Джон Грин - Уилл Грейсон, Уилл Грейсон
в нашу сторону направляются дерек с саймоном. круто: немного времени за обедом сэкономлю.
я: дай математику списать.
саймон: ага, держи.
вот это друг.
звучит первый звонок. как и все остальные звонки в нашем прекрасном учреждении низшего образования, это никакой не звонок, а протяжный гудок, такой же, после какого надо оставлять сообщение на автоответчике о том, что у тебя выдался отстойнейший день. но эти сообщения никто никогда не прослушивает.
я вообще не понимаю, как у кого-то возникает желание стать учителем. ведь придется проводить целый день с кучей детей, которые либо ненавидят тебя лютой ненавистью, либо подлизываются, желая получить оценку получше. через какое-то время это наверняка начинает угнетать – что никому в своем окружении ты никогда по-настоящему не понравишься. я бы даже пожалел учителей, не будь они все при этом такими садюгами или неудачниками. для садистов главное – контроль и власть. они идут в учителя, чтобы официально занять господствующее положение. но большинство среди них все же неудачники – от таких, кто на самом деле попросту ничего сам делать не умеет, до таких, кто хочет с учениками дружить, потому что у них самих в старших классах компании не было. а есть еще и такие, кто искренне верит, что мы вспомним хоть слово из того, что они говорили, после выпускных экзаменов. ага.
время от времени встречаются и экземпляры типа миссис гроувер – она садистка-неудачница. ясен пень, у преподавателя французского по определению жизнь легкой быть не может, ведь в наше время он никому на фиг не нужен. она целует derrieres[4] отличникам, а что до обычных учеников – ее бесит, что на нас приходится тратить драгоценное время. и она каждый день дает нам тесты и гомосяцкие задания типа «пофантазируйте о том, как развлекаются в европейском диснейленде», а потом вся такая удивляется, когда я выдаю: «в моих фантазиях микки-маус развлекается с минни-маус, используя французский багет в качестве дилдо». а так как понятия не имею, как дилдо по-французски (dildot?), я попросту сказал «дилдо», а она делает вид, будто не понимает, о чем речь, и отвечает, что, если микки и минни просто едят багет, это не развлечение. но в итоге наверняка поставила мне за тот урок минус. конечно, понимаю, что надо бы к этому посерьезнее относиться, но я вообще клал с прибором на оценку по французскому.
единственное, что я сделал стоящего за весь урок – хотя, по правде сказать, и за все утро в целом – это написал айзек, айзек, айзек в блокноте, а потом пририсовал человека-паука в паутине, который это имя произносит. полная бредятина, конечно, но и пусть. я ведь все равно это делаю не для того, чтобы на кого-то впечатление произвести.
обедаю я за одним столом с дереком и саймоном. у нас так заведено, что мы сидим, как в зале ожидания. время от времени кто-то что-то говорит, но в основном никто за границы, соответствующие ширине своего стула, носа не высовывает. иногда мы читаем журналы. если кто приближается, поднимаем глаза. но такое случается не часто. мы игнорируем почти всех, кто проходит мимо, даже тех, на кого полагается смотреть с вожделением. я бы не сказал, что дереку с саймоном девчонки нравятся. их, по большей части, компьютеры интересуют.
дерек: как думаешь, софт на x18 до лета успеют выкатить?
саймон: я в блоге трастмастера видел, что, типа, наверное, было б круто.
я: держи домашку.
когда смотрю на парней и девчонок за другими столами, я недоумеваю, о чем они могут друг с другом разговаривать. они все до жути скучные и, чтобы это скрыть, стараются трепаться погромче. я уж лучше тут посижу, просто поем.
у меня есть один ритуал, в два часа я позволяю себе обрадоваться насчет того, что скоро валить. типа если я до этого времени дотяну, остальную часть дня можно отдыхать.
сегодня это происходит на математике, рядом сидит маура. она догадалась, что я это делаю в октябре, так что теперь ежедневно в два передает мне записку. пишет что-то вроде «поздравляю», или «ну что, можно идти?», или «если этот урок в ближайшее время не закончится, я проломлю себе череп». я так понимаю, что мне следовало бы ей отвечать, но обычно я просто киваю. мне кажется, маура хотела бы сходить со мной на свидание или типа того, и совершенно не представляю, что с этим делать.
у всех есть какие-то занятия после уроков.
мое – идти домой.
