Кристофер Прист - Гламур
Александра рассказала ему в общих чертах о своем исследовании. Более всего ее интересовал феномен, связанный с гипнотическим трансом и известный как спонтанная амнезия. Суть его в том, что некоторые пациенты по окончании сеанса гипноза совершенно произвольно, без специальной команды, забывают все, что происходило с ними во время транса. Природа этой произвольной потери памяти не вполне ясна, хотя само явление встречается довольно часто. До сих пор оно не привлекало к себе должного внимания со стороны медиков, однако сейчас, когда гипноз пытаются использовать в клинической практике для лечения потери памяти, понимание сущности этого феномена приобретает особую важность.
– Ваш случай представляет для меня крайний интерес. Судя по всему, во время первого сеанса память частично к вам вернулась, но потом, выйдя из транса, вы снова забыли все то, что вам удалось вспомнить под гипнозом.
– Похоже на то, – сказал Грей. – Вот поэтому я и не смогу быть вам полезен.
– Но доктор Хардис сказал, что ваша память почти полностью восстановилась.
– Далеко не полностью.
Она открыла сумку и достала блокнот.
– Вы не против?
Грей кивнул и улыбнулся, глядя, как она надевает очки и быстро перелистывает страницы блокнота.
– Вы были во Франции незадолго до несчастного случая? – спросила она.
– Не совсем так. Я помню, что был во Франции, но не думаю, что был там на самом деле.
– Но доктор Хардис говорил, что вы были твердо в этом уверены. Вы даже говорили по-французски.
– Именно так. И на последующих сеансах повторялось то же самое. Думаю, я просто пытался на скорую руку залатать пробел в собственной памяти: собрал кое-какие обрывки и бессознательно соорудил из них нечто более-менее правдоподобное – этакий суррогат, фальшивые воспоминания. В то время для меня было важно вспомнить хоть что-нибудь, все равно что.
– Парамнезия.
– Да. Хардис упоминал о ней.
– А это вы помните? – Она достала из сумки листок бумаги, загнутый по краям и изрядно потертый, как будто его много раз перечитывали: разворачивали и снова складывали. – Доктор Хардис просил вернуть его вам.
Грей узнал эту страничку сразу. Он сделал эту запись во время первого сеанса гипноза, того самого, на котором присутствовала Александра: аэропорт Гатвик, зал ожидания, толпы пассажиров, ждущих посадки. Ровно ничего нового. Едва взглянув, он снова сложил листок и сунул его в карман куртки.
– Что, не интересно? – спросила Александра.
– Уже нет.
Он направился к бару за новой порцией спиртного, и тут в голове его всплыл другой эпизод их первой встречи. Когда они расставались, она с невинным видом сделала замечание по поводу эстрадных гипнотизеров, упомянув их излюбленный трюк: заставить человека, находящегося под гипнозом, видеть людей другого пола без одежды. В то время он мог думать только о Сью, и все же на какое-то мгновение бесстыдное поддразнивание Александры задело его. Сейчас общество этой женщины действовало на него освежающе. Со Сью постоянно приходилось быть начеку, думать о том, что можно сказать, а что нет. Александра, напротив, казалась ему простой и открытой. Разумеется, они были едва знакомы, но на первый взгляд она производила именно такое впечатление. Ему нравились ее серьезность и прямодушие, и то, как она явилась к нему, не скрывая своих намерений, и даже то, как она, сама того не замечая, старалась держать его на расстоянии. Перед ним была зрелая женщина, уверенная в себе, несомненно, обладающая незаурядным умом.
Грей украдкой оглянулся на нее и быстро отвел взгляд, но успел заметить, что она тоже разглядывает его. При этом она делала вид, что листает свой блокнот. Ее короткие темные волосы были убраны за ухо – привычка, очевидно приобретенная в то время, когда волосы были слишком длинными и падали на глаза всякий раз при наклоне головы.
Вернувшись к столу, Грей спросил:
– Что-нибудь еще случилось в тот день?
– Вы сказали доктору Хардису, что не можете вспомнить, что происходило во время транса.
– Кое-что я потом вспомнил, но определенная брешь осталась. Хорошо я помню только то, как он дал мне команду погрузиться глубже в транс и как после разбудил.
