Николай Никифоров - Хич
Вадик тотчас же снизил скорость и остановился рядом с ним. Тот тоже остановился, недоверчиво глядя на тонированные стекла.
Верность над чернеющей Hевою. Осень, ты напомнила душе о самом главном…
Он распахнул дверь. Парень как-то немного испуганно смотрел на него, поэтому пришлось улыбнуться – эта улыбка поразила не одного человека, надо сказать. Вроде бы он успокоился.
– Ну, куда едем? – дружелюбно спросил Вадик.
– Да мне вообще-то в Москву.
– Так и мне туда же. Прыгай, парень – тебе повезло, – он улыбнулся еще раз. -Осень, в небе ждут корабли. Осень, мне бы прочь от земли _ – пел Шевчук.
– А у меня… это… денег нету, – сказал Боб осторожно.
– Это видно невооруженным глазом, приятель. Так что прыгай, пока я не передумал.
Боб залез в теплый, уютный салон "Волги", думая о том, что слава богу.
– Кстати, тебя как зовут-то?
– Меня? Боб.
– Как, совсем Боб?
– Ну, на самом деле Вова, но все меня называют так.
– Что ж, если все, значит, я внакладе не останусь, Боб. А меня зовут Владлен (во времена совка это имя возникло как сокращение от Владимира Ленина), но все называют меня Вадик.
За недолгое время голосования на дороге Боб стал более внимательным. Радость от поимки очередного водилы прошла, и он по возможности вглядывался в этого человека за рулем. Бобу сразу что-то не понравилось – что именно, он так и не понял. Скорее, это было восприятие на чисто интуитивном уровне, ведь были же случаи, когда он приходил к кому-то на день рождения и какой-то человек сразу ему не нравился.
То же самое можно было сказать и о Вадике. Что-то было в нем не то, что-то настораживающее, даже отталкивающее. Очередное правило автостопщика (пусть не номер один, но едва ли не самое главное) говорило ему: если ты поймал машину, в которой сидит подозрительный тип, будь готов к любому повороту событий. А раз так – значит, надо было его "прощупать", то есть прочитать (или просмотреть, или прослушать) его мысли. Пусть даже это будет не очень приятно.
Боб зажмурил глаза, всем своим существом настраиваясь на человека, сидевшего рядом. оба чуть не вытошнило, но он сдержался. Сердце колотилось в бешеном ритме. Он не просто увидел себя. Этот тип, что сидел в каких-нибудь тридцати сантиметрах рядом – делал с ним то, что обычно делают с женщинами.
Вадик оказался педерастом.
И что самое отвратительное: на месте этого коротко стриженого блондина был он сам. Например, когда Боб, проезжая в метро, видел какую-нибудь красивую девушку (или женщину), он и сам испытывал непреодолимое влечение к ней: буквально раздевал ее глазами (так уж большинство мужчин устроено, ничего не поделаешь). Но потом ему становилось очень стыдно – особенно тогда, когда девушка или женщина ловила его взгляд.
Вадику не было стыдно. Ему вообще было абсолютно по барабану, поскольку он ощущал себя полноправным хозяином положения.
Он сам себя насиловал. И, похоже, получал от этого удовлетворение. Так, как если бы занимался этим с женщиной.
Наверняка Боб был не первым парнем, севшим к нему в машину. Как всегда это было в критических ситуациях, он стал лихорадочно перебирать в голове всевозможные варианты – того, что могло случиться. Но как следует поразмыслить Боб не успел: видение пришло опять. лежит по левую сторону от него – от Вадика. Под сиденьем. Вот он поворачивается к Бобу, говорит, что произошла какая-то мелкая неприятность – вроде колесо спустило, или двигатель "как-то не так" звучит. Машина останавливается, Влад хватает ствол и направляет его на Боба. "Вылазь, пацан. Надо потолковать". И ни души вокруг. Только лес. Бобу хочется жить, Владу хочется Боба. По окончанию полового акта тот произносит свою коронную фразу (что-то вроде "Hasta la vista") и выпускает весь магазин в голову мальчишке. На ствол посажен глушитель, так что все будет происходить очень и очень тихо. И – самое главное – Боб не первый. И, возможно, не последний, ведь по дороге бродит еще достаточное количество мальчиков.
Никогда в жизни ему не было так страшно. Липкой волной на него накатила дурнота, он чувствовал, как волосы на затылке потихоньку встают дыбом. Но он ничем не должен был выдавать своего страха. Может быть, это получилось, может быть, нет, но Вадик пока не хотел останавливаться.
Машина шла по шоссе плавно, и Бобу показалось, что он успокаивается. В ситуации, когда едешь вместе с человеком, хотящим изнасиловать и убить, это было достаточно хорошо. Относительный покой позволил Бобу вспомнить, как он переговаривался с Михаилом, не открывая рта. Теперь у него просто не было выбора.
