Андрей Ангелов - Театр мистера Фэйса
— Понимаешь? — режиссер спросил вполголоса. Только так, что даже стороннему курьеру стало ясно: ему на самом деле интересно — понимают ли его! Глаза в глаза: взглядом можно жрать! И если с зуба можно соскочить, то от взгляда не удрать. Ствол в здоровенной руке явственно дрогнул. Видно от двери. Лицо павиана исказилось — ужас, без сомнения!.. Чем примитивней человек, тем легче читать с него эмоции!
— Я открываю свой театр, и мир всколыхнётся, когда узнает о моих постановках! — вдруг громогласно вскричал кукловод.
Мозговая ассоциация права. Мистер Фэйс — Игрок. Двое отличаются от одного тем, что их больше. Чем больше Игроков — тем интересней играть. Bravissimo!
— Никогда больше не носи заряженный пистолет в штанах, — кукловод изъял из дрожащих пальцев Громилы пистолет. Без усилий. Выщелкнул обойму, что упала с глухим стуком на пол. Передернул затвор, и выскочивший патрон гулко зазвенел о дерево. — Прострелишь мозг, и чем будешь думать?
Театрал демонстративно засунул пистолет Громиле за ремень, прихлопнул по поясу рукою. Ухмыльнулся. Чуть отодвинул себя в сторону, освобождая здоровяку дорогу. Подмигнул. Прищелкнул пальцами:
— Впе-ерёд!
Громила встряхнулся и с суетливой торопливостью шагнул прочь. Оттолкнул плечом режиссера. Подбежал к двери и тормознул рядом с курьером. Оглянулся. Злобно морщась, проорал:
— Ты псих, Фэйс! Глянь-ка в зеркало!
Павиан вблизи — страшно. Ты понимаешь, что это дикий зверь, вне клетки. Он в гневе и может сделать всё, что пожелает!.. Мистер Принц думал, что на него смотрят целый час, а прошло одно мгновение. Затем Громила покинул веранду, не закрыв дверь.
Мистер Фэйс поднял со столика свой пистолет, вставил в него обойму, засунул оружие себе за пояс. Взял початую бутылку виски и попросил:
— Закрой дверь.
Мистер Принц исполнил просьбу и подошел к столику, встал напротив кукловода.
Когда визави — оба мистеры, то это равноценный дуэт. Театрал небрежно плеснул виски в два стакана. Один подвинул гостю, кивнул. Но тот лишь понюхал алкогольный букет:
— Я не пью раньше пяти часов вечера.
— Насильно в рот не льют, — усмехнулся театрал, и выпил виски одним крупным глотком. Достал из кармана пиджака пачку сигарет и огниво.
— Сигарету?
— Да, благодарю.
Атмосфера доброжелательности возникает тогда, когда берут сигареты из одной и той же пачки. И курят в свое удовольствие, не спеша, а разговоры разговаривают с нотками мечтательности. Табакуры больше понимают друг друга, нежели табачные аскеты!
— Драматические роли наверняка ваше амплуа, мистер Фэйс.
Нет плохих национальностей — есть плохие люди. И хорошие. Этот Игрок — не хороший и не плохой, он — странный, даже для Игрока. Бирмингемец, такой акцент только у них.
— Богатый эксцентричный парень, колесящий по свету. Косишь под рабочего, общаешься с шушерой, пьёшь и ешь в вонючих забегаловках. И думаешь, что так ты познаёшь мир?
— Ваша проницательность сродни вашим актёрским талантам, мистер Фэйс, — любезно улыбнулся гость. — И я хочу посетить премьеру, которой открывается ваш театральный сезон. Уверяю, у вас не будет более благодарного зрителя, чем я!
— Well-well… Нравитесь вы мне, мистер…
— Принц.
Если человеку не идет роль слуги, то логично, что его фамилия не Смит[3].
— Да, именно! Да-да! Я так сразу и подумал… Вы мне нравитесь… — театрал заломил руки над головой, страдальчески закатил глаза к потолку. — Всегда хотел иметь такую благородную осанку, как у вас… Не суждено, увы! Моя мамка — это искусная шлюха, а папка — сутенёр…
— Впрочем, к черту… — опомнился режиссер. Играй, да не заигрывайся. Ага! Мамка… папка… Какая-то хрень… Бирмингемец, он — причина воспоминаний!.. А хрень можно назвать лиричными струнами души, кстати… — К черту, к черту! — Кукловод расслабил руки, стер с лица страдание, глянул остро:
— Для того чтобы попасть на премьеру, мистер Принц, надо выполнить два условия. На первое условие вы согласитесь. Только второе условие… вряд ли вас устроит. — Кукловод цинично подмигнул.
Мальчики и павианы. Круг общения этого паяца. Немудрено, мать — проститутка, а отец… Верхняя губа гостя рефлекторно вздёрнулась.
