Мэтью Томас - Мы над собой не властны
26
В субботу она поехала в Бронксвилл. Окончательную цену еще не назначили, а другие дома Эйлин смотреть не хотела и все равно пришла в агентство. Беспорядок на столе Глории наводил на тревожные мысли.
— Может, прогуляемся, заодно и поговорим? — предложила та. — Полюбуемся окрестностями.
На улице Глория протянула Эйлин пачку сигарет. Эйлин отказалась.
— Ничего, если я закурю?
— Конечно-конечно.
— Хорошо! А то я без этого не могу.
Глория хрипловато рассмеялась и тут же закашлялась. Закурив сигарету, сделала глубокую затяжку.
— Ну что, с мужулей поговорили? Как его у вас зовут?
Эйлин не успела заметить, когда Глория окончательно отбросила всяческие формальности. В голосе риелторши прорезались вульгарные интонации. Поначалу Эйлин было проще разговаривать без церемоний, но сейчас, когда перспектива жить в этом районе стала реальной, такое панибратство вызывало смешанные чувства. Наверняка у Глории здесь полно знакомых. А ведь у нее в руках огромная власть. Риелтор знает не меньше людских тайн, чем священник или психоаналитик.
— Эд. Его зовут Эд.
— И как, добились вы от него согласия?
— Мы еще не говорили. Он был занят по работе.
Глория снова затянулась. Эйлин чувствовала на себе ее взгляд.
— Боитесь заговорить? Вдруг он откажет наотрез и тогда уже ничего не попишешь? Ох, как я вас понимаю! Сама все это пережила.
Эйлин невольно ощетинилась. Все куда сложнее, только наскоро не расскажешь, да и вряд ли Глория — тот человек, который способен оценить подобные тонкие материи. И как это Эйлин расслабилась и подпустила к себе так близко эту пошлую тетку?
— Я с ним поговорю на днях, — сказала она. — Уверена, тогда мы сможем назвать конкретную сумму.
— У вас еще есть немного времени, — философским тоном заметила Глория. — Но именно что немного. Дом выставлен по цене ниже рыночной. А если кто предложит побольше, вы не сможете перебить.
Эйлин представлялось, будто заинтересовавший ее особняк находится как бы под невидимым колпаком. Намек на других покупателей испугал ее.
Глория то и дело здоровалась с продавцами в магазинчиках. Иногда те выходили наружу перемолвиться словечком. Эйлин от волнения растеряла всю свою способность к светской беседе. В машине спокойней... а еще спокойней гулять одной.
Эйлин сама себе не признавалась, куда на самом деле направляется, пока не выехала на Бронкс-Ривер-парквей. По ней и двигалась, пока не увидела улицу с двумя каменными колоннами по бокам — туда в прошлый раз свернула Глория. Пришлось немного попетлять, пока наконец не отыскала тот самый дом. У нее не было какой-то определенной цели, просто потребность увидеть его еще раз. Проверить свое впечатление.
Эйлин припарковалась у обочины — возле крыльца слишком заметно. Посидела немного в машине, разглядывая каменную ограду и собираясь с духом. Строго говоря, идти туда одной — значит вторгнуться на чужую территорию, хотя наверняка хозяева были бы только рады, если это поможет ей решиться на покупку. Она обошла дом, мысленно уже видя в патио стол со стульями. Клумбы и кусты выглядели ухоженными, — должно быть, хозяева платят садовнику. Вот здесь неплохо бы добавить еще цветов... Уж в таком доме она как-нибудь постаралась бы, чтобы они не вяли. За домом вверх по склону вела тропинка с каменными ступенями. Эйлин поднялась примерно до середины — там была ровная площадка. Можно поставить еще один столик и любоваться отсюда своими владениями.
Границу участка обозначала каменная стена на самой верхушке холма, а за ней виднелась вилла в итальянском стиле. Пышностью и размерами дом внизу не мог равняться с виллой, но такому шикарному особняку проиграть не стыдно.
Вдруг Эйлин заметила человека, который перекапывал газон возле соседнего дома. Стоило ему поднять голову, и он наверняка увидел бы Эйлин. Она спряталась за дерево. Осторожно выглядывая, дождалась, когда садовник уйдет, и бегом спустилась по ступенькам. Кусты у крыльца закрывали ее от прохожих, так что Эйлин решилась подергать ручку двери. Дверь открылась, и Эйлин юркнула в дом.
Свет включать не стала. Шаги гулко отдавались в просторном пустом помещении. Эйлин не собиралась идти дальше, но тут снаружи зашуршали листья, и она со страху влетела в гостиную.
Поднялась на второй этаж. Сегодня в доме пахло по-другому — Эйлин уловила слабый душок плесени. Может, из подвала тянет? А может, просто воздух застоялся, потому что окна закрыты. Эйлин заглянула в гостевую спальню, где Коннелл тогда лежал на полу. Пустая комната наводила жуть. Эйлин долго не выдержала, перешла в ванную. Включила воду, посмотрелась в зеркало и быстро отвела взгляд — вдруг что-то страшное появится за спиной. В тишине любые звуки казались в десять раз громче.
