Китлинский - Клан – моё государство 4
– Почему его?
– Он главный фигурант внутренних разборок. Нет его – команда, что он собрал, разбежится по другим курятникам.
– У тебя на него зуб?
– Нет.
– Тогда почему его, а не Немцова.
– Обоих завалим. Ведь на нас никто не подумает даже.
– Придёт Зюг и ты будешь получать исправно, и квартиру дадут, и паёк усиленный через распределитель. Так?
– Почему тогда эти скупые? Как-то же надо их лечить.
– О чём у тебя талмуд?
– Переписка отца народов с Рузвельтом и Черчиллем в период войны.
– Фамилия бывшего владельца этой халабуды в списке составителей имеется?
– Есть,- Кряк захлопывает книгу.
– Володь, ты ей-ей отмороженный. Порох мне сказал, что гарантии даёт П.
– Так ведь до выборов осталось совсем ничего.
– Не перебивай.
– Молчу.
– П. обещал обеспечить преемственность своему курсу. Он же на пост уже не претендует. На кого он поставил, не знает никто. Отмолчался. Так, думаю, не случайно. Ему же надо увидеть, кто в какую сторону потянет. Рыжий, которого ты предлагаешь в расход, поддержки не получит, но отсюда плохие дела в экономике. Кто виноват, когда плохо – президент.
– Вот зюговцы в дамки и пролезут!
– Они их всех и расстреляют.
– Логично. Мы их будем арестовывать, а они подписывать приговоры. Нормально. Тогда Порох знает имя кандидата. Так получается?
– Этого я тебе не сказал. Мне мало верится, что П. в чём-то уже участвует.
– Если этот снайпер возьмет заказ на П., то мы получим дырку от бублика. Паш, этот Порох кем был в ГРУ?
– Две на него есть у меня информации. Он либо аналитик из секретки, либо бывший резидент в какой-то стране.
– А ты сам, что о нём думаешь?
– Разведчик.
– Повадки, да?
– Ой, Володя, не могу я тебе точно ничего сказать. Он, кстати, мелкий, но очень головастый. По приходу в Гену охраны не завёл, хоть его прикопать, готовы многие. Другие важняки в бронеавто разъезжают, жилетики поддевают пуленепробиваемые, а он на стареньких жигулях одиннадцатой модельки и сам за рулём. Те, что попы свои прикрыли, никого не поймали и не поймают, им-то и бояться некого, а ему есть кого, но он пренебрёг. Я ему из-за этого дал согласие, хоть его морда мне не нравится. Да и по информации со стороны он человек зловредный. Только мне, Володя, рисковый и авантюрный, пусть и гавнюк, почти родной брат, однако, кого гавном считать? Все ценности перепутались. Вот он сто штук баксов в кейсе принёс, а о них не упомянул и я их не пересчитывал, и не сочти их Перепел, не прикоснулся бы.
– Почему?
– А он сумму не называл. Сказал: "Всё необходимое в кейсе". Поставил его мне под ноги. Он не считал, а мне на кой к ним прикасаться, он же расписки с меня не брал.
– Вот это меня и удивляет.
– Да брось ты, Володь, себе голову морочить. Как раз это меня и не удивляет. Ну что есть сто штук долларов?
– Ничто, но много.
– Для тебя, меня, Андрея – это много. Уйма! В сравнении с нашими грошиками. Пороху тоже они большие может, не от личных его доходов нам дадены. Лучше обмеркуй, кому при таком раскладе выгодно убрать П.
– Сколько за такую работу можно получить?
– От исполнителя зависит. Кому, попадя, не доверишь.
– Примерно?
– Десять – максимум.
– Мало!!
– Нормально. На больше там нет работы. Но и наличными брать же не станешь. Снайперу не нужны кредитки и перечисление. Ему нужны наличные. Причём деньги вперёд.
– Сколько он взял, интересно, за Попонича?
– Один, два, три…
– Мужики! Я голоден,- в кухне появляется Егоров и за ним следом Перепел.- О чём вы тут судачите?
– О бабках, что стоил Попонич,- ответил Кряк и тут Егоров выдал версию.
– Он за него ничего не взял. Представительский это выстрел. Порох парень грамотный. Мы сидим в резерве, потому что он обложил всех кто готов уплатить крупно за большую работу. Ждёт он появления снайпера. Этот стрелок, видимо, убрал Чёрного Принца, тех, кто был с ним вместе в гнезде и решил работать от самого себя. Он одиночка. И без концов к деньгам.
– А вдруг маньяк?- спросил Перепел.
– А маньяку ням-ням не надо?- вопросом ответил Егоров.
– Так это мелочи!- восклицает Гришаня.
