Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта
И жила далее в кишлаке Кондара их звериная охота вражда смерть гульба…
…И однажды скитаясь чабаном в горах над рекой Сиема Тура-бек-луна на молитву на горе обрывистой свято слепо встал услыхав Аллаха глас, словно вкопанная овца услыхав рев снежного ирбиса барса отца…
Тогда сзади подкрался Мирзо-бек как травяная эфа-змея и принес свой неистовый переспелый перегоревший яд
И косо метнулся бросился сзади на молящегося чтоб свергнуть его с горы в реку…
Но так велика его ненависть была и жажда мести была жгла что он не удержался и сбив столкнув в смертную пропасть врага он не устоял на горе мокрой весенней и пополз неотвратимо яро за ним вослед полетел насмерть навсегда навека
И одна ненависть породила две смерти как двух трех четырех змей порождает одна змея а любовь как ночь порождает мириады плеяд…
Тогда дервиш сказал…
Нет! дервиш ничего не сказал
…Тогда началась гражданская война…
Глава III
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ТАДЖИКИСТАНЕ
ПЛАЧ
…Дервиш и что же ты ушел бежал от народа своего,
объятого гражданской войной?
И я удалился от народа моего, чтобы рыдать о нем…
…Родина моя! ты лежишь на золотисто сухих осенних холмах горах
И я пришел к тебе осенью чтобы вкусить взять от сладчайших медовых медовобредовых виноградников рохатинских твоих
Чтобы испить из хрустальнотелых сребротекучих родников арыков твоих
Но этой осенью не уродили виноградники лозы твои и висят квело муторные неурожайные гроздья кисти как усохшие соскы старых святых жен
Родина но велик урожай рдяных алоогнистых гранатов и вся ты осыпана гранатовыми живогранатовыми зернами
Ой как много зерен этих текучих млявых
А осенние медовые рамитские памирские гиссарские куляб-ские арыки раньше едва жили едва дышали едва текли от палой златой листвы
А нынче в арыках лежат убитые отроки и яробородые мужи и щедро осыпаны гранатовыми зернами они
И текут рубиновые зерна в курчавосмоляных власах безвольных их и бродят трупные изумрудноатласные мухи — родина моя! вот где атласы твои…
Родина откуда гранатовые зерна в садах яблонь чинар тополей туранг и в пустынных хлопковых полях полях полях.
Поля поля белопенные где сборщики твои иль тоже осыпаны гранатовыми зернами они убитые лежат молят в арыках тесных и не дают течь бежать арыкам
Аллах помоги
И я гляжу в лица моих расстрелянных убитых забытых родных
И тут забыто лежат молят уповают самые прекрасные отроки и курчавобрадатые мои сыны братья мои родные таджикские мужи
…Родина моя ты лежишь на золотистых пыльных чудовых холмах а в арыках убитые улыбчивые лежат уповают нежно беспомощно твои мужи
И мне их за год не похоронить
Эй кто поможет мне? но в ближних и дальних святых кишлаках родимые мои саманные кибитки мазанки журавлиные или пустынны иль пугливы иль мертвы
…Родина моя! ты лежишь на безвинных золотисто мреющих вековых холмах горах лежишь томишь таишь
А я слепец пришел отведать взять от рохатинских виноградников твоих
Но не уродился виноград а уродился адов урожай гранатовых убитых расстрелянных изрезанных измученных отроков и ярых курчавых прекрасных и в смерти мужей погибельных твоих
И я один в холмах златых средь урожая мужей убиенных гранатовых обсыпанных гранатовыми зернами ранами пулями рдяными и я один сборщик могильщик адовых непохороненных забытых урожаев твоих
Один я в золотых пустынных пугливых холмах среди гранатовых родимых братьев сыновей отцов дедов покошенных расстрелянных моих моих моих
Аллах помоги чтоб гранатовые тяжкие застывшие загустевшие арыки обернулись в курчавые былые текучие веселые хрустали
Аллах! я шел в холмы виноградные а забрел в холмы войны
Глава IV
ТАЙНА БОЛЬШИХ ВОЙН
…Каждый народ имеет свой предел… КОРАН (гл. Иона)
Дервиш сказал:
— Только четыре народа на земле знали священную тайну больших войн — древние римляне с их легионами, монголы с их пенными волчьими конницами, немцы с их дивизиями геометрическими журавлиными железными и русские с их необъятной жертвенной пехотой
Древние римляне и монголы костьми полегли смирились ушли в небытие истории, немцы нынче утонули в рыхлой животной сытости, русские зачахли в пьянстве и нищете слепоте
Никто на земле нынче не знает священной тайны великих войн…
Господь! Только ты!..
