Стивен Кинг - Пьяные фейерверки

— Оставь тех «Недо-обезьян», или как их там, — сказала Ма. — Дай-ка им «Декларацию независимости». Покажи им.

Я так и сделал, салют получился очень хорошим, но Массимо превзошли и его. На каждый наш выстрел они отвечали лучше, ярче и громче, а тот придурок все дул и дул в трубу. Мы с Ма чуть не изошлись пеной черт побери, тут бы и папа римский пришел в ярость. Зрители получили роскошный салют, пожалуй, не хуже, чем в Портленде, и поехали домой счастливыми, но в Москитовом логове никто не радовался, это я вам точно могу сказать. Обычно когда Ма напивается, то находится в хорошем настроении, но не в ту ночь. Тогда уже совсем стемнело, на небе сияли звезды, а над водой стелился дым от пороха. У нас остался один-единственный фейерверк.

— Запускай, — велела Ма, — посмотрим, смогут ли они его переплюнуть. Скорее всего, смогут. Но если он затрубит еще раз, то взорвется не ракета, а моя голова.

Последний «торт», тот самый особый, назывался «Демон безумия», и Ховард Гамаш его сильно нахваливал. «Очень хороший, — говорил он мне, — и точно нелегальный. Когда подожжете фитиль, мистер Маккозланд, отойдите подальше, потому что искр будет целый фонтан».

Тот фитиль был чертовски большим, толщиной с запястье. Поэтому я поджег его и отошел. Так оно горело несколько секунд, ничего не происходило, и я уже решил, что ракета бракованная.

— Ну, все, прячься, — сказала Ма. — Щас он вновь начнет трубить, чтобы его черти схватили.

Но он не успел, потому что «Демон безумия» проснулся. Сначала посыпался фонтан белых искр, потом заряд стал подниматься и загорелся розовым. Из него начали выстреливать ракеты, которые взрывались снопами ярких звездочек. Мерцающий фонтан на нашем причале покраснел, вытянулся, и фейерверк взлетел футов на двенадцать. От него отделялись все больше и больше ракет, которые неслись прямо в небо и разрывались так громко и звонко, словно эскадрилья реактивных самолетов пыталась преодолеть звуковой барьер. Ма заткнула уши, но качалась от смеха. Фонтан начал опадать, напоследок брызнув — словно старик в борделе, сказала Ма — в небо пышным желто-красным цветком.

Вокруг воцарилась тишина — даже не мертвая, а благоговейная, — а потом люди начали неистово хлопать в ладоши. Те, которые жили в трейлерах, даже сигналили своими клаксонами, но после последних взрывов звук казался слабым и невыразительным. И Массимо аплодировали, будто свидетельствовали, что они также уважают честную игру, хотя я этого не ожидал, обычно ребята, которые любят побеждать, плохо воспринимают поражение. Тот парень с трубой ни разу не достал из кобуры свой проклятый инструмент.

— Получилось! — закричала Ма. — Алден, поцелуй свою мамочку!

Я ее чмокнул, а потом посмотрел на противоположный берег и увидел, что Пол Массимо до сих пор стоит на краешке своего пирса, где горели те два электрических факела. Он поднял палец, словно говорил: «Подождите минутку». От этого жеста мне стало дурно.

Сынок без трубы (тот, у кого имелось хоть немного здравого смысла) поставил на пирс пусковую установку — медленно и осторожно, словно служка приносил на алтарь Святые Дары. А в ней стояла сама ракета, которую я видел за всю свою долбаную жизнь, разве что в передаче о мысе Канаверал. Пол опустился на колено и поднес зажигалку к фитилю. Как только полетели искры, он схватил обоих парней и бросился прочь с пирса.

Не было никакой паузы, как с нашим «Демоном безумия». Эта проклятая штука взлетела, будто «Аполлон 19», таща за собой хвост синего огня, который сменился на пурпурный, а потом покраснел. Через мгновение звезды заслонила гигантская пылающая птица, которая расправила крылья от одного берега озера до другого. Она сияла и мерцала, а впоследствии взорвалась. И пусть меня гром ударит, если от того взрыва не поразлеталась по сторонам стая маленьких птичек.

Толпа неистовствовала. Взрослые ребята обнимали папу, хлопали его по спине и хохотали.

— Пойдем, Алден, — сказала Ма таким грустным голосом, которого я не слышал со смерти Бати. — Мы проиграли.

— В следующем году сочтемся, — ответил я и похлопал ее по плечу

— Нет, те Массимо всегда будут на шаг впереди. Так уж повелось, потому что у них есть С-В-Я-З-И. А мы с тобой — просто двое сирот, на которых случайно свалилось богатство, да и только.