– Тебе мелочи, ты сытым рос,- зло произносит Егоров.- Я в детском доме полуголодным и полураздетым. Ты пойми, чудак человек, его хлеб добывать не учили. Его готовили убивать долго и тщательно, не оставляя времени на обучение всему остальному. Остальное делали другие, а его дело – нажимать на курок.
– Версия отличная,- я разливаю в тарелки борщ.- Цепкая. Как она тебе пришла?
– Ассоциации детских воспоминаний. Мне было восемь годков, когда приехал в интернат один наш бывший воспитанник. Пятнадцать он отмотал за вооружённый грабёж. Там было убийство инкассатора. Свою долю он приволок маме Кате – директорше. Честно всё рассказал. Она плакала сильно, но деньги взяла. Всё на нас израсходовала. Кристальной была честности баба. А он снова в разбой и деньги опять ей. Сам встал к стенке. Вырос я, братцы, на ворованные рубли, измазанные кровью и смертью. Вы первые, кому рассказываю. Да и мамы Кати уж нет, и Борьки Лунёва давно тоже нет.
Часть 2
Глава 1
Именем самой загадочной планеты солнечной системы был назван отдел, в который попал служить молоденьким парнем Пороховщиков. На олимпиаде по химии его приметил какой-то дядька со смеющимися глазками, пообещавший родителям, рабочим "Трёхгорной мануфактуры", что у их сына великое будущее, которое ему обеспечит государство через интернат для одаренных детей при Академии наук СССР. Мама была на седьмом небе от счастья, отец хмурился и сдвигал брови, что было у него от стеснения, потому что гордости за сына он выразить иначе не умел. Ну, кто, скажите, не мечтал бы о приличном будущем для единственного сына?!!
В двенадцать лет Валерка Пороховщиков оказался в подмосковном центре отбора. В такие центры свозили со всей необъятной страны талантливых детей, в течение года к ним присматривались и делили на три группы. Попавших в первую отправляли обратно к родителям. Тех, кто вошёл во вторую отсылали в интернат для одаренных. Имевших несчастье оказаться в третьей, пешим строем вели к большим зелёным воротам, за которыми обычная жизнь заканчивалась и начиналась другая, специфическая.
Валерка прошёл за эти ворота легко и с надеждой, ни разу потом не пожалев об этом. Школа не имела названия, на всех дверях только номера. У директора – 16. У завуча – 29. Занятия по необычной программе с уклоном на языки и математику. По любимым предметам индивидуальный преподаватель. Ежедневные занятия физической подготовкой начинались утренним кроссом на три километра и потом раскладывались на несколько отрезков нагрузок в течение дня. Подъём в воскресенье на час раньше и целый день на природе в виде туристического похода с элементами игры в казаки-разбойники. В таких шабашах преподаватели принимали равное со всеми участие и права командовать были лишены. Воспоминания о четырёх годах проведенных в школе были единственным светлым пятном для Пороховщикова. В этом интернате он возрос духом и окреп физически. Здесь из его сознания улетучились боль и обиды, полученные от сверстников. Тут он стал равным среди равных и, не смотря на маленький рост, научился побеждать в схватках любого противника.
В семнадцать лет всех воспитанников разделили на две группы: официальную и нелегальную.
Официалы пошли учиться в военные училища и университеты, после чего их определят во властные структуры, а особо талантливых продвинут на самый верх.
Нелегалы, а Валерка попал в этот состав, получат новые имена и разъедутся по закрытым учебным заведениям, где после окончания определится их дальнейшая судьба.
Год Валерка потел в закрытом учебном центре, лез из кожи вон, чтобы попасть в первые, что было не просто. Вокруг него были талантливые одногодки, обладавшие прекрасными физическими данными. Но Валерка с отличием сдал программы трёх высших учебных заведений: юрфака МГУ, физфака Бауманки и орг. химии технологического института им.Менделеева. Ещё у него было отлично по семи языкам, психологии и стрельбе. Руководство не стало обращать внимания на его маленький рост, переведя в высшую школу разведки, что стало прямым нарушением всех имевшихся инструкций. Валерий это оценил и в высшей школе вёл себя сверхкорректно, за что был одарен сокурсниками кличкой "мамонт".
В 19 лет он получил погоны старшего лейтенанта и полугодичный отпуск, который провёл во Франции, шляясь с группой хиппи по сторонам и весям. Там же ему удалось сделать себе чистые документы и в 1969 году поступить в знаменитую Сорбонну. За два года он полностью освоил курс химии и, получив степень магистра, поимел место в государственном химическом концерне, занимавшимся разработками и производством биологического оружия. В 1989 году ведущего химика огромной империи, где он оказался после продажи государством предприятий, вдруг отозвали в Москву. Разве мог он, подполковник, разведчик группы "Плутон", не вернуться? Оставив в Париже семью, мосье Жак, объявился в столице Родины и получил пост в управлении внешней разведки.