Ольга Маховская - Зависть как повод для нежности

Когда мы влюбляемся, находим столько общего, будто встретили свое прекрасное отражение. А когда расстаемся, видим столько различий, шарахаемся друг от друга, будто встретили пародию, карикатуру на себя.Любовь оборачивается издевательством. Именно про такие издевательства со стороны Галины и рассказал Сергей, по-свойски расположившись за обеденно-компьютерным столом в гостиной. Он говорил медленно, чтобы слова были весомее. Так медленно и отчетливо отсчитывал удары маятник на старых бабушкиных часах. Как раз пробило семь.

– Вы, наверное, думаете, что Галя – ангел? Несчастная женщина с ребенком, которую бросил муж? А может, все наоборот? Перед вами – мужчина, которого бросила жена, ушла с ребенком, дочкой, которую он, между прочим, любит! Смотрите, что она сделала с ребенком! Она же меня боится. Это что, нормально? Иди сюда, Светочка, папа по тебе скучает…

И он сгреб девочку, прижал к себе, как сумел, сам слегка отпрянув, испугавшись близости с чужим уже человечком. Света не растерялась:

– А что ты мне принес?

– Вот, видите! Только дай и дай! Потребительское отношение к отцу… Нельзя так, Светочка. Это больно ранит папино сердце. Разве я тебе не покупал и конфеты, и игрушки, и платьица? Разве я не расчесывал тебе волосики, не завязывал бантики? Разве я не рассказывал тебе сказки на ночь? Разве ты не помнишь? Ну, вспоминай, детка!

Света слушала отца оторопело. Если она ответит, что не помнит, то не будут ли ее ругать за плохую память и несообразительность? Мама не рассказывала ей, как себя вести в ситуациях, когда взрослый привирает. Если бы это делал ребенок, его бы обязательно отправили в угол…

– А давайте пойдем все вместе в магазин и купим все, что захотим? – предложил Сергей в доказательство особых родительских чувств.

Полина растерялась. Ей стало жалко и Свету, и Сергея: такие одинокие и несчастные, осколочки когда-то прекрасного семейного сервиза. Да и сочувствовать Гале, которой сейчас лучше, чем им троим, вместе взятым, вроде было ни к чему. Уж больно не походил Сергей на того монстра, которого обрисовала Галя. Да и денег было в доме в обрез. Ничего страшного, если родной папаша потратится на пропитание дочки. Она взяла Свету за руку покрепче и ответила:

– А что, пойдем, купим еды в «Азбуке вкуса». Потянем? Мы давно там не были. И никогда ничего там еще не покупали. Помнишь, Светочка, тебе понравился такой большой шоколадный мишка из Англии?

– Помню! – на этот раз без промедления ответила Светочка.

Как легко вспоминать приятное!

Поля была романтиком, как мы знаем, а романтики категорически игнорируют предупреждения взрослых и опытных семейных психологов: мужчину интересуют не дети, а женщина, к которой эти дети прилагаются. Мужчина обеспокоен не вопросами любви, а вопросами власти.По правде сказать, психология не так далеко шагнула в вопросах различий полов. И молодых психологов никто не учит жить в конкретных жизненных обстоятельствах, а ведь именно для этого они идут учиться непростой и не очень благодарной профессии. Так что когда Сергей охотно согласился пойти и в «Азбуку вкуса», и «даже в «Детский мир», Полина поверила. А вы бы отказались пойти на поводу детских желаний, отказались бы от прекрасной иллюзии: папа, пусть чужой, приглашает вас в магазин, чтобы купить все, что вы захотите?! То-то и оно. Сергей использовал крючок с такой простой наживкой…

– Ну, мы пойдем? Ты пока дверь закрой, а мы внизу подождем со Светочкой.

Но когда Полина сбежала с лестницы, догоняя Сергея и Светочку, их и след простыл… Полина в панике заметалась по двору. Звала Свету. Бежала к подъезду в надежде на то, что те вернутся. Бесполезно. Горю ее не было края.

Через час, собравшись с духом, Полина позвонила Гале.

А Галя в это время ехала в автобусе с шумными кондиционерами и пассажирами по направлению к солнечному Эйлату, на самый юг Израиля.

Ее в очередной раз просили пересесть. У Гали не было пары, и, как распаренную перчатку, ее кидали как попало: и выбросить нельзя, и попользоваться не получается.

– Вы не могли бы перебраться вон к той женщине? Там мой муж сидит. А то она не хочет меня слушать. Я хочу с мужем, – спросила шепотом, но зло, как змея зашипела на ухо, женщина среднего возраста, в нелепой шляпе и выгоревшей футболке на громоздком бюсте. Футболки всегда нелепо смотрятся на женщинах в теле.