Пока мы поднимались по лестнице к нашей проклятой избушке, из белого красивого здания на том берегу озера раздался завершающий звук трубы: «Уаааа-аааа!» Даже голова разболелась, честное слово.

Ховард Гамаш рассказал мне, что тот последний фейерверк назывался «Петухом судьбы». Сказал, что видел видео на Ютубе, но комментарии всегда были на китайском языке.

— Как те господа Массимо завезли эту штуку в США — понятия не имею, — молвил Говард. Это произошло где-то в августе, прошлым летом, когда я, наконец, набрался духу, чтобы совершить поездку к двухэтажному вигваму на Индейском острове и рассказать Ховарду, что произошло на озере: как мы задали жару, но в конце все равно немного не хватило горючего.

— Оно и не удивительно, — заметил я. — Видимо, его китайские друзья забросили пару таких штукенций в очередную партию опиума. Такой себе маленький презент в знак благодарности за успешную сделку. Может, у вас найдется что-то круче? У Ма душа не на месте, мистер Гамаш. Она даже не хочет соревноваться в следующем году, но я подумал, что если случится что-то… ну, сами знаете, чтобы всем фейерверкам фейерверк… я выложу за него штуку баксов. Мне не жалко, просто хочу увидеть, как моя Ма улыбается на следующее Четвертое июля.

Говард сидел на ступеньках позади своего ранчо, а по обе стороны его ушей, словно два утеса, торчали колени — Боже, вот здоровый был детина. Он подумал, поразмыслил, все взвесил и, наконец, молвил.

— Есть такой слух, что…

— Какой такой слух?

Существует фантастическая штука под названием «Близкие контакты четвертой степени», или БК4 — ответил он. — Слышал от одного мужчины, с которым я переписываюсь на предмет пиротехники. Настоящее имя — «Светлый Путь», но в миру его зовут Джонни Паркер. Индеец из племени кайюга, живет неподалеку от Олбани, штат Нью-Йорк. Я могу дать вам его электронный адрес, но он не будет отвечать, пока я не предупрежу, что вы от меня.

— А можно?.. — попросил я.

— Конечно, но сначала заплатите — несколько красивых ожерелий из ракушек будет достаточно, бледнолицый. С вас пятьдесят баксов.

Деньги перешли из моей маленькой ладони в его большую, он отправил мейл Джонни «Светлый Путь» Паркеру, и когда я вернулся на озеро и прислал ему свое сообщение, то он сразу ответил, Он отказался обсуждать БК4 иначе, как при встрече, сказал: «Спецслужбы перечитывают все письма американских индейцев». Возразить было нечего, могу поспорить, что те засранцы читают все наши письма. Поэтому мы договорились встретиться, и я поехал к нему где-то в начале октября.

Понятно, что Ма пожелала узнать, какие дела привели меня в сельскую глушь штата Нью-Йорк, и я не стал ничо выдумывать, потому что она всегда видела, когда я вру, еще с детства. Она только покачала головой:

— Езжай, если тебе от этого будет легче. Но ты знаешь, что у них всегда найдется кое-что получше, а мы будем слушать, как этот петушок-макаронник дудит в свою трубу.

— Ну, может и так, но мистер Светлый Путь заверил, что это будет всем фейерверкам фейерверк.

Как сами видите, чистую правду сказал.

Я доехал без приключений, а Джонни «Светлый Путь» Паркер оказался отличным парнем. Его вигвам располагался на Зеленом острове, где почти все дома были величиной с усадьбу Массимо в Двенадцати соснах, а его жена сделала чертовски вкусные энчиладас.(блюдо мексиканской кухни) Я съел три штуки с острым зеленым соусом, и по дороге домой на меня напала изжога, но поскольку это не касается нашей истории, а у Ардель сейчас опять терпение лопнет, то я промолчу. Скажу только, что хвала Господу за влажные салфетки.

— БК4 — это особый заказ, — сказал Джонни. — Китайцы ежегодно производят их всего три или четыре штуки, во Внешней Монголии что ли, там, где снег лежит девять месяцев в году, а детей выращивают вместе с волчатами. Обычно эти взрывные устройства приходят в Торонто. Думаю, что у меня получится заказать один экземпляр и привезти его из Канады, но вам придется оплатить горючее и мое время. Потому что если меня поймают, то я наверняка загремлю в тюрьму Ливенуорт за терроризм.

— Господи, я не хочу, чтобы с вами такое случилось.

— Ну, может, я немного преувеличиваю, — продолжил он, — но БК4 — это чертовски красивый фейерверк. Такого еще не было. Я не верну деньги, если тот приятель на другом берегу озера найдет что-нибудь лучше, но отдам вам свой процент за сделку. Вот какая моя гарантия.