Елена Антонова - Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Обдумывая, кого и как он будет расстреливать, Селиванов спустился вниз и подошел к часовому.
– Почему мой кабинет заперт? Где секретарша? – отрывисто спросил он.
– Так ведь, товарищ подполковник! – растеряно сказал часовой. – Четыре утра. Дарья Тихоновна сдала ключи и ушла. А вы где…
Он осекся, взглянув в глаза подполковнику, и вытянулся, щелкнув каблуками.
– Ключи, – требовательно протянул руку Селиванов.
Часовой поспешно снял ключ с доски и протянул начальнику. Селиванов направился к лестнице, потом решительно развернулся, вернул ключ, потребовал машину и уехал домой, к перепуганной жене. Засыпая, он вспомнил про вещи, оставшиеся в квартире Бахметьева, и ему сразу стало хорошо.
– Завтра я тебе такой холодильник привезу – под потолок, – похвастался он жене. – Будет где мясо хоть полгода хранить.
– Под потолок не бывает, – задумчиво сказала жена.
– У меня бывает!
Придется заказать грузовик, решил он и, вполне успокоенный, заснул.
В девять утра жители преподавательского дома по улице Коммунистической увидели, как к дому подкатил грузовик, из которого выскочил давешний военный в форме подполковника и три грузчика в телогрейках. Они деловито взбежали на второй этаж и стали вскрывать дверь в квартиру номер семь. Замок не поддавался. Один из грузчиков, пыхтя, стал пытаться просунуть в дверную щель отвертку, приналег плечом на дверь, и она открылась.
– Тьфу, черт, замок-то отпертый был, – выругался он.
Подполковник, оттеснив его плечом, быстро вошел в квартиру и замер. Ему показалось, что перед ним мелькнула какая-то тень, по воздуху проплыл диван, желтея уютным пушистым пледом и все исчезло. Квартира была пуста. Только слегка колыхалась полотняная занавеска на двери и на стене, на том месте, где раньше стоял компьютерный стол, белела какая-то бумажка. Селиванов подошел поближе и прочитал надпись, сделанную красными чернилами: «ФИГ ТЕБЕ, СЕЛИВАНОВ!».
Он быстро сорвал бумажку и оглянулся. Так и есть – все грузчики успели прочитать, и теперь на их лицах блуждало глумливое выражение. Взбеленившийся Селиванов приказал немедленно обыскать все квартиры в доме. Никаких следов бахметьевского имущества там, конечно, не оказалось. Поскольку оно было заботливо вытащено хозяйственным Митей при содействии Андрея как раз перед носом у подполковника. Бедный Селиванов никак не мог поверить, что остался без холодильника под потолок, обещанного жене. Он уже и место для него определил. Он немного побегал по коридору, снова вбежал в бахметьевскую квартиру, поорал на грузчиков и стал думать, чего бы еще полезного совершить.
– Прямое включение, – сказал Андрей. – Серега, давай медленно шагай вот отсюда – вон туда. – Андрей быстренько настроил аппарат, и…
– Товарищ подполковник, что это? – спросил грузчик, вытянув указательный палец в сторону входной двери. Там появилась еле заметная переливающаяся дымка, которая служила силовым экраном. Из дымки вдруг вышел Сергей Бахметьев собственной персоной. Он медленно шел по направлению к маленькой комнате за полотняной занавеской и внимательно смотрел по сторонам, не обращая внимания на присутствующих в квартире людей.
– Как вы тут оказались? – взревел Селиванов. – Руки вверх!
Он вытащил пистолет.
– Товарищ подполковник! – испуганно воскликнул один из грузчиков.
– Вроде все забрали, – раздумчиво произнес Сергей, проходя мимо Селиванова.
Если бы Селиванов был способен хоть что-нибудь замечать вокруг, он бы увидел, что сквозь Сергея немного просвечивала стена.
– Руки за голову! Стоять! Сидеть! Лежать! – надрывался Селиванов, потрясая пистолетом. Сергей, не обращая на него никакого внимания, прошел через комнату и исчез за полотняной занавеской. Селиванов, топоча сапогами, вбежал туда, терзаемый нехорошим предчувствием. И недаром – Бахметьев опять исчез.
– Никакой наблюдательности, – вздохнул психолог. – Хоть бы испугались, что, мол, что-то тут сверхъестественное. Поудивлялись бы для приличия, откуда Бахметьев вдруг появился. Только о холодильнике своем и думает! Поразительно!
– В отдел! – издал клич Селиванов и помчался к машине.
– Сейчас в камеру побежит, – вздохнул Сергей. – Никакого покоя.
И, подхватив пластиковый пакет, исчез из лаборатории.
