Эрик Бутаков - Одиннадцать
– Понимаю. А козочка?… Ты сказал: «Козочка».
– И козочка есть.
– Ты и козочку застрелил? – Маша широко раскрыла глаза. – Так ты и козочку ещё уби… добыл? – вспомнила Маша, чему её Вова учил.
– Да! – Ефим растянул губы в улыбке. – Надо же вас – охламонов мне чем-то кормить! Приходится стараться! Сейчас такой ужин забабахаем – закачаешься! Вова, вон видишь – «чулки» снимает!
Вова, привязав козу за задние ноги к нижней ветке сосны, стягивал с неё шкуру привычным движение «профессионала». До рыси он ещё не дошел.
– Иди, помоги ему, – сказал Ефим. – Там, наверняка, нужно мясо помыть, разложить… он скажет. А заодно, посмотришь и научишься, как надо обдирать. Иди, помоги.
Машка положила меч у костра и побежала помогать Володе.
«Эх! Где мои семнадцать лет?!» – подумал Ефим, глядя, как Машка бежит помогать Володе.
– Ну, что, Шарапов?! Вот тебе и супчик с потрошками! На тройном бульоне! – Вова помешивал в котле своим тесаком.
– Я думал, у нас ты Шарапов, – Ефим заканчивал приматывать шкуры к самодельным рамам. – Смотри, какая огромная!
Рысья шкура была, пожалуй, даже больше шкуры косули.
– Повезло тебе, Маша. Почти с тебя размером.
Ефим закончил и подошел к костру.
– Чего ты там говоришь на тройном бульоне?
– Я не стал сливать бульон после рябчика…. Чтобы соль не тратить лишний раз. Добавил воды и вот: здесь ливер косули и ещё плюс рысье сердце и печень. Как думаешь, сочетаются? – Вова попробовал на вкус варево. – По-моему – вполне.
– А мне по барабану – я сожру, что угодно! Ты чесночок туда бросил?
– И чесночок, и несколько луковиц саранки – попробуем, что там за саранка такая.
– Попробуем! Гурманом так станешь, как пить дать! А, Маша?
Маша пожала плечами.
Её задача на сегодняшний вечер была, как следует нарезать полосками мясо, отделив его от костей. А потом всё сложить в один из оставшихся «бурдюков-мешков», сделанных из шкуры косули ещё на месте встречи Ефима и Вовы. После чего мужики готовы были мясо притопить в ручье, чтобы оно лучше сохранилось в холодной воде… и не привлекало запахом свеженины всяких хищников: от мелких, типа хорька, до крупных, типа… лучше не думать! Маша старалась вовсю, и, со свойственной девочкам аккуратностью и скрупулезностью, раскладывала всё «по полочкам», точнее, по кучкам.
– Маня у нас молодец! – похвалил её Володя. – Видел бы ты, Ефим, как она мне помогала. Ни одного лишнего движения – всё под рукой, благодаря Маше нашей!
Вова подмигнул Марии.
– Спасибо, конечно! Но Вы мне льстите! – Маша улыбалась – ей было приятно, что и она приносит пользу парням.
– Ничего подобного! – Вова надкусывал кусок мяса. – Нормально проварилось – можно хавать! И не думал Вам льстить, дорогая. Вы сегодня в ударе!
– То ли ещё будет! – пообещала Маша.
Ефим хмыкнул, развалившись на своем одеяле под сосной.
Бухлёр получился на славу!
– Вот когда жалеешь, что ты не верблюд! – Ефим, поддев на кончик ножа кусок печени (рысьей или козлиной – не разберешь – мелко нарезали), обкусывал, пытаясь не обжечься. – Жрал бы и жрал! Наел бы себе два горба, а то и три, и тащил бы их, один хрен, на себе, зато точно знал бы, что не испортится. А так – сколько не жри!.. Туалетной бумаги всё равно нема!
Машка засмеялась.
– Я почему-то тоже об этом подумала.
– Про бумагу? – сострил Ефим.
Машка надула губы:
– Фу-у! Про горб! – и сама засмеялась сказанному (на хрена ей горб?!)
– Не, лучше быть тюленем! – Вова нарезал парящее сердце на мелкие кусочки. – По-моему, у меня рысь – хотите попробовать?
– Давай! – все протянули свои плошки.
– Как? – Вова проглотил кусок.
– Отлично! – ответили все, проглотив,… но не поняв разницу, чего там отличного.
– По-моему, ничего особенного! – поправил всех Вова.
– А чего ты хотел? Это всего лишь сердце. Его вкус у всех одинаковый. Утром сварим, попробуем мяса – разницу ощутим… я думаю. Кошатина – она должна псиной пахнуть.
– Не порти аппетит! – Маша рвала с помощью зубов и рук неподатливый кусок.
– Посмотрим, – Вова уплетал за обе щеки. – Тебе, наверное, до этого только домашних хавать приходилось!
– Не хами, доктор! Я люблю животных! – Ефим перебрасывал с руки на руку горячий кусок печени. – «Мы их давили, давили! Давили, давили!..»
– А мне всё равно нравится! – Маша не отставала от парней, хрустела ливером.
– Попробуйте-ка сараночку! – Вова выловил ложкой из котла луковицы саранки.