Эйлин отправилась в хозяйскую спальню. Села прямо на пол, прислонившись к стене у окна. Чем дольше сидела, тем страшнее становилось, но она не могла заставить себя подняться. Словно ждала какого-то знака извне. Так, наверное, альпинист, добравшись наконец до заветной вершины, медлит возвращаться к обычной жизни.
Эйлин сама не знала, сколько так просидела, когда на первом этаже послышались голоса. Она вскочила и заметалась — куда бежать? Спуститься вниз и поздороваться как ни в чем не бывало — и думать нечего. Неизвестно, кто там: хозяин дома, другие покупатели, сосед, полиция? Мелькнула мысль спрятаться в ванной за занавеской, но занавески там не было, да если бы и была, как Эйлин будет выглядеть, если эти люди отдернут занавеску и увидят ее? Они точно вызовут полицию! Эйлин помнила, что в кладовке на потолке за деревянной панелью скрывалась лесенка на чердак, но неизвестно, получится ли бесшумно ее выдвинуть. И где там спрячешься, на чердаке?
Она остановилась у двери в коридор. Внизу зажегся свет. Судя по голосам, очередная супружеская пара пришла осматривать дом, и с ними риелторша — не Глория, другая. Эйлин решила отсидеться в ванной, пока они не поднимутся наверх. Если услышит, что они от площадки повернули влево, — тихонько прошмыгнет по лестнице и удерет. А если они повернут направо, в хозяйскую спальню, Эйлин скажет, что смотрела дом и немного задержалась.
Странно было слушать, как другая риелторша перечисляет другим людям все достоинства дома, — это как будто отнимало часть радости у самой Эйлин. И что они там копаются? От нетерпения Эйлин вдруг осмелела. Демонстративно спустив воду в унитазе, она вышла на площадку и зашагала вниз по лестнице.
— Ах! — встрепенулась риелторша. — Я и не знала, что здесь кто-то есть!
— Прошу меня извинить, я задержалась, чтобы воспользоваться туалетом.
— Ничего страшного!
— Не буду вам мешать, — сказала Эйлин показавшимся из кухни мужу с женой. — Дом замечательный.
— Да, прекрасный, — отозвался муж.
— Ну, во всяком случае, туалет точно работает! — провозгласила Эйлин и тут же почувствовала себя ужасно глупо.
Риелторша смутилась не меньше.
— Да... Ха-ха! — И запоздало рассмеялась.
— Ничего, если я выйду через парадную дверь? Вы за мной запрете? Хочу еще раз осмотреть крыльцо.
— Ну что вы, конечно! — воскликнула риелторша с явным облегчением.
Выйдя на крыльцо, Эйлин прислонилась к перилам перевести дух. Паника понемногу отступала. Крашеные перила под рукой были гладкими, хотя кое-где краска выступала неровными наплывами. Пахло свежескошенной травой и немного сиренью. В ветвях щебетали и перепархивали птицы. Аккуратно подстриженные кусты чуть покачивались на ветру. Не выли сирены полицейских машин и «скорой помощи», не гремела музыка из магнитол в автомобилях. Мимо проехала девочка на велосипеде, приветственно помахала рукой. Эйлин помахала в ответ, довершив иллюзию, будто и в самом деле живет здесь. И на нее наконец-то снизошел мир и покой — то неуловимое, что она так долго искала. Вдруг в доме раздались голоса риелторши и той парочки. Ощущение покоя мигом пропало. Слов не разобрать, но и так понятно, что они обсуждают дом, взвешивая все за и против. Мысленно Эйлин уже считала этот дом своим. Она на все пойдет, чтобы его получить.
27
Коннелл сам толком не знал, почему сказал маме, что хочет переехать. Может, потому, что ей очень хотелось это услышать. А на самом деле уезжать не было никакого желания. Это будет бегство. Все равно что объявить во всеуслышание: «Да, я действительно слабак, правильно вы говорили». А тут еще и новое место учебы. Конечно, со временем и там появятся новые друзья, но, переехав, он потеряет старых. Фаршид, Эктор и Элберт не дразнили его вместе с другими, а продолжали с ним дружить, несмотря ни на что. Фаршид поступил в Бруклинское техническое училище, Эктор — в католическую школу Святого Франциска, Элберт — в гуманитарный Моллой-колледж.
Переехать — оторвать от себя кусок. Даже бывшие друзья, которые теперь его травят, тоже часть его жизни. Может, когда-нибудь, уже взрослыми, они вспомнят эти детские распри и посмеются за бокалом вина, сидя на кухне в гостях у одного из них. Только у тех, кто всю жизнь прожил в одном городе, есть общее прошлое с другими людьми. Иначе не будет прочной дружбы.