– Думаю, правильно будет сказать, что этот сеанс несколько вышел из-под контроля. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Полагаю, доктор Хардис тоже не был к этому готов. Все началось, когда вы заговорили по-французски. Вы бормотали что-то себе под нос, совсем неразборчиво. Мы оба подошли ближе и стояли, не сводя глаз с вашего лица. Трудно понять, что случилось дальше. Необъяснимым образом наше внимание вдруг рассеялось, как будто что-то нас отвлекло. У нас появилось ощущение, будто сеанс подошел к концу и вы покинули кабинет по какой-то уважительной причине… Мы выпрямились, посмотрели друг на друга, и доктор Хардис сказал: «После ленча я собираюсь в Эксетер. Подвезти вас?» Я точно запомнила эти слова. Я поблагодарила его, убрала блокнот и стала надевать пальто. Доктор Хардис сказал, что должен поговорить кое с кем из коллег, и предложил встретиться через пару минут в вестибюле. Мы вышли из кабинета вместе. Я шла сзади и перед уходом оглядела помещение, как это обычно делают, проверяя, все ли в порядке, не забыто ли что-нибудь. Все было в порядке. И кресло, в котором вы сидели, было пусто. Я совершенно уверена, что вас в комнате больше не было… Я закрыла дверь, догнала доктора Хардиса, и мы вместе пошли по коридору к лестнице. Внезапно доктор Хардис остановился как вкопанный. Он сказал: «Что, черт возьми, мы с вами делаем?!» Я сначала даже не поняла, о чем речь. Он резко щелкнул пальцами перед моими глазами, и я пришла в себя. Это было похоже на внезапное пробуждение. Какое-то мгновение я не соображала, где нахожусь. Доктор Хардис сказал: «Мисс Гоуэрс, мы с вами не закончили сеанс!» Мы поспешили обратно в кабинет. Вы были на прежнем месте, в кресле, все так же находились в трансе и что-то бормотали.
Она сделала паузу, чтобы отпить из кружки. Грей сидел в глубокой задумчивости и бесцельно разглядывал поверхность стола.
– Вы, вероятно, ничего этого не помните? – спросила Александра.
– Значит, я будто бы исчез? Я правильно понял?
– Да. Во всяком случае, нам обоим так показалось. Всего на мгновение.
– Но этого оказалось довольно, чтобы вы оба сочли сеанс завершенным, – заметил Грей. – Не кажется ли все это крайне необычным?
– Конечно! Мы полагаем, что существует возможное объяснение, но позвольте рассказать историю до конца. Итак, мы вернулись в кабинет. Доктор Хардис был явно потрясен и впал в крайнее раздражение. Когда он в гневе, то становится просто невыносимым. Он начал ругаться на меня, будто я одна была виновата. Я снова достала блокнот и подошла поближе, пытаясь разобрать, что вы говорите, но он оттолкнул меня в сторону и сам обратился к вам, требуя рассказать вслух, что с вами происходит. В ответ вы попросили что-нибудь, на чем можно писать. Доктор Хардис выхватил у меня блокнот и ручку и передал вам, и тогда вы написали вот это. Она указала на карман, куда он положил клочок исписанной бумаги.
– Пока вы писали, доктор Хардис отвел меня в сторону и сказал: «Когда пациент выйдет из транса, мы не должны ничего говорить ему об этом происшествии». Я спросила, что все-таки произошло, но он заявил, что мы обсудим этот случай позже. Он еще раз повторил, что ни при каких обстоятельствах нельзя говорить об этом в вашем присутствии. Вы продолжали писать, а доктор Хардис по-прежнему находился в замешательстве и, кажется, злился на вас не меньше, чем на меня. Он грубо отобрал у вас ручку и вернул мне блокнот. Вы попросили разрешения продолжать, каким-то несчастным голосом. Доктор Хардис сказал, что намерен вывести вас из транса, и снова призвал меня к молчанию. Он с трудом успокоил вас, потом начал будить. Остальное вы, вероятно, помните.
– Когда я открыл глаза, то сразу понял, что не все в порядке. Но я, конечно, не знал, в чем дело.
– Теперь знаете. Мы на какое-то время вас потеряли.
– Вы говорили, что этому есть объяснение?
– Всего лишь догадка. Доктор Хардис полагает, что могла возникнуть некая форма негативной галлюцинации. В отдельных случаях процесс гипноза воздействует не только на пациента, но и на врача. Монотонное повторение одних и тех же слов, успокаивающие интонации, тишина в помещении – иногда это убаюкивает самого гипнотизера: приводит в состояние легкого транса, делает чувствительным к самовнушению. Это происходит сплошь и рядом, хотя профессионалы обычно соблюдают меры предосторожности. Именно это, на наш взгляд, и случилось: и доктор Хардис, и я – мы оба поддались гипнозу. Можно предположить, что у нас обоих возникла одна и та же негативная галлюцинация: на время мы лишились способности вас видеть. Крайне редко, но такое случается, Мне удалось отыскать кое-что похожее в литературе. И все же наша история по-своему уникальна. Если верить опубликованным отчетам, во всех известных случаях врачи проводили свои сеансы в одиночку, и только здесь сразу два человека – сам врач и его помощник – испытали негативную галлюцинацию одновременно.
