Эдуард Багиров - Идеалист
– Слышь, дядьку, а гдэ здесь эта... як ее?.. Останивка!
Бандеровец вытягивает из-за пазухи обрез:
– Зупинка-то? Прямо по вулице. Но ты, клятий москаль, вже прыйихав».
В реальной жизни ничего подобного не происходило. В окружающем меня мире друг к другу относились с любовью и уважением и украинцы, и русские, представители вообще всех народов – Украина традиционно была республикой мультинациональной.
В том, что украинский национализм существует и с каждым годом прогрессирует, я воочию убедился лишь в стенах высшего учебного заведения. Сравнительно новая дисциплина, которая называлась «История Украины», вскоре повернулась всем своим идиотизмом. Известный мне хрестоматийный список лженаук неожиданно пополнился еще одним пунктом.
А бредом здесь было все. Начиная, разумеется, с Киевской Руси. Я вдруг узнал, что не существовало такого языка, как старославянский. Был, оказывается, староукраинский. Также меня любезно просветили, что в Х веке Украина покорила значительную часть Европы и стала великой державой, с которой вынуждены были считаться соседи. Такие, например, как ничтожная Византия.
То, что князь Святослав Игоревич был украинцем, тоже, очевидно не вызывало у преподавателя ни малейшего сомнения.
– Вообще-то Святослав был варягом, – не выдержав, как-то возразил я преподавателю с места.
Наш профессор, очкастый, сутулый недоросток с россыпями перхоти на лацканах полуистлевшего пиджака и с выразительной фамилией Пацюк[1] совершенно спокойно сослался на то, что на портрете воинственного князя мы отчетливо видим запорожский оселедец. Я возразил, что это чушь, потому что первые запорожцы появились несколько столетий спустя и их разрозненные ватаги на великое государство уж точно никак не тянули.
Но тут профессора неожиданно поддержал мой одногруппник, мордастый и горластый Толик Кожухов. Он встал с места и на чистом украинском языке задвинул очень энергичную телегу о неких исследованиях норвежских ученых, которые, мол, доказали, что на самом деле варяги и викинги были родом из украинских степей, доказательством чему служат несколько строк эпоса «Беовульф» и некие норвежские саги.
– В сагах повествуется о некоем Винланде, – разглагольствовал Толик, легко переплюнув в познаниях самого профессора. – Долгое время наука ошибочно полагала, будто бы речь шла об открытой викингами Гренландии. Но норвежские ученые утверждают, что подлинный Винланд располагался гораздо восточнее. То есть – на территории нынешней Украины! И поэтому существует огромная вероятность того, что варяги – и есть самые что ни на есть протоукры.
– Та, я шо-то такое слыхал, – бормотал профессор, соображая, – ведь если так, то получается, древние украинцы...
– Укры, – вежливо поправил профессора Кожухов. – В летописях есть упоминания. Неправильно было бы читать «угры» – народ, который запредельно тенденциозная советская историография называла венграми. На самом деле правильно будет «укры».
Профессор уже забыл и про меня, и вообще про все на свете. Воспаленным взглядом он смотрел в лицо Кожухова.
– Получается, что укры держали в страхе Европу, Ближний Восток...
– Равно как и территорию современной Америки, – скорчив гримасу, дополнил Толик. – Они и там бывали...
Профессор явно переживал приступ вдохновенного энтузиазма.
– Да, – повторил он, бегло делая в блокноте какие-то пометки. – И конечно же Америку.
– Да вам лечиться надо, господа! – Я недоуменно пожал плечами.
В аудитории повисло тяжелое молчание.
После занятий в коридоре я столкнулся с Толиком. Он попытался слиться, однако я преградил ему дорогу.
– А ну-ка стой, протоукр хренов, – сказал я. – Ответь-ка мне на один вопрос.
– Ну? – недовольно промычал Толик, отводя глаза.
– Ты ведь русский? Не хохол?
– Ну, допустим, – мялся щекастый умник.
– Тогда зачем тебе это?
– Ну, – с какой-то внезапной решимостью вскинулся Толик, – ты же понимаешь, что я мог бы и постебаться. Историей-то я уж всяко владею лучше, чем Пацюк. Но мне здесь жить, чувак. Неужели ты еще не понял, что происходит в стране? А вот с Пацюком ты споришь очень зря. Он не забудет. И сегодняшний инцидент тебе даром не пройдет. Это я тебе точно говорю.
Ну кто мог тогда всерьез подумать, что с десяток лет спустя весь пацюковский бред окажется чуть ли не доктриной исторического воспитания новых поколений украинцев? Толик станет кандидатом наук и ассистентом этого самого профессора Пацюка – впоследствии, впрочем, академика, и они вкупе со множеством других пацюков дружно возьмутся переписывать Историю.