иногда я останавливаюсь и катаюсь немного в парке на доске, но только не в феврале, не в этой безмозгло-мерзло-мерзоте (которую местные считают пригородом чикаго и называют нейпервиллем). нет, там у меня сейчас мигом яйца отмерзнут. не сказать, что они мне сейчас какую-то пользу приносят, но все равно пусть лучше будут, на всякий случай.
все равно у меня есть дела поинтереснее, чем выслушивать от прогульщиков из колледжа, когда мне можно будет воспользоваться рампой (а это приблизительно… никогда) и ловить на себе полные презрения взгляды скейтпанков из моей школы, для которых я недостаточно крут, чтобы пить-курить с ними, да и недостаточно крут для их субкультуры «четкой грани» вообще. я, по их мнению, не «четкий». я после окончания девятого класса перестал даже пытаться найти себе место в этой компании неуверенных в себе, которые даже самим себе не признаются в том, что они не уверены в себе. в любом случае, скейт далеко не самое важное в моей жизни.
мне нравится, что дома никого, когда прихожу. когда мамы нет, мне не так стыдно из-за того, что я ее игнорирую.
первым делом я иду к компу и смотрю, в сети ли айзек. его нет, поэтому я делаю себе бутер с сыром (не разогреваю – лень) и дрочу. на все про все уходит минут десять, хотя я не засекаю.
когда возвращаюсь, айзека еще нет. он у меня один в «списке друзей» – тупейшее название для списка. мы что, трехлетки?
я: эй, айзек, хочешь быть моим дружком?
айзек: конечно, дружок! идем в песочницу?
айзек знает, как меня воротит от этих глупостей, да и его самого это бесит не меньше. типа «ржу». если на свете и есть нечто тупее «списка друзей», так это «ржу». если мне кто такое скажет, я схвачу комп, вырывая из стены провода, и разобью его о ближайшую голову. ведь никто не смеется в голос, когда пишет «ржу». я бы им советовал ставить смайл с высунутым языком – он похож на изображение чувака с лоботомией. фу, не могу больше об этом думать. ржу. ржу!
или вот пишут: «не могу разговаривать». блин, да разговаривать никто и не просит. разговаривают голосом. или: <3. вы что, думаете, что это на сердце похоже? это лишь потому, что мошонку еще ни разу не видели.
(пацталом! что? вы правда сползли под стол? тогда не вылезайте, я приду и ДАМ ПОДСРАЧНИК.)
мне пришлось сказать мауре, что мама заставила меня снести мессенджер, чтобы ее сообщения больше не отвлекали меня от важных дел.
готкровь4567: ты как?
конецвилль: занят.
готкровь4567: чем?
конецвилль: пишу предсмертное письмо. не знаю, как закончить.
готкровь4567: ржу
в общем, я убил юзера «конецвилль» и воскрес под другим ником. знает об этом только айзек, и так и останется навсегда.
я проверяю почту, там в основном спам. мне вот что хочется знать: действительно ли есть на свете человек, который откроет письмо от [email protected], прочитает его и решит: «а знаете, мне ведь действительно надо увеличить пенис на 33 %, для чего я отправлю 69.99 баксов этой милой женщине илене из компании ПОЛОВАЯ ПОТЕНЦИЯ МАКСИ-МУС КОРП, которая для моего удобства предоставила мне специальную ссылку для оплаты!» если кто-то на такое ведется, то беспокоиться им надо не о размере члена.
на фейсбуке мне приходит запрос на добавление в друзья от какого-то непонятного человека, я его удаляю, не глядя на профиль, потому что это как-то неестественно. дружба просто не может даваться так легко. люди теперь как будто считают, что, если они слушают одну и ту же музыку, это значит, что они родственные души. или те же книжки читают. ого… тебе тоже нравятся аутсайдеры-2… мы же с тобой, считай, что один человек! нет, не один. это скорее как будто у нас просто один и тот же учитель по английскому. есть разница.
скоро четыре, айзек обычно к этому времени уже выходит в сеть. я придумываю себе идиотские награды за домашку, типа: после того как посмотрю, в каком году майя изобрели зубочистки, можно будет проверить, не появился ли уже айзек. а потом: прочитаю еще три параграфа о важности гончарного ремесла в культурах коренных народов, и можно будет проверить мой аккаунт на яху. и наконец: если айзека еще не будет, когда отвечу на эти три вопроса, то можно будет снова подрочить.
на середине первого бредового вопроса, типа почему пирамиды майя настолько круче египетских, я заглядываю в свой список друзей и вижу там айзека. я уже собираюсь подумать «а чего это он мне не пишет?», как на экране появляется окошко. он как будто мои мысли прочитал.