– Нет! – отмахнулась Галя как от назойливой мухи.

– Ну что вам, жалко? – наваливалась своим бюстом пассажирка. Она спасала свою семью.

– Да сколько можно? Дайте поспать. Что вы, без своего мужа не можете? – возмутилась Галя.

– Странная вы какая-то… – не унималась та.

– Дайте и мне, и ему отдохнуть. Он же не бегает по автобусу, не просит подвинуться, чтобы побыть с вами лишних два часа. Оно ему надо?! – задела за живое Галя.

– Вот сука! Товарищ гид, не могли бы вы уговорить девушку не хамить и пересесть, куда ее просят? – стала требовать паникующая пассажирка.

Рабинович по микрофону передал:

– Господа! Будьте взаимно вежливы. Никто не возражает против простого семейного счастья? Давайте поаплодируем крепкой семье из России, поддержим ее в трудную минуту на чужбине.

Автобус вяло зааплодировал. Похоже, гид больше не собирался ничего делать. Галя с благодарностью ему помахала.

Из-за шума Галя вообще пропустила пару звонков. А на третий из-за плохой слышимости ответила на всякий случай так:

– У меня все нормально! Да не волнуйся ты, у меня все нормально! Да, я тоже тебя люблю! – последняя фраза была добавлена для шику, пусть все знают, что она не одна на этом свете и любима. Материнское сердце не подсказало Гале, что произошла беда.

После того как Свету украли, плотность мужчин в окружении Полины резко возросла. Она работала в детском садике, там, как известно, из мужчин – только охранник дядя Ваня. А тут пришлось идти в ближайшее отделение полиции, где только что закончилась вечерняя летучка и стоял веселый гомон участковых, дежурных и следователей.

Поля сразу почувствовала себя неуютно. Мужчины ее пугали. Ей казалось, что все смотрят на нее заинтересованно, как будто она не в полиции, а в мужской бане. Голая, с повязкой на глазах. Не знаешь, чего ждать, что делать.

Старший лейтенант Потапов, к которому Поля попала после дежурного, увещевал:

– Я не понимаю, Полина Евгеньевна, какое вы имеете отношение к пропавшему ребенку? Как его может украсть собственный отец? Он ребенку родной? Родной. А вы кто? Подруга и квартирная хозяйка. Никаких прав. Передайте вашей Гале, пусть скажет спасибо, что у нас не сажают в тюрьму родителей за то, что они бросают своих детей с кем попало. А в Америке ее посадили бы.

– Вы не представляете, как трудно матери-одиночке! Без добрых людей никак. Мы все обязаны помогать им растить детей.

– Лично я не обязан. Сами рожают, а потом полиция должна воспитывать и детей, и родителей.

Поля заплакала.

– Она не в Америке. Она в Израиле.

– Тем более. Сбежала в Израиль, бросила на вас ребенка. Видит, человек вы сердечный, девочку не обидите. Эмигранты – люди ненадежные. Сначала бросают родину, потом детей. А ваша даже сначала ребенка. Ничего святого.

– Зря вы так. Она вернется через неделю, не больше. Я вот только дозвониться до нее не могу…

– Вот видите! Может, это счастье, что у ребенка отец нашелся? А то пришлось бы вам его в детский дом сдавать…

Зрачки Потапова вдруг расширились, глаза остекленели, как будто он начал тонуть. Сглотнув воздух, он выдавил из себя:

– Как мужчина я могу войти в ваше положение…

«Что это с ним?» Лицо лейтенанта расплылось в смущенной детской улыбке. Он вздохнул с облегчением и удивлением: «Елки-палки, она мне нравится!»*

Молодым людям до 30 трудно справляться с физиологическими реакциями. Если девушки знаки судьбы читают в учащенном сердцебиении, то молодой мужчина полагается на более весомую и зримую телесную реакцию, вернее эрекцию.

– …Но!.. как офицер… я не вижу… А хотите, мы обследуем вашу квартиру на предмет надежности?

– Что?!

Поля не знала, что в полиции служат теперь такие изобретательные донжуаны.

– Все, что могу предложить. Могу – все! Если вы одна дома боитесь.

– Ничего я не боюсь.

Полина боялась остаться одна, но не в таком, а в метафизическом смысле. Потапов наконец совладал со своим демоном и сказал строго:

– Своих детей заводить надо. Вот что. И тогда я смогу вам помочь.