обратиться? Андрюши больше нет, остались только вы, его друзья!
В этом была вся Марина – предельно беспомощная и предельно навязчивая в своей беспомощности. Она и раньше обращалась к друзьям мужа, если по каким-либо причинам не могла получить помощи от него самого. Игоря это давно раздражало. Но сейчас Володя и Миша обратили к нему свирепые лица, на которых читалось: отказать женщине, недавно потерявшей мужа, – редкостный сволочизм. Вот, блин, рыцари! И Игорь сдался. В конце концов, разве не он хотел доискаться причин самоубийства Андрея? Так вот же оно, само в руки идет…
– Хорошо, Марина. Ты права, мы – друзья Андрея. Мы сделаем для него все, что в наших силах.
Марина утихла как-то резко, словно ее выключили. Глаза у нее помертвели, превратились в неосвещенные оконца давно заброшенного дома. Чтобы не смотреть на эту постаревшую, но все равно неодушевленную куклу, Андрей повернулся к окну, хотя любоваться там было особенно нечем: все та же сплошная, изредка с проблесками фонарей, чернота.
Домчаться до кладбища после этого разговора получилось на редкость быстро. А ведь Андрей что ни божий день мотался из собственного коттеджа в Москву, и на это у него уходило не менее полутора часов… Дорогу Володя, что ли, выбрал какую-то особенную? «Надо его спросить», – мелькнула мысль и погасла. Кладбищенская ограда отсекала все посторонние рассуждения. Марину на кладбище не взяли, во избежание неадекватного поведения. Пусть лучше сидит и караулит автомобиль, который пришлось оставить снаружи: разве могли бы они в такое время получить ключи от ворот? По счастью, Миша с его журналистской сноровкой разведал место, где в ограде зияла прикрытая кустами дыра. Через эту дыру они и пробрались, неся на плечах завернутые в брезент лопаты, царапаясь о ветки. Ни дать ни взять – похитители мертвых тел… Игорь как-то наткнулся по телевизору на передачу о том, что в Средние века похищали тела из могил не только и не столько врачи, желающие узнать строение человеческого организма, сколько черные маги, использовавшие части трупов для изготовления амулетов, гадания и прочих причудливых целей. Тогда Игорь щелкнул пультом, переключаясь на другой канал, и успел подумать: «Что за белиберду показывают!» Но сейчас ему вдруг показалось, что какое-то правдоподобие в этой белиберде имелось. По крайней мере, Игорь в тот момент ощущал себя черным магом, идущим на злодейский промысел. Или – отбрасывая мистику – просто уголовником… Учитывая обстоятельства, он им и являлся. И он совсем не был уверен, что если их застанут за раскапыванием свежезанятого участка, то дадут спокойно уйти.
Аллею, ведущую к участку, удалось отыскать на редкость легко. В этом посодействовал слабый свет, который уже начинал исходить – словно бы не с неба, а от посыпанных светлым песком дорожек, от молчаливо-пристальных фотографий на памятниках. Зато деревья выступали хранителями темноты… Странно: ветра нет, почему же деревья качаются? Да еще и ветками шевелят… Приглядевшись, Игорь разобрал, что в кронах деревьев по всей длине аллеи копошатся крупные птицы. Кажется, вороны. Только почему они не каркают? И в чем причина этого вороньего собрания? В этой природной аномалии было нечто настолько непостижимое, что у Игоря предательская слабость пробралась в колени.