— Мистер Фэйс! Вы слишком самонадеянны, чтобы знать за меня — какое условие мне понравится, а какое нет!
— OK, мистер Принц, договорились… — легко согласился театрал.
— Цена билета на моё представление — миллион долларов.
— Заплачу миллион!
— OK, я и не сомневался…
— Что дальше? — пробормотал бирмингемец, немного смущаясь за свою горячность.
— И второе условие. Вы будете не смотреть, вы будете играть! Зрителей здесь нет, это театр только для Игроков. Они играют друг с другом и с судьбой. Ставка — собственная жизнь!
Распишитесь и получите! Бирмингемец всё-таки дрогнул. Всё-таки не избежал.
— Никаких репетиций! — подытожил режиссер. — Приходите сюда вечером. И приносите билет на спектакль в виде банковской кредитки.
THE GAME[4]
Каждое жилище внешне и характерно напоминает своего владельца. Взглянув на дом, вы довольно легко угадаете, как выглядит его хозяин. И наоборот, зная хозяина, вы почти наверняка представите себе — каковы «лицо и характер» его дома.
Особняк мистера Фэйса. Это военный форт периода Гражданской войны 1861–1865 гг. Ныне располагающийся вне городской суеты многомиллионного города. В двадцати милях к западу от Лос-Анджелеса: в стороне от основных автомагистралей. Вытянутое в длину, приземистое, сооружение. Одноэтажное. С маленькими окнами, больше похожими на бойницы. Излучающее грозную… грусть! На крыше открытая будка — наблюдательный пост, с которого отлично просматривается округа в радиусе пяти миль! Современная часть здания— крытая веранда из толстого бруса. С улицы веранда выглядит точно так же, как и изнутри: без всякой отделки. Лишь однотонные стены, без миллиметра декора! Такие стены бывают у строений, несущих чисто практические функции.
Большой двор, отгороженный от дороги чугунной оградой, высотой десять футов. Посреди ограды — основательные ворота. Сквозь ворота немного видно улицу, а сама ограда не пропускает любопытных взглядов в силу своей собственной монолитности.
В общем, интересное место — этот особняк! Не вызывает страха, но и особой приязни не испытываешь к нему. Однако что-то испытываешь. Без вариантов. А что именно — так сразу и не разберешься. Думать надо, если мысли о вечном тебе не чужды.
В глубине двора «Песочный навес» — сооружение явно недавней постройки. Четыре мощных дубовых столба служат опорами настилу из высушенной травы — крыше. Настил примят тонной отборного белого песка. Под ним, на земле — тоже песок. Таким образом, «Песочный навес» напоминает хижину туземцев из страны Папуа Новая Гвинея, только без стен и площадью на порядок больше. Отличная территория для шести автомобилей!
Пять кабриолетов разных торговых марок! И разного цвета! С разными номерными знаками: одно авто с заморским регистрационным номером, а четыре другие машины… Они с «именными» номерами: «Mr. Dow-Jones», «Mr. Dream», «Mr. Daddy», «Mr. Bootlegger». Каков хозяин — таковы и его гости! Чем причудливей художественная составляющая сцены — тем странней для человеческого глаза её персонажи!
Шестой автомобиль. Военный «Rolls-Royce» 1944 года выпуска. Легковой. С открытым верхом. Номерной знак обычный — калифорнийский. На таких автомобилях возили донесения морские пехотинцы в период Второй Мировой Войны.
Сегодняшнее солнце умирало, падая в Тихий океан. Лишенные жизни лучи облекали обстановку в цветовую гамму фантасмагории — оттенок свернутой крови был основным в палитре. Явственно слышался шум морского прибоя. В 20.02 с небес спустился Бог. Закурил трубку, неспешно поднялся по ступенькам крыльца и скрылся внутри особняка.
* * *20.04. РМ.
Театральная зала в особняке — это просторная комната метражом около двухсот футов. Три окна-бойницы завешаны плотными темными шторами. Электрический свет с синевой по театральному выборочен — освещает лишь то, что необходимо осветить по ходу пьесы. Все остальное отдается в собственность темноте. Пол застелен синим ковролином.
Если смотреть от входной двери — то можно высмотреть следующие диспозиции:
Посредине: ярко-красный атласный занавес. Делит залу на две части: собственно сцена и зрительный зал. Здесь же: уже знакомый нам круглый столик на колесиках, с плеядой алкогольных бутылок, легкой закуской и льдом в мини-холодильнике — театральный буфет.
Справа: собственно сцена. Ярко-красные обои на стенах и прямоугольный дощатый стол под ярко-красной скатертью. На столе — пять игральных карт, «рубашками» вверх. Коробка патронов и четыре револьвера.