***Вадик уже давно заметил, что с Бобом творилось что-то неладное. В какой-то момент он просто побледнел, и как раз в тот момент, когда ему захотелось его. А что тут такого? Это раньше голубые считались чем-то из ряда вон выходящим (и Вадик помнил это время). А сейчас, пардон, это так же естественно, как небо над головой.
Ну, случалось ему и убивать. Правильно. А как же без этого обойтись? Кому нужны лишние свидетели? К тому же на сегодняшний день убийства – тоже не выходящее из ряда вон явление. Подумаешь, какой-то автостопщик…
Так вот, парень был слишком бледен. И, по всей видимости, чем-то напуган.
– Эй, Боб, ты что, привидение увидел?
Он что-то пробормотал в ответ – его тело плохо его слушалось. Потом он откашлялся:
– Ничего я не видел. Просто, наверное, это после вчерашнего.
– А что было вчера?
– Да так, с пацанами перебрали самогонки. Вот и мутит целый день.
– А-а, бывает. Только, чур, извержений мне тут не устраивать. Можно даже остановиться, если хочешь…
– Не, – поспешно ответил Боб.
– Ну как хочешь…
***У него не было выбора. Он помнил, как посылал свои мысли Майку, и сейчас он то же самое хотел сделать с Владом. Только сделать это так, чтобы ему мало не показалось.
***Вадик как раз собирался сказать Бобу, что хочет отлить (довольно веская причина, чтобы остановиться), как вдруг он словно получил удар током в двести двадцать вольт.
– Т-т-ы что-то сказал, урод?
В углу рта Вадика появилась струйка крови, он плохо справлялся с управлением. На плохо освещенном шоссе это было опасно, "Волгу" основательно мотало от обочины к обочине.
Его трясло. Как будто кто-то воткнул в голову два электрода и пустил по ним ток. С трудом Вадику удалось притормозить. Он вообще плохо понимал, что происходит – парень и рта не открыл, только смотрел на него в упор. Надо было кончать с этим. Рука потянулась к стволу. опять удар, слишком сильный, чтобы что-то сделать Вадик остановил машину у обочины. Он был как будто парализован – руки, ноги не слушались его.
Тем временем Боб вылез из "Волги" и обошел ее с другой стороны, открыв дверь рядом с водителем. Он вытащил из кармана носовой платок и обернул им руку. Затем потянулся под сиденье и вытащил оттуда "Макарова", и зашвырнул его подальше в лес.
– Знаешь, оно как-то спокойнее, что ли, – произнес он дрожащим голосом. – Если б не знал, что у тебя жена с дитем трехлетним, убил бы.
Вадик слабо тихо стонал – видимо, пытался что-то сказать. Не получалось. В свою очередь, Боб схватился за голову – болела она капитально.
– План такой, – сказал Боб, – ты сейчас очухиваешься и везешь меня в Москву. Высадишь там, где я тебе скажу, а там – гуляй себе на все четыре стороны. И без глупостей.
Он произнес это совсем не так, как в каком-нибудь вестерне – он произнес это срывающимся, хриплым голосом. Мало того – его глаза были мокры от яростных слез, от того жуткого изумления, наступившего при контакте с его разумом. Как будто бы Боб нечаянно угодил в яму с ядовитыми змеями.
Боб достал из кармана остатки "Беломора", вытряхнул папиросу и молча закурил. Видимо, Вадик немного пришел в себя, поскольку слабым голосом сказал:
– Может, возьмешь нормальные сигареты? У меня в бардачке "Мальборо"…
– Вот твои сигареты мне сейчас нужны меньше всего.
Он на всякий случай сосредоточился на его голове: мало ли, что. Ведь Вадик был достаточно здоров для того, чтобы укокошить его и без "Макарова".
Hесколько минут – может, двадцать – он молча дымил папиросой и думал о том, как же (черт возьми!!!) все быстро произошло. Нечто подобное у него случилось на даче, где он периодически отдыхал. Правда, события там имели менее устрашающий вид. Впрочем, после всего того, что сейчас произошло на дороге, события на даче можно было описать двумя словами – "банальная драка". Просто слишком много спирта, разведенного пополам с водой.
Там тоже все происходило слишком быстро. Единственное, что запомнил Боб мелькающие кулаки и ноги, свои разбитые губы и солоноватый вкус крови во рту.
7.
***– Слушай, гони побыстрее.
– А что, ты куда-то торопишься?
– Чем скорее я с тобой расстанусь, тем лучше будет для тебя и для меня, пидор. Машина послушно набрала скорость (что-то около сотни километров в час, что ночью было опасно).
