Ван Мэн - Избранное
Как-то полгода назад Цзинчжэнь принесла домой вино, но вместо того, чтобы выпить, опрокинула чарку вверх дном, поставила ее на стол, налила несколько капель на дно перевернутой чарки и чиркнула спичкой. Жидкость вспыхнула, по донышку заметались голубые огоньки пламени. Цзинчжэнь не любила холодное вино, она сначала наливала его в чайничек и подогревала — такая уж у нее была привычка. Но на этот раз неожиданно подбежали дети, схватили чайничек и вылили содержимое на землю. «Тетя! — заплакали они. — Не пей больше вина!» Цзинчжэнь рванула чайник к себе, стараясь отнять его у детей. Ни Пин упала на пол и громко заплакала. Цзинчжэнь, распалившись, осыпала девочку проклятиями: «Ах ты сучка! Как ты смеешь, негодная, мне мешать! Ах ты подлая!..» Цзинъи, не разобравшись, что к чему, бросилась на помощь дочери, которую «избивала» тетя, и обрушилась на сестру с упреками, но, когда узнала причину гнева сестры, принялась ругать дочь. Ни Пин недоумевала: она же хотела сделать добро, проявила к тете внимание, а вместо благодарности заслужила ругань. Отчего за добрые помыслы платят злом?
Большую любовь и заботу проявляла Ни Пин и к брату, однако эти чувства имели свою особенность. Всякий раз, когда Ни Цзао приносил домой табель с отличными отметками за экзамены или «Памятку для родителей», Ни Пин охватывали беспокойство и страх: он сдал все на «отлично», а как же другие, которые сдали плохо? Наверное, они его теперь ненавидят! Разве они смирятся с тем, что он сдал лучше всех? А ведь он такой маленький и щуплый! Когда начнется новая четверть, они непременно заведут его в глухой переулок и изобьют. Неужели он не боится? «Брось читать книгу, не читай больше их! — советовала она брату. — У того, кто хорошо учится, сохнут мозги… Но почему все-таки ты так здорово сдаешь экзамены? Наверняка к тебе расположен учитель! А что скажут о тебе твои товарищи и их родители? Что хорошего в том, что ты сдал лучше всех? Какой от этого прок? Человек может очень хорошо учиться, а жандармы все равно его арестуют и поведут на расстрел».
Какое в ее словах беспокойство, какая тревога за брата! Но Ни Цзао, слушая рассуждения сестры о «расстрелах», несмотря на свою незлобивость, сдержаться больше не может. Особенно когда сестра намекает Ни Цзао на расположение к нему учителей. Такое сомнение в его успехах в учебе кажется ему оскорбительным и позорным. Между братом и сестрой вспыхивает ссора. Противная! Тебе что, завидно, что я так здорово сдал? А я все равно так буду сдавать экзамены… буду, буду! Назло тебе! Во время детских ссор мать стоит на стороне Ни Цзао. Она делает дочери замечание, и от этих несправедливых слов девочка испытывает боль.
Еще Ни Пин очень волнуется из-за того, что папа однажды поколотит маму и та умрет. Она не очень хорошо себе представляет, что будет хуже: если папа бросит маму или если он ее убьет. Коли они такие заклятые враги, значит, отец может однажды ударить маму кулаком в грудь, она упадет на пол, голова ее расколется, и, может быть, из нее вытекут мозги или хлынет кровь из раны, и она тут же умрет. Представление о смерти и слова, относящиеся к этому понятию, девочка почерпнула из тех проклятий, которые часто слышала дома. Она запомнила все проклятья и поверила в их силу.
Конечно, у девочки были и свои радости, у нее все больше появлялось своих интересов, правда незначительных. Но это был ее мир… Сегодня она вернулась домой из школы поздно. Не потому, что она была дежурная, а оттого, что просто она вместе с другими девочками, особенно близкими подружками, ходила в Цзиншань давать клятву верности. Если сравнивать годы и месяцы рождения пяти подружек, то для трех девочек Ни Пин — младшая сестренка, а для двух других — она старшая. Девочки дали клятву, что никогда не изменят друг другу, что и «сердцем они будут едины». «Не беда, что мы родились в разные годы, месяцы и дни, главное, что мы умрем в одно и то же время». Эти слова добавила Ни Пин, но другие девочки посмотрели на нее с удивлением, потому что такую клятву обычно давали мужчины. Например, в Персиковом саду такую клятву давали Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй[107], после чего они обменялись памятными знаками. Поэтому Ни Пин подарила своим названым сестрам самые любимые свои орешки, которыми она играла в «камешки», взамен же она получила от новых сестер книжную закладку, баночку театрального грима, положенную в коробку из-под сигарет, плод дикой вишни, которая зовется «красной девицей», и фотографию самой любимой кинозвезды — Ласточки Чэнь. Карточка маленькая, величиной с ноготь большого пальца, совершенно потерявшая черты облика актрисы из-за того, что много раз переснималась и переводилась. Но Ни Пин все равно обрадовалась подарку, она была бесконечно счастлива. Ей особенно нравилась родинка на щеке киноактрисы, правда, бабушка говорила, что такая родинка называется «родинкой слез», поскольку сулит ее обладателю горькую долю и непрестанные слезы. По слухам, у ее любимой киноактрисы действительно очень печальная судьба, поэтому чувство любви к Ласточке Чэнь и преклонение перед нею у девочки все возрастают. Она умоляет Всемогущее Небо помочь Ласточке, избавить ее от несчастий.
