Книжный на левом берегу Сены - Мейер Керри

Затем Сильвию затянуло в разговор, который словно перенес ее на пять лет назад. Эзра, Валери, Макалмон и Джойс сцепились в жарком споре о судьбе «Улисса».

— …а Куинн попросту ошибался, — говорил Эзра, когда Сильвия подошла к их компании.

— У меня дежавю, — сказала она. — Он что, опять неправ, теперь уже из могилы? — Около двух лет назад юрист скоропостижно скончался; ему было слегка за пятьдесят, и многих поразила его внезапная смерть.

— Да уж, его ляпы по части авторского права до сих пор преследуют нас, — пробурчал Эзра. — По его милости «порноиздатель» Сэмюэл Рот безнаказанно выпускает пиратское издание «Улисса».

— Жаль, бедняга Куинн слишком мертв, чтобы насладиться своей неправотой, — заметил Боб.

— Я и сама тревожилась на этот счет три года назад и спрашивала Куинна, нужно ли добиваться, чтобы роман внесли в каталог Библиотеки Конгресса. А он уверил меня, что напечатанных в «Литтл ревью» эпизодов достаточно, чтобы авторское право распространялось на все произведение. — Сильвия покачала головой. — Никто ему не возразил, вот он и не рвался помогать.

— Проклинаю день, когда доверился этому Куинну! — воскликнул Эзра.

— А кому еще нам было верить? — возразила Сильвия. — Другие адвокаты не очень-то выстраивались в очередь перехватить у него дело. Помнится, Маргарет с Джейн к кому только не обращались.

Сильвия огляделась в поисках двух редакторов «Литтл ревью», но так и не увидела их в толпе.

— Давайте все же не забывать, что он был великим коллекционером и покровителем, — заметил Джойс. — И в то время он, как казалось, желал книге только добра.

— Есть у вас план, как бороться с пиратским изданием? — спросил у Сильвии Эзра.

— Пока нет, — ответила она, раздражаясь, что другая тема затмевает ее выставку Уитмена. — Но бороться мы планируем. В конце концов, это источник дохода для Джойса и для моей лавки. Не можем же мы позволить Роту незаконно выкачивать средства, которые принадлежат нам по праву.

— Так и есть, — кивнул Джойс.

— Что ж, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — обронил Эзра, словно предлагал Сильвии починить очередной захромавший стол или стул. Она заметила также, что он полоснул Джойса сердитым взглядом, и спросила себя, так ли желает знать, что между ними происходит.

Под предлогом, что ей надо пойти поздороваться с Сарой и Джеральдом Мёрфи[127], а на самом деле чтобы уклониться от разговора, в котором явно сгущались тучи, Сильвия ретировалась. На том конце лавки она заметила, как ее мать на прощание целует Жюли, Амели и Мишеля, а стоящий рядом отец растроганно наблюдает эту сцену. Сильвию порадовало, что он составит матери компанию в очередной поездке за закупками в Италию, хотя у него там были и свои дела. Сильвия считала, что для Элинор лучше всего, чтобы ее сопровождал именно отец, хотя недавнее письмо от Киприан нарушило ее идиллические представления на этот счет: «В обществе папы мама угрюмее. Ей труднее раскрепоститься и оставаться собой». Сильвия была так занята в последние дни, что у нее не оставалось ни сил, ни времени поглубже вникнуть в отношения родителей, когда те вместе приехали в Париж. Но точно ли мама чувствовала себя лучше, чем прошлой осенью? С виду, во всяком случае, да.

Пока Сильвия пробиралась сквозь толпу к родителям, ее перехватил Эзра и тихо сказал:

— Вам известно, что в прошлом году Джойс заключил с Ротом контракт на издание отрывков «Неоконченного труда» в его журнале «Ту уорлдс»?

Сильвия замотала головой и снова испытала противное чувство отчужденности, как несколько лет назад, когда Джойс не считал нужным держать ее в курсе судебного разбирательства по «Улиссу». Конечно, он был совершенно в своем праве частями публиковать собственное произведение в США, но ей хотелось бы, чтобы он хотя бы обговорил с ней эту идею.

Эзра ниже наклонился к Сильвии и, прищурившись, продолжил:

— Рот, между прочим, годами не давал Джойсу проходу по поводу «Улисса». И я не удивлюсь, если уже отправил ему контракт, предусматривающий больше прав, чем просто публикация отрывков из «Неоконченного барахла», что тот сейчас кропает. Как не удивлюсь, если Джойс не дал себе труда внимательно прочитать этот документ, чтобы не попасться в его силки. Рот тот еще змей, Джойс перед ним доверчивый ягненок. И не говорите потом, что я вас не предупреждал.

— Будем считать, что я должным образом предупреждена, — ответила Сильвия, чувствуя, как в жилах закипает кровь, заливая краской ее щеки и заставляя зудеть шею. — Спасибо, что сказали, Эзра.

Ах, Уолт. И где вы черпали столько оптимизма, притом что вы — подумать только — были писателем?

— Сколько экземпляров продано?

— Двадцать тысяч.

— Только за первый год?

— Судя по всему, да.

Джойс почти рухнул в любимое кресло, а Сильвия стояла рядом, положив руку ему на плечо.

— «Великий Гэтсби» не то, что «Улисс». И рядом не лежал, — сказала она. — При таком количестве проданных экземпляров это даже не бестселлер.

— Зато запросто может им стать. — Джойс умоляюще взглянул на Сильвию. — Думаете, «Гэтсби» долго продержится? Вы всегда говорили, что моему «Улиссу» уготована долгая жизнь.

— Не знаю, — ответила Сильвия, не в силах покривить душой даже перед своим любимым писателем, потому что в романе Фицджеральда определенно чувствовалось что-то особенное. Да, он был ближе к массовой литературе и принадлежал совсем к другой лиге, чем шедевр Джойса. И всё же. Это был блестящий роман. И трогательный. Он откликался в душе каждого, кто считал себя американцем. В нем даже чувствовалось что-то уитменовское.

— В литературе полно места и для авангарда, и для коммерческих произведений — вот что я знаю наверняка. Им вовсе нет нужды конкурировать.

Джойс молчал. Спустя минуту или около того он наконец произнес:

— Я упустил его, когда он в прошлый раз приезжал в Париж, зато повсюду видел его фотокарточки. Они с женой прекрасны. Магнетически прекрасны, как говорят.

— Да, — осторожно согласилась Сильвия, — они с Зельдой обворожительны.

— Эрнест с ним познакомился и после говорил мне, что я стал одной из причин, которые привели мистера Фицджеральда в Париж. Дескать, ему подошел бы любой город, где мог быть написан и издан «Улисс». Мне не очень-то в это верится. Что великому Скотту Фицджеральду нужно от Леопольда со Стивеном?

— Как вы можете так говорить? Нам всем нужны Леопольд и Стивен. Всякий достойный своего звания писатель обязан считаться с ними.

— Вы думаете? — Джойс взглянул на нее замутненным глазом через очки, на втором чернела повязка.

— Конечно, я так думаю, — подтвердила Сильвия.

— А вы когда-нибудь хотели открыть свой филиал в Нью-Йорке?

Он так резко сменил тему, что Сильвия даже опешила и, желая убедиться, что не ослышалась, переспросила:

— Где-где?

— В Нью-Йорке, — повторил он. — Мне подумалось тут на днях, что с Ротом было бы сподручнее бороться по его сторону Атлантики.

— Но я живу здесь. — О чем он? Он что, шутит?

Но Джойс и не думал шутить.

— Это не заняло бы много времени. Столько, чтобы вы успели открыть в Америке лавку, изничтожить Рота и начать публиковать там мой труд.

— Но… «Улисс» сейчас в Америке все под таким же запретом, как был четыре года назад.

— Возможно, нам удастся найти юриста получше, чем Куинн, и мы возобновим борьбу за роман. Как мы убедились в прошлый раз, из Парижа это почти нереально.

Стараясь побороть поднимающуюся в груди панику, Сильвия несколько раз глубоко вздохнула, попутно обдумывая, что ответить.

— Не уверена, говорила ли я вам когда-нибудь, но вначале я и сама хотела открыть в Америке лавку франкоязычной литературы, похожую на «Ля мезон» Адриенны. Но в 1919 году стоимость аренды уже была заоблачной. И с тех пор она только растет. Моей матери и сестрам, чтобы открыть маленький магазинчик, пришлось перебраться в Пасадену, аж на самый запад Калифорнии, а Калифорния, позвольте заметить, так же далека от Нью-Йорка и книгоиздания, как Париж.