Действительно, прежде чем прийти в свой кабинет, Селиванов помчался в камеру. Пыхтя от нетерпения, он ворвался туда, как только конвоир отпер дверь. Заключенные мирно сидели за столом и поедали «быстрые завтраки» из цветных пластмассовых мисочек. На столе лежали пустые пакетики.
– «Каша «Быстров». Овсяная с изюмом», – прочитал конвойный, взяв пакетик со стола.
– Кто посмел? Откуда? – завопил Селиванов.
– На столе было. Когда мы проснулись. Разве не вы принесли? – простодушно удивился Саша.
Сергей скромно дожевывал кашу.
Когда Селиванов был особенно злобен, из всех слов русского языка – других языков он не знал – в его памяти оставалось только одно слово: «Стоять!». Причем было совершенно неважно, сидели при этом те люди, которым адресовалась команда, или уже и так стояли. Сейчас он был не просто злобен – он был взбешен. Исчезнувший холодильник и, наоборот, невесть откуда появившаяся каша «Быстров», особенно если она с изюмом, кого угодно выведут из себя. Поэтому то, что все в камере случайно как раз стояли в тот момент, когда он прокричал то единственное, что помнил, его нисколько не смутило. Главное, что, прокричав «Стоять!», он немного успокоился и стал деловито сгребать красные красивые пластмассовые мисочки.
Вениамин Карлович был очень тронут тем, что сам начальник отдела внутренних дел убирает у них со стола грязную посуду.
– Спасибо! – вежливо сказал он.
Селиванов не стал рассматривать это как сарказм. Потому что, к счастью для Вениамина Карловича, он не знал, что это такое. Быстро заперев дверь, он побежал в свой кабинет, прижимая мисочки к груди. Секретарша Дарья Тихоновна испуганно вжалась в стул, встретившись с ним взглядом.
– Скворцова ко мне! – рявкнул Селиванов, промчался к своему столу и вынул из сейфа початую бутылку водки.
Скворцов прибежал через две минуты, запыхавшийся и встревоженный.
– Сядь, – коротко скомандовал Селиванов, наливая и ему полстакана.
Он склонился к Скворцову и что-то прошептал. Скворцов побледнел, залпом выпил водку из мутного граненого стакана и кивнул головой.
– Помни, никаких резких движений. И чтобы он тебя не видел. А то снова исчезнет. И не промахнись – прямо в голову. Но не торопись. Как только я почешу нос…
– Черт побери, – выругался Митя в лаборатории. – Ничего не слышно. Андрей, – крикнул он в глубь лаборатории. – Помехи пошли. Звук почти пропал.
– Пропал, пропал, – проворчал Андрей, подходя к компьютеру. – Сам-то контур не можешь изменить?
Он подошел к компьютеру и слегка повернул двойную решетку, похожую на огромное барбекю.
– Хасанова послать за заключенным Бахметьевым, – тут же услышали они голос Селиванова, так ясно, как будто он был рядом.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Андрей, – в следующий раз помехи сам устраняй. И повадился же Селиванов с Серегой по душам беседовать…
Они отправились немного передохнуть. Ночь они практически не спали, наблюдая за Селивановым и разбирая пожитки Бахметьева, которые они «вывезли» из его квартиры. У монитора остался дежурить молодой ассистент, которому было велено в случае чего всех будить и бить тревогу.
Дарью срочно послали в комиссариат с какими-то бумагами, Хасанов отправился за Сергеем. Селиванов пригласил Кузю, не объясняя причин, – надо же будет кому-то все убрать потом, – и налил себе еще водки.
На этот раз Сергей вошел в кабинет Селиванова не один – его ввел Хасанов и хотел было, как обычно, выйти дожидаться в приемную, но Селиванов остановил его.
– А ты тут постой на всякий случай, а то заключенный у нас очень шустрый. То исчезает, то мебель вывозит, то… Ты как, милый человек, в квартире оказался сегодня?
– Материализовался, – улыбнулся Сергей.
– Так-так... А вещи из квартиры куда мать… матерьзовались?
– А вам зачем?
– Как это зачем? – заволновался Селиванов. – Вещи-то не твои уже. Конфисковали их в пользу трудового народа.
Сергей расхохотался:
– А суд? Ведь суда еще не было. А приговор, значит, уже вынесен? Вот так социалистическая законность.
– Ну и что? – упорствовал Селиванов. – Распоряжаться мебелью не имел права. Все равно ее конфискуют после суда. Значит, она уже не твоя. Так куда же вы, заключенный Бахметьев, вещи спрятали?
Скворцов чуть приоткрыл дверь в приемной и поднял пистолет на уровень бахметьевского затылка. Палец дрожал на курке.
– Облегчите свою участь, – мягко вещал Селиванов. – Иначе это будет отягчающим обстоятельством на суде.