Но всякий народ — увы! — знает тайну гражданской войны…
Таджики!..
И вот русские — а они наши братья по расе — уже столетье стояли, как святые стены бухарской крепости Арка, между нашими пещерно враждующими родами и не давали им убивать друг друга
Но вот мы изгнали избили столетних русских и вместо них кровавые пули встали между нами
Ибо народ-хозяин извергающий изгоняющий инородца-гостя обречен на братоубийство
Брат где ты видел в блаженных долинах и горах Таджикистана чтобы хозяин изгонял улыбчивого работящего гостя?..
…И вот в фан-ягнобских хрустальных древнесогдийских гнездах был кишлак Ситораи Ер и там веками водилась клубилась змеилась чума — странница крысиная лисья тарбаганья бубонная повальная, но пришли русские врачи и солдаты — и чума ушла как скорпион от барана под камень
Но вот мы изгнали врачей и солдат-чумоохранников — и чума бессонная вышла из-под камня и грядет к нам по больным арыкам и козьим тропам
Чума братоубийства пришла к нам, братья!..
Глава V
СТОЯЩИЙ И РЫДАЮЩИЙ СРЕДИ БЕГУЩИХ ВОД И ЛЮДЕЙ
Господь! Охрани огради меня средь многобегущих многошумящих вод уже у горла моего…
И только когда ты умрешь — ты простишься навек с родным городом с родным гнездом колыбельным и саваном кафаном блаженным своим
…Но вот в город твой Душанбе пришла смерть!..
Пришла война братская! война гражданская и люди умирают и живые бегут из домов объятых огнем…
И ты стоишь средь бегущих и ты не умер не убит но город твой при жизни твоей навек прощается с тобой
И ты заживо навек прощаешься с родным городом Душанбе и людьми возлюбленными твоими
И что видишь при жизни то что должно увидеть только после смерти
Господь мой! чтo на земле печальней разрушенного гнезда
…Однажды в голодном детстве моем я камнем разрушил сбил воробьиное высокое гнездо на белотелом тополе-араре пирамидальном чтобы съесть млечных млявых пуховых птенцов…
И гнездо упало на голову мне обвило окружило слепую голову мою…
И птичий кроткий помет и перья и пух и птичья сокровенная ветошь объяли голову и власы мои и птичьи рухлые беззащитные яйца текли по лицу убийцы моему
И досель текут они…
А теперь людские родные гнезда горят у глаз моих…
И текут со всех гиссарских гор хребтов и регарских холмов весенние ручьи…
И арыки неистово курчаво глиняные бредут у ног моих…
Стоящий и рыдающий среди текущих вод… и бегущих людей и горящих гнезд…
А здесь было детство мое…
Глава VI
ЯБЛОКО ИЗ РЕКИ
Дервиш сказал:
— В детстве в голодные годы немецкой войны мы жили в нищем кишлаке в горном блаженном ущелье у реки Кондары-дарьи
И летом я уходил в горы в верховья ущелья где живо рождалась пенно росла дымилась творилась река из безвинного млечного ледника
И там росли дикие яблони и алордяные алотугие плоды их были несметно сладки и крепки
И там я ел яблоки до оскомины и потом тряс обильные алые от плодов ветви избыточные и сыпались яблоки в пеннорож-денные свежерожденные волны реки Кондары…
И яблоки по реке весело плыли текли по всему ущелью и доходили в волнах прозрачных до исхода до устья до кишлака где их стерегли и ловили жители моего кишлака где их ловили старики и дети, которые не могли добраться до девственных истоков ущелья и реки
И это был праздник алых речных яблок диких в нищем кишлаке
…И однажды летом я взошел по хладному ущелью к истокам реки к саду диких яблонь но не было алых плодов на пустынных ветвях, ведь яблони рождают плоды через год а я был юн и не знал этого
И оказался в бесплодном безвинном нагом притихшем саду…
И только одно несметно алое рдяное яблоко уродилось во всем неурожайном саду как один праведник всегда рождается во всяком кишлаке и оно висело над самой новорожденной новокипящей рекой