А тогда к лекциям по истории Украины я потерял всякий интерес, не принимал их всерьез и манкировал при первой же возможности. На истфаке, помимо прочего, читали блестящий курс философии, аудитория всякий раз бывала заполнена; археологию также преподавали выше всяких похвал. Дисциплины читались по-русски, но ни у одного человека из присутствующих никаких нареканий сей факт не вызывал. И здесь, в лучшем университете Украины, среди самых блестящих умов страны, серая бездарность Пацюк воспринимался досадным недоразумением. Вместе со своим косноязычным суржиком.
Украинского языка не знал даже тогдашний президент, как-то раз с высокой трибуны ляпнувший: «Я рахую, шо...» «Рахуваты» означает «считать», «вести подсчет» – новый термин украинской математики. Но ничего общего с глаголом «думать» он не имеет, поэтому из уст руководителя государства это прозвучало весьма двусмысленно. Теперь-то, спустя годы, мне ясно, что президент действительно не думал. Он именно «рахувал» – подсчитывал, совершая в уме математические действия. Столько всего нужно было еще продать, пустить в оборот, да просто тупо украсть, в конце концов. И крали. Думать им было действительно некогда: едва успевали «рахуваты».
Так или иначе, но украинского не знали даже высшие государственные чиновники. Что уж говорить о каком-то Пацюке? Он и вообще был не бог весть каким оратором – запинался, путался в словах, постоянно скатывался в суржик. Зато для вящего колориту требовал именовать его – Андрий Тарасович. И только так.
Окончательно лекции старого идиота я посещать перестал после того, как он добрался до трактования монголо-татарского ига. Которого, по мнению Андрий Тарасовича, вовсе не существовало, а было иго «москалив», которые, подло спевшись с Батыем, решили уничтожить великое украинское государство. Но затея коварных кацапов провалилась – не дожидаясь новых вторжений, высокомудрые укры упорхнули под покровительство великого княжества Литовского.
Прямо в разгар его декламаций я поднялся, с грохотом отодвинул стул и под гробовое молчание студиозусов покинул аудиторию.
Однокурсники после этого не раз давали мне понять, что мстительный Пацюк на экзамене обязательно завалит. Но я ни минуты не волновался – все же история была моим любимым предметом и я знал ее хорошо. Вслед за мной пацюковские «лекции» перестали посещать и многие другие студенты. Амфитеатровая аудитория, которую неизменно выделяли под его лекции, редко когда заполнялась более чем наполовину. Пацюк взялся было вести учет посещаемости, пускал по рядам списки, но и это не помогло.
Ни одного занятия не пропустил только один студент – Толик Кожухов.
V
Сдавать Пацюку экзамен я пришел совершенно спокойный и уверенный в себе. Первым вопросом билета значился совершенно нейтральный в смысле национальных идеологий бытовой уклад запорожцев. Когда настала моя очередь отвечать, я отбарабанил без проблем.
Вот тут-то Пацюк меня и срезал!
– А шо объединяет запорижцив и рыцарей-тамплиерив? – вдруг спросил он.
Я оторопел. Что может быть общего между гонореей и гонораром?
– Отсутствие в общинах женщин? – неуверенно предположил я.
– Не только, – наставительно поднял палец профессор Пацюк. – Запорижци сталы хранителями великих тамплиерських тайн! Вопрос – яких именно?
Я молчал.
– На лекции треба було ходыты, пане Репин! – съехидничал Пацюк, и торжествующе провозгласил: – На Вкрайини воны заховалы Священний Грааль!
Такого ошеломляющего факта я точно не знал. Вздрогнув от неожиданности, я взглянул Пацюку в глаза и, понимая, что тот не шутит, нервно захохотал.
Пацюк, пожевав сухими губами, терпеливо подождал, пока меня отпустит. Видимо, подобная реакция студентов была ему не впервой. Обождав же, снова продолжил. По его словам, имелись очень серьезные доказательства пребывания именно на Украине той самой священной чаши Грааля, в которой была собрана кровь распятого Христа. Что до меня, то слушать дальше эту ахинею я отказался наотрез.
Я бы уже не удивился, если в качестве «доказательств» Пацюк, к примеру, интерпретировал бы текст известной народной песни «Ой, ты Галю» – типа на самом-то деле в ней повествуется не о жутковатой судьбе шлявшейся с казаками пьяной девки, а представляет собой зашифрованное указание на место захоронения сокровища, и слышать следует не «Галю», а «Граалю».
