Китлинский - Клан – моё государство 4
Три трём рознь. Те три, в которых мы оказались, благодаря буйному характеру Гриши, вообще-то не три. Ибо на такой площади можно разместить не менее трёх стандартных трехкомнатных квартир. А 166 метров квадратных общей площади имели: три комнаты по 30 метров, два санузла, кухню в 20 метров, ванную, душевую, огромный коридор и массу встроенных в стены шкафчиков, забитых, впрочем, до упора книгами на историческую тематику.
При осмотре Крякин, единственный среди нас женатик, сопел, подвывал и скрежетал зубами, проклиная исторический материализм, на что Егоров не без основания подметил: "Вова, квадратные метры – есть мерило", чего, правда, продолжать не стал, увидев багровеющее лицо Кряка. Тот семь лет влачил жалкое существование в комнатке общаги с женой и шестилетним сыном.
– Сучьё продажное!- только и вымолвил Кряк, злобно пнув чемоданы с купленными шмотками для смены гардероба.
После мы осмотрели гаражи и авто и, посовещавшись, решили их не продавать, уж больно они нам понравились. Мы купили на деньги предназначенные на съем жилья пару подержанных БМВ, чем и ограничились.
Гриша притащил компьютер, подключился к сети интернет и мы, что даром время терять, сели "писать пулю", обсуждая при этом расклады по предстоящему делу и выдвигая версии. Дни летели, но в нужной части монитора всё время появлялась одна и та же схемка, обозначавшая наш резерв. Мы продолжали сдавать карты, пить пиво, делать в коридоре физу и гадать на кофейной гуще.
Глава 9
– Этот Пороховщиков серьёзный мужичонка, однако,- рассуждает Егоров, он на прикупе.- Всё у него есть.
– Солидной корпорации представитель, туды плохих не набирали,- Кряк кладёт карты на стол.- Шесть пик.
– Шесть крест,- Перепел глубоко вздыхает.- Они меня, до той драки, держали на примете, но потом отсобачились.
– Пас!- Павел бросает карты на стол.- Что-то мне в этой партии не везёт.
– И я пас,- Кряк смотрит на Гришу.
– Восемь буб,- взяв прикуп и сбросив две карты, объявляет Перепел.
– Пас,- Павел потягивается.
– Вист,- отвечает Кряк и, увидев, что Павел встаёт, добавляет:- Стоя.
– Жмурик!- обзывает Кряка Павел.- Поссать не даст сходить.
– С прикупа сбегаешь,- подзадоривает Кряк,- а то этот мерин без одной, но если мы ляжем, баста, вылезет.
– Где ты так играть научился?- Перепел бросает карты.- Согласен без одной. А?
– Это не рыбу удить, закинул и жди, преферанс – игра мудрецов,- Кряк стукает пальцем себе в лоб.- Мозги, мозги, мозги плюс голая математика.
– Твой черёд толкать версион,- говорит Кряку Павел, ибо версии излагает сидящий на прикупе.
– Мужичонка по прозвищу Порох из чужой нам лавки, но нас подрядил в дело серьёзное. Мне это не по душе. Интуиция мне подсказывает, что нас имеют за манок и не под снайпера. Другая у них там игра. Какие-то в их балагане негоразды. Возможно, раздел кто-то готовит, и мы чью-то попу будем в очередной раз прикрывать,- Кряк глотает пиво из баночки.- И падем в неравной борьбе, геройски падем. Может после моей смерти Галке, как вдове дадут, наконец, квартирку однокомнатную.
– Хорошо кумекаешь. Квартира за могилу. Ну, а твой Серж? С ним что?- спрашивает Егоров. Он вообще без жилья. Уже который год как перелетная птица обитает у своих многочисленных девиц.
– Будет какого-то дядьку звать папкой,- Кряк мученически улыбается.- Селяви! Ну, какой я ему отец!?? Три года не могу в зоопарк сводить. То мне некогда, то у них там ремонт. Я его вижу, когда он спит. И муж я никакой. Восемь квадратов. Устал я ребята от полового секса. Сколько их не приколачивай, они суки, всё равно скрепят на всю общагу.
– Кто скрипит?- Перепел такой школы не проходил.
– Доски, Гриня, доски,- Кряк начинает заразительно смеяться.- Половые.
– На досках, что ль, трахаетесь?- вопрос Перепела неподдельно искренен.
– Матрац стелем,- Кряк перестаёт хохотать.- Пас.
– Во дают!!- Гриша смотрит на Павла, но тот кивает утвердительно.- Так купил бы диван.
– Интеллигент ты, Гриня, московский. Есть у меня диван, полуторный, но Сержик на нём спит, Галка рядом на бочку, а я, как сторожевой пёс, у дверей на коврике.
– Второй купи.
– А куда я его втисну?
– Закрыли тему,- предупредительно говорит Павел, чтобы не дошло до спора.- Играю мизер.
– Дорогу начальству надо уступать,- произносит Егоров.- Я – пас.
– Чистый,- Павел раскрывает свои карты.- Гриш! Сходи глянь, может этот что-то нам сбросил. Руки, блядь, чешутся, так морду кому-то набить хочется.
