Евгений Будинас - Перловый суