Венди Холден - Нелады со звездами
— …я был сыт по горло, видя, как отец изменяет моей матери с мужчинами из королевской семьи, поэтому я перебрался в Лондон и там серьезно сел на иглу. Мне пришлось торговать своим телом, а затем я убил одного известного человека и попал в тюрьму, откуда бежал и начал жизнь заново. Но это все осталось в прошлом. Это никого не заинтересует.
— Точно, — бросила Белинда.
Рев у нее в ушах прекратился, но она решила не просить Стана повторять только что сказанное. Все равно ничего интересного он не скажет.
Белинда встала.
Стан облегченно улыбнулся.
— Мой менеджер почему-то вбил себе в голову, что это произведет сенсацию. Я рад, что он ошибался.
Глава 14
Грейс начинало казаться, что с тех пор, как она решила замечать в своей работе только светлые стороны, события составили заговор с целью ввергнуть «Хатто и Хатто» еще глубже в грязь.
Потерев глаза, она ошалело уставилась на Элли.
— Не могу в это поверить.
— Что ж, по крайней мере это объясняет, почему у него всегда дрожат руки, — сказала Элли. — А также забытые в автобусах рукописи. У него в кабинете настоящий склад виски. Одна бутылка даже была спрятана в корзине для мусора. Его любимая марка — «Дикий индюк», что вполне объяснимо, учитывая, сколько напыщенной чепухи он публикует.
Грейс обратила внимание на прозвучавшее в голосе подруги злорадство. Лично она не разделяла радость Элли, выяснившей, что стоицизм Адама Найта объяснялся не столько его неколебимой верой в собственный талант редактора, сколько бутылками виски, припрятанными у него в кабинете среди сваленных в полном беспорядке рукописей. Для Грейс это открытие явилось тяжелым ударом, усугубленным тем, что Элли, судя по всему, уже давно подозревавшая о чем-то подобном, ни словом не поделилась своими мыслями с подругой.
— Я просто думала, тебе своих огорчений хватает, — сказала Элли, когда Грейс набросилась на нее с обвинениями. — Я имею в виду Сиона и… мм… все остальное.
Грейс пристально посмотрела на подругу. Означает ли «все остальное» Генри Муна?
Ее подозрения тотчас же получили подтверждение.
— Должна тебе сказать, — выпалила Элли, — мне кажется очень странным, что Генри даже не позвонил тебе. Молчание длится уже несколько недель.
Грейс вспыхнула от негодования.
— Я не хочу, чтобы он мне звонил, — отрезала она. Поймав на себе недоверчивый взгляд Элли, она поспешно добавила: — Кстати, как у тебя дела с новым творением Иниго Тонгсбриджа? Пресс-релиз «Рожденного не от женщины» готов?
— О, все просто замечательно. — Элли подошла к своему столу, порылась на нем, нашла нужный листок и кашлянула, прочищая горло. — «Повесть об изворотливом чудовище, обладающем ненасытной прожорливостью, — начала читать она. — Удары судьбы обрушиваются на семью, и без того раздираемую внутренними противоречиями. Каждый из ее членов вынужден идти на жертвы, чтобы преодолеть кризис. Что все-таки произошло с Чарли? Кто стал жертвой преступника? Станет ли когда-нибудь известна истина? Кто доживет до счастливых дней?»
— По-моему, слишком много вопросов, — с сомнением произнесла Грейс.
— Да, но сюжет совершенно непонятен. По-видимому, в нем можно было разобраться только после стакана «Дикого индюка», — объяснила Элли. — Но теперь, когда Адам протрезвел, он не может вспомнить, о чем книга. Вот почему она называется «Рожденный не от женщины». Он с уверенностью может сказать только то, что написал ее мужчина.
Грейс с трудом сдержала улыбку.
— Если судить по твоей аннотации, книга захватывающая, — уступила она. — Особенно мне понравилось «изворотливое чудовище, обладающее ненасытной прожорливостью».
— Знаешь, сам Тонгсбридж страшный распутник, — брезгливо поморщилась Элли. — Хотя у меня есть все основания полагать, что он женат. Однажды я прямо спросила его об этом, а он ответил: «Только когда бываю в Хертфордшире».
Грейс не нашлась, что ответить на это грустное замечание. Подруги умолкли.
— Первые подозрения насчет Адама, — снова заговорила Элли, — появились у меня только тогда, когда я обнаружила у него на столе поздравительные открытки от всех окрестных питейных заведений. Но знаешь, — улыбнувшись, добавила она, — на самом деле это огромная удача.
Грейс непонимающе уставилась на нее.
— И как ты это определила?