Иногда Ни Пин делится своими мыслями о киноактерах с братом. Она сообщает, что больше всего любит Ласточку, и требует, чтобы брат назвал своего любимого киноактера. Ни Цзао, закатив глаза, отвечает, что ему больше всего нравится Чжоу Маньхуа, потому что ее личико похоже на тыквенное семечко и она ужасно симпатично смеется. Да, он больше любит Чжоу Маньхуа, а вовсе не Ласточку Чэнь. Ни Пин очень расстроена. Она долго молчит, и в ее глазах стоят слезы.
Разные молитвы девочка, конечно, узнала от своей бабушки. Иногда ей приходится быть невольной свидетельницей довольно странной картины: бабушка вдруг бухается на колени и, обратясь к северу[108], начинает что-то бормотать себе под нос. Девочке любопытно, интересно, что означают бабушкины мольбы о защите, обращенные к Почтенному Небу, к святому Будде и ко всем бодисатвам. Бабушка произносит слова из какого-то буддийского канона или трактата: «Да явит силу свою великая искренность! Если мольба твоя искренна, тогда и камень с металлом пред тобою раскроются!» Молиться можно, конечно, и не вставая на колени, но главное — обращаясь с мольбой к Небу, святейшему Будде, к духам ворот и богу богатства, надо непременно иметь чистую душу.
Поэтому в день клятвы названых сестер мольба Ни Пин о заступничестве Ласточки Чэнь звучит с большой искренностью, впрочем, как и ее клятва о верности сердец, о единстве с новыми сестрицами. Она молит, чтобы «старшая сестрица» как можно лучше сдала арифметику, чтобы у второй сестры поскорее выздоровела мама, которая больна чахоткой, чтобы ее третья сестра чуть-чуть пополнела, потому что мальчишки в классе обзывают ее «мартышкой» и от этого девочка очень страдает. Понятно, что Ни Пин никогда так ее не называет. Может быть, Великое Небо явит ей свое расположение. Тщедушная девочка действительно очень похожа на обезьянку. Но почему тогда у нее фамилия Чжу? Ей больше подошла бы фамилия Хоу[109]! А еще Ни Пин просит, чтобы другая ее сестрица не заикалась и чтобы пятая сестренка наконец-то нашла красно-лиловый ластик, который когда-то потеряла.
А она сама? О чем ей помолиться, что просит она у Неба? Ей хочется упасть на колени и, обратившись лицом к северу, плакать, кричать и молить, чтобы в доме было бы все хорошо, чтобы родные жили в согласии. Она хочет, чтобы ее папа переменился, а мама и все остальные относились бы к папе хоть немного получше. Святой Будда, Великое Небо, яви силы свои. Искренность, и ты прояви силу свою! Разве я, Ни Пин, не искренна в своей мольбе? Так явите же духи могущество свое! Сделайте так, чтобы в моей семье, среди моих родных воцарились мир и спокойствие. Если вы проявите свое всемогущество, я всю жизнь буду делать только добро, есть все постное, а возможно даже — остригу волосы и стану монашкой. Неужели вы не внемлете моим крохотным просьбам?
Покинув Цзиншань, они разошлись по домам. После взаимных клятв и «чистой молитвы», обращенной к духам и небесам, она почувствовала себя увереннее. Она думала о том, что, может быть, теперь ее семью и всех родных защитит дух императора Чунчжэня, повесившегося некогда на горе Цзиншань. Она хорошо знала историю государя, нашедшего здесь свою смерть. Эту историю поведала ей бабушка, когда вспоминала о «Целомудренной прелестнице Фэй, которая пронзила тигра». В тот день, когда Ли Возмутитель[110], захватив столицу, ворвался в императорский дворец, дворцовая девушка по прозванию Целомудренная прелестница попала в плен к одному из полководцев Ли Цзычэна по прозвищу Тигр. Она ножницами проткнула насильнику горло, после чего покончила с собой. Тетя Цзинчжэнь по этому поводу тотчас прочитала стих: «Песнь об убиении Тигра». Ни Цзао пропустил рассказ мимо ушей — еще одна забавная история, и только, но Ни Пин отнеслась к повествованию с большой серьезностью. Прослушав историю до конца, она задумалась: а что, если бы она оказалась на месте этой Фэй, хватило бы у нее мужества заколоть страшного Тигра, а потом покончить с собой? Этот вопрос очень занимал ее воображение. Ей казалось, быть настоящим человеком слишком трудно. Иногда она ненавидела свою судьбу за то, что она родилась девчонкой. Вот если бы она была мальчишкой, как ее брат!
