Леонид Воронов - Морская дева
— Понятно. И что я должен сделать?
— Произвести учет всего, что находится в артелке, и результат принести мне.
— Юморист. А старпом?
— А старпом не должен ничего знать до поры до времени. Ты это сделаешь?
— Боюсь, что нет.
— Ты боишься не того, чего действительно стоит бояться. Я вижу, ты еще не понял, в какую переделку тебя втянули. Попробуем еще раз. Как ты думаешь, зачем Лось загрузил водой всю корму?
— Интересно послушать твою версию.
— Старпом продаст нам эту воду трижды, и получит навар рублей на восемьсот. Объяснить схему?
— Дай подумать… Понял. Слушай, ты случайно не мент? Как ты догадался? Я только сейчас врубился. Я то думал, его лишь пустые бутылки интересуют.
— Я не мент и не сексот, у меня работа такая, что в голове одни схемы и комбинации. И я тебе еще не все сказал. Но если ты продолжаешь засовывать свою голову в петлю, то я пошел.
— Подожди. Сниму я остатки. Но вдруг старпом заявится, у него свои ключи.
— Я и этому должен тебя учить?
— А почему ты не просишь результаты ревизий за июнь, июль и август?
— Хотел проверить, насколько ты готов сотрудничать. Пиши результат сразу в двух экземплярах, один мне, один себе оставь, пригодится, храни его. Примерно сколько излишков уже набежало?
— По моим прикидкам рублей на триста-четыреста.
— Странно, я думал больше. Так вот почему ты упирался.
— Я не упирался, я смотрел, хватит ли у тебя соображалки.
— Наверно он делает ставку на эту воду. Мы с тобой еще поговорим в конце рейса, но этого разговора, как ты понимаешь, не было.
— Подожди. А что ты собираешься с этим делать?
— Наверно, без ОБХСС не обойтись.
— А ты не думал, что после этого тебя вышвырнут из пароходства, независимо от результатов?
— Знаю. Но на этот случай постараюсь подстраховаться. В крайнем случае работу я себе найду, хотя не хотелось бы вылетать с треском. Но принести такие бумаги пароходским клеркам было бы смешно.
"Милая Катенька. Я все больше чувствую свою вину перед тобой. Почему я не ушел с парохода, как-нибудь потом бы выкрутился. Зато тебе сейчас было бы гораздо легче. Бедненькая, ты наверно почти не спишь, ведь тебя некому заменить ни днем, ни ночью. Впервые я тебе так сильно понадобился, и то не смог быть рядом. Никогда себе этого не прощу. Ты наверно сейчас обо мне плохо думаешь, обижаешься и сердишься на меня. И так мне и надо, я не сумел выполнить свой прямой долг, и нечего мне рассчитывать на твои нежные чувства. Я даже не знаю, здоровы ли вы с Маринкой, и даже — стыдно признаться! — Не уверен, что ты ее зовешь Маринкой, возможно, ты ее назвала иначе. Бывают ли на свете еще такие мужья и отцы? Поэтому мне даже неловко говорить тебе о своих неистовых чувствах к тебе. Больше всего я боюсь показаться тебе чужим при встрече. Сейчас все твои заботы, чувства и хлопоты обращены к дочери, а раз я их не разделял с тобой, то и остался в стороне от семейной жизни. Как это страшно! Только благодаря тебе я почувствовал вкус жизни, смысл ее и истину, и если бы я потерял тебя, то потерял бы не только это, но и вообще все.
Тупость начальства приводит в отчаяние. Я уже писал, что с Владивостока мы пошли в Находку, потом снова во Владивосток, и стояли там больше недели. Потом взяли на буксир военный док, и пошли в Петропавловск со скоростью четыре узла, хотя могли бы двигаться почти вдвое быстрее. Не прошли и ста миль, как вернулись обратно в Находку. Оказывается, до капитана дошел слух, что погода может немного испортиться. На третьи сутки подул небольшой ветерок. Но мы так и стоим на рейде. Полмесяца стояла прекрасная погода, но вот дождались периода штормов, и взялись за работу. Теперь погоду можно ждать до Нового года. А с этой колымагой до Петропавловска идти две недели. Так что встретимся мы не раньше этого срока, а скорее позже, потому что наш отважный капитан будет заходить по пути в каждую дыру. Мне уже кажется, что он затягивает рейс с определенной целью.
Мы с Сергеем раза три ходили в кино, несколько раз купались, потом резко похолодало, и уже вряд ли станет тепло. Мне очень хотелось купить тебе что-нибудь, ходили по магазинам, но оба ничего не нашли. Здесь только полно паласов, дорожек и ковров по 760 рублей и по 1300. Ковры японские, с красивым рисунком. Но у меня было 22 рубля, и я решил не тратить их на такие мелочи. Купил зеленых яблок 10 кг. Сейчас они уже поспели, но не портятся. Хоть бы довести.