– Резерв,- сообщает Гриша, вернувшись из другой комнаты.- Не может выбрать, где нам места на кладбище бронировать.
– Паша – минус 196. Гринь – минус 301. Кряк – плюс 511. Моя – минус 14,- зачитывает Егоров результат.- Ещё полсотни пуль запишем?
– Час на физу, ужинаем, потом распишем,- командует Павел.
Глава 10
Всё порядком осточертело. Всем. Заканчивается второй месяц нашего добровольного резерва. Мы перестали ощущать время. День и ночь спутались. Тяжелее всех пришлось Егорову. Отсутствие женского общества сделали из него мрачного субъекта, напрочь переставшего реагировать на юмор. Мы как в космосе, где надо совместиться психологически. В преферанс играть перестали. Крякин день деньской читает исторические опусы, Гришаня режется в Redalert на компьютере, Егоров лежит пластом на диване, а я отжимаюсь от пола. Все замкнулись на своём, и уже нет на лицах радости проживания в 166-метровом рае. Обрыдли даже новости по ТВ. Бюджет развития на 1998 год, принятый парламентом с подачи правительства и под нажимом президента, опять рухнет, как и все предыдущие. Какие-то безрукие эти властители. А что их хаять, мы сами без рук. Свой вагончик катить не можем. Нет за нами ни одного раскрытого убийства.
На кухне я готовлю обед, мой черёд. Ко мне обращается Кряк, припершись с толстенной книгой.
– Господин подполковник! Разрешите обратиться?
– Валяй, капитан.
– В договорённостях со следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре ничего не упоминалось об инициативе, которую принято поощрять?
– Ноги, когда не потеют?
– В трёх случаях. Они ампутированы, у покойника и просто, потому что не потеют.
– Нет. Никакой самодеятельности договоренность не предусматривала. А что тебе не нравится?
– Бездеятельность.
– Что, Володя, книга не интересная?
– Паш, я не бучу поднимаю, денег жалко. Зря проедаем.
– Твои?
– Вот мне и жаль. Я в семье над каждой копейкой как скряга трясусь, а тут море разливанное. Сколько же они в тень опускают? На подсидки друг друга, козлы эти. Ведь из бюджета не иначе эти доллары.
– Предложения?
– Давай парочку жлобов завалим.
– Что даст?
– Обрезание теневых средств.
– Кого?
– Вон, рыжего этого. Чубайса.
– Почему его?
– Он главный фигурант внутренних разборок. Нет его – команда, что он собрал, разбежится по другим курятникам.
– У тебя на него зуб?
– Нет.
– Тогда почему его, а не Немцова.
– Обоих завалим. Ведь на нас никто не подумает даже.
– Придёт Зюг и ты будешь получать исправно, и квартиру дадут, и паёк усиленный через распределитель. Так?
– Почему тогда эти скупые? Как-то же надо их лечить.
– О чём у тебя талмуд?
– Переписка отца народов с Рузвельтом и Черчиллем в период войны.
– Фамилия бывшего владельца этой халабуды в списке составителей имеется?
– Есть,- Кряк захлопывает книгу.
– Володь, ты ей-ей отмороженный. Порох мне сказал, что гарантии даёт П.
– Так ведь до выборов осталось совсем ничего.
– Не перебивай.
– Молчу.
– П. обещал обеспечить преемственность своему курсу. Он же на пост уже не претендует. На кого он поставил, не знает никто. Отмолчался. Так, думаю, не случайно. Ему же надо увидеть, кто в какую сторону потянет. Рыжий, которого ты предлагаешь в расход, поддержки не получит, но отсюда плохие дела в экономике. Кто виноват, когда плохо – президент.
– Вот зюговцы в дамки и пролезут!
– Они их всех и расстреляют.
– Логично. Мы их будем арестовывать, а они подписывать приговоры. Нормально. Тогда Порох знает имя кандидата. Так получается?
– Этого я тебе не сказал. Мне мало верится, что П. в чём-то уже участвует.
– Если этот снайпер возьмет заказ на П., то мы получим дырку от бублика. Паш, этот Порох кем был в ГРУ?
– Две на него есть у меня информации. Он либо аналитик из секретки, либо бывший резидент в какой-то стране.
– А ты сам, что о нём думаешь?
– Разведчик.
– Повадки, да?
– Ой, Володя, не могу я тебе точно ничего сказать. Он, кстати, мелкий, но очень головастый. По приходу в Гену охраны не завёл, хоть его прикопать, готовы многие. Другие важняки в бронеавто разъезжают, жилетики поддевают пуленепробиваемые, а он на стареньких жигулях одиннадцатой модельки и сам за рулём. Те, что попы свои прикрыли, никого не поймали и не поймают, им-то и бояться некого, а ему есть кого, но он пренебрёг. Я ему из-за этого дал согласие, хоть его морда мне не нравится. Да и по информации со стороны он человек зловредный. Только мне, Володя, рисковый и авантюрный, пусть и гавнюк, почти родной брат, однако, кого гавном считать? Все ценности перепутались. Вот он сто штук баксов в кейсе принёс, а о них не упомянул и я их не пересчитывал, и не сочти их Перепел, не прикоснулся бы.