– Мыло! – сказала Маша, прожёвывая «корнеплод».
– Давно! – согласился Ефим.
– А чесночок? – Вова выловил головки чеснока.
– Вкусно! – оценила Маха.
– Да! – подтвердил Ефим. – Жаль, мало.
– Вот ещё! Кому?
– Мне хватит, – сказала Маша.
– Ешь-ешь! – сказал Ефим. – Полезно. Целоваться, все равно, сегодня не будем.
– Кто знает! – Маша скорчила улыбку. – Не говори «Гоп»!
– «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!» – замурлыкал Ефим, пережевывая что-то ливерно-мясное, чтобы не острить по поводу этого. – Маня, веди себя поприличней.
– Приколись черемшой, Маша, – посоветовал Вова.
Черемша мелко нарезанная, пролитая уже застывшим салом, горкой торчала из берестяной плошки. Маша зачерпнула ложку.
– Эх, розовых пузатых собачек, напичканных выжимками оливы, не хватает! – заявил Ефим.
– Не портите аппетит, профессор, прошу же! – Вова ещё себе подложил какой-то кусок.
– Не-е-е! Ежики, напичканные рыбьей требухой, сегодня отдыхают! Факт! – Ефим не унимался.
– Я рада, что я с вами встретилась, мальчики! – вдруг выпалила Маша.
– Какой ценой? – Ефим сам не понял, чего он ляпнул.
Вова посмотрел на него с прищуром, сжал губы и незаметно махнул головой, дескать: «Ты чего?»
Ефим понял, закрыл глаза и медленно махнул головой сверху вниз, типа: «Понял, извиняюсь!»
Маша заметила их «перемигивания» и сказала:
– Я всё понимаю, ребята – это просто судьба….
– Судба-а,… – задумчиво повторил Ефим.
– Тихо-тихо про Судьбу, Маша! Не произноси лишних слов – а то, ни дай боже, сейчас профессора понесет – он же наелся!
А «профессор», закрыв глаза, замычал, пожевывая:
– «Судьба, прошу, не пожалей добра…»
– Эй, Тойота Караоке, сбацай-ка лучше чего-нибудь из вагантов! – Вова зацепил ложкой ещё одну луковицу саранки. – Кто «мыла» хочет?
Ефим молча подставил плошку.
– Витамины мне полезно!
Все засмеялись сытым смехом.
– Чего ржёте-то? Правда, говорю! Полезно мне! – Ефим смаковал луковицу. – Ржут, понимаешь!
Потом он вытянул ноги и откинулся на спину.
– Ху-у, бля-а! – утомленно выдохнул он. – Не, правда, чего я не верблюд?!
– Нагрузим тебя завтра – будешь!
– Не шути так, Вова. Я до завтра не доживу – лопну! Как надувная, зеленая грелка! Фу-у – обожрался! Чай у нас чё, бляха, через час только будет? Какого хрена они нам один котелок выдали?! Плесни бульону!
Ефим протянул свой пакет-кружку.
– Н-да, с бульоном тут не важно! – но Вова все-таки нацедил пол «кружечки».
– Спасибо, браток! – Ефим стал мелкими глотками пить бухлёрскй бульон. – Жирный-то какой!
– А ты как хотел?
– Чаю я хотел. Давай, приготовим чаю.
– Давай! – Вова не пошевелился.
– Я схожу за водой, – Маша приподнялась. – А чем котелок помыть?
– Возьми сажи и жир – получится мыло, – посоветовал Ефим. – И песком или илом – что там есть? – ещё промой. Только, сполосни, как следует! – Ефим дышал через нос, с явным просвистом между словами. Обожрался Ефим!
– Я с тобой, – поднялся Вова.
Ефим вопросительно посмотрел на него.
– А чего она одна в темный лес пойдет?
Ефим пожал плечами.
– Мне-то что? Хотя, вас, молодежь,…. – и он не стал договаривать фразу – было лень даже думать.
– Ну, сам посуди!
– Идите-идите, я что – говорю, что-то против, что ли?
– Ещё мяса подложить? – Вова вытаскивал из котла остатки.
– Подложи, – Ефим выдохнул громко и указал глазами на свою «посуду».
– Всё нормально? – осведомился Вова.
– Не знаю, – ответил Ефим. – Что-то мне хуёвенько… Как пьяный… Голова кружится……! Ладно, идите – всё нормалёк. Просто, объелся – сейчас пройдет. Чай тащите! Пить охота!
– Ну,… мы пошли.
– Да, идите же уже! – Ефим закрыл глаза, чтобы быстрее ушли эти люди… за водой.
Так он просидел несколько минут, обдуваемый свежим вечерним ветерком.
Голоса Володи и Маши звенели (но не разобрать о чем), смешиваясь с шумом речки, где-то позади, в лесу, на берегу.
Напротив потрескивал костерок, это было слышно, и глаза открывать не надо.
А вот где-то наверху, как ему показалось, послышался всплеск, как будто большая рыба ударила по воде хвостом. «Ну, даже если и ударила, то, как это можно слышать – мы ушли вниз, наверное, на километр, а то и больше? Мне всё это снится, я устал, обожрался, плаваю в астрале, артишок в Амстердаме, монгольские степи, полет на Венеру… Вот – опять всплеск!»