Этот рейс до самого Владивостока вызывал у меня тихую ярость. Потом стало известно, что домой пойдем не скоро, я впал в депрессию, тупо стоял вахту, и больше ничем не занимался. Но тупость капитана, наглость старпома, в последнее время вывели меня из этого состояния, и появилась надежда, что они получат по заслугам.
И все же, Катенька, как бы я не проклинал себя за то, что оставил тебя в такой тяжелый момент, сейчас мне все же легче, чем тогда, в Усть-Большерецке, когда я не знал ничего определенного о тебе, и такие ужасные мысли лезли в голову, что волосы дыбом. Сейчас я хоть знаю, что ты в безопасности. У меня такая гора с плеч свалилась, когда я узнал, что все обошлось без операции. Поверь мне, Катенька, таких бурных чувств я никогда в жизни не испытывал. А в день рождения дочери радость, облегчение, гордость, нежность к тебе. Все у меня с тобой, Катенька, впервые в жизни, потому что и жизнь моя началась всего четыре года назад.
Сейчас я отстоял свою вечернюю вахту, и дописываю письмо. Завтра утром Саня улетает в Петропавловск, потому что умерла его теща. Просил его зайти к тебе, но не уверен, что он сможет. Но хоть письмо бросит в городе. Больше ничего не передаю с ним, сама понимаешь, не тот случай. Вахту будем стоять вдвоем с Тищенко. Хоть время пойдет быстрее.
Катенька, у меня к тебе столько вопросов, но нет смысла задавать их. Но от одного вопроса я не удержусь: ты меня не разлюбила?
Мысленно я уже столько раз с тобой разговаривал, и столько раз был дома, но Маринку представить себе так и не смог. Один раз только вы мне снились, Маринка была уже постарше, но сон был расплывчатый, и я ничего не разглядел. Ты наверно похудела немного, я почему-то так тебя представляю. Так хочется тебя видеть, моя любимая, что как-то даже внутри больно.
Сергей несколько раз пытался дозвониться своей жене, я тоже с ним ходил, надеялся узнать что-нибудь о тебе, но он так и не дозвонился.
Хоть бы Ира была здорова, когда я пришел, и уходил, она была в больнице. Но что я мог сделать за сутки? Привет ей огромный.
Катенька, моя хорошая, не думай обо мне очень плохо, если можешь. Продержись еще немного, уже мало осталось до встречи. Береги себя, будь умницей. Я каждую минуту думаю о тебе и о своей незнакомой дочери. Хорошо, она еще не умеет говорить, а то назвала бы меня в первую же встречу дядей.
Целую тебя нежно, и люблю без памяти. Поцелуй за меня Маринку, Иру, привет Олегу. Ваш бестолковый муж и отец".
Документацию артельщик вел аккуратно. Спустя три дня после разговора с ним, в распоряжении Михаила оказались все документы по приходу и расходу продуктов за четыре месяца. Миша провел их анализ по своему разумению, и пришел к выводу, что Лосев получает продуктов едва ли не вдвое меньше, чем получал их Дюжиков за один и тот же период, к тому же было заметно, что Лосев получает наиболее дешевые продукты, в основном крупы и вермишель. Это казалось нелогичным: ведь чем больше на судне продуктов, тем больше их можно украсть, а крупы и воровать нет смысла. Излишков после скрупулезного подсчета набежало всего на 362 рубля. До конца рейса их можно было легко погасить, и тогда придраться будет не к чему, ведь по поводу ящиков с водой у Михаила были только предположения, и как поступит с ними старпом, было не ясно. Тем не менее, Миша чувствовал, что он на верном пути.
Ясно, что основное воровство стоит за этой нелогичной экономией на собственном желудке. Как это может происходить? Предположим, старпом приходит в Мортранс с продуктовой заявкой на сумму 8000 рублей. Получает продукты, половину везет на судно, вторая половина уходит в неизвестном направлении. Маловероятно. Их нужно умудриться вывести через проходную, а потом еще реализовать. К тому же вместе со старпомом находятся матросы. А вот если существует сговор, тогда Лосев имеет возможность закрыть заявку на 8000 рублей, а продуктов взять на 4 тысячи. Получает 2 тысячи рублей наличными, а половина продуктов остается на складе. Такое вполне вероятно. Тогда все его продуктовые отчеты, которые он сдает в бухгалтерию, липовые. Теперь, если сравнить эту документацию с продуктовыми отчетами, станет очевидно, сколько продуктов недополучено на судно.
"Ну а если я ошибаюсь? Придут серьезные люди с погонами, начнут копать, ничего не найдут у честнейшего Лосева, принесут ему извинения, и уйдут восвояси. Нет, я не ошибся, и великий потоп на корме это подтверждает".