— Элементарно, моя дорогая Армиджер. Адам знает, что мне известна его тайна. Я обещала никому ее не выдавать — исключая тебя, разумеется, — при условии, что он начинает посещать собрания общества борьбы за трезвость. — Элли ухмыльнулась. — Главное, чтобы он не ходил в пивную.
— Но как это скажется на успехах издательства? Лечение алкоголизма — процесс медленный.
«Как и все, имеющее отношение к Адаму Найту», — мысленно добавила Грейс, но решила не доставлять Элли удовольствие, высказывая это соображение вслух.
— Но ты еще не слышала о втором условии, — возбужденно продолжала Элли. — Я никому не буду говорить о его… скажем так, проблеме, при условии что он будет ходить на собрания общества борьбы за трезвость и позволит мне отбирать новые рукописи для публикаций. Даст мне возможность полноценно работать. Представь себе, Адам согласился. Так что теперь я заместитель заведующего отделом художественной литературы. Не мытьем, так катаньем, — торжествующе закончила она, — я добилась того, что меня сделали редактором.
— Ну а как же твоя работа в рекламном отделе? — испуганно спросила Грейс.
Элли обворожительно улыбнулась.
— На самом деле нельзя сказать, чтобы я была настолько загружена работой, что у меня не оставалось свободного времени. Честное слово, Грейс, так будет лучше. Я уверена, что смогу отбирать книги, которые будут хорошо продаваться и принесут успех нашему издательству. Адам уже дал согласие на запуск в производство «Заговоров и одинокой девушки» — помнишь, той книги с любовными заговорами, что я тебе показывала? Не сомневаюсь, она будет иметь оглушительный успех.
Элли сияла, ее глаза искрились. Грейс, наоборот, была подавлена как никогда.
Наконец Элли это заметила.
— Кстати, вспомнила, — добавила она. — Я уже давно собиралась сказать тебе. Я наконец прочитала первую часть «Цыган из Твинки-бей».
Грейс встрепенулась. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она в последний раз справлялась о рукописи. Она даже начала избегать Марию, чтобы уклониться от ее проникнутых надеждой вопросов. Грейс без воодушевления посмотрела на подругу, зная наперед, что известия окажутся плохими. Если бы рукопись хоть сколько-нибудь заинтересовала Элли, она проглотила бы ее мгновенно.
— И?
— И, на мой взгляд, — сказала Элли, — это настоящая прелесть. Ты была права. Книга просто невероятная. Я хочу как можно скорее увидеть продолжение.
— В таком случае, — сказала Грейс, лихорадочно залезая в сумочку и доставая новый конверт, — держи.
Когда она вчера вечером вернулась домой и увидела его на кухонном столе вместе с запиской от Марии, извещающей о том, что запасы отбеливателя подошли к концу, у нее сердце оборвалось. Весь вечер Грейс пролежала на диване, настолько увлеченная миром летающих цыган, что даже не вспомнила об ужине.
— Продолжение еще лучше, чем первая часть.
— Фантастика! — воскликнула Элли, вырывая конверт у нее из рук. — Прочту сегодня же вечером!
У Грейс все внутри бурлило от восторженного предчувствия. Наконец-то в «Хатто» началось хоть какое-то движение. И, что еще поразительнее, появилась книга, действительно заслуживающая издания.
Закончив работу, Грейс почти бегом понеслась домой, торопясь сообщить Марии радостное известие.
Быстро добраться до метро мешали возвращающиеся с работы толпы, и Грейс выскочила с тротуара на проезжую часть, уворачиваясь от фырчащих автобусов и ругающихся велосипедистов. Мчась по эскалатору вниз, она едва не свалилась, но, выбежав на платформу, обнаружила, что поезд опаздывает — как и следовало ожидать. Подойдя к турникету, Грейс поняла, что не помнит, куда положила билет, — опять же, как и следовало ожидать, — и, лихорадочно роясь в сумочке, вывалила на перрон все ее содержимое. Наконец она выскочила из переполненного вагона, поднялась наверх и вбежала в свою квартиру, запыхавшаяся, мокрая от пота, с побагровевшим лицом.
Распахнув входную дверь, Грейс сразу же бросилась на кухню и застала Марию на полу на четвереньках, с перекинутым через плечо полотенцем, сметающую осколки. Домработница подняла виноватый взгляд, но, когда она увидела раскрасневшуюся, вспотевшую Грейс, у нее в глазах зажглось беспокойство.
— Мадам Грейс!
— Просто Грейс, — задыхаясь, выдавила Грейс. — Пожалуйста.
— Что случиться? — озабоченно спросила Мария, поднимаясь с пола. — Что-то ужасный?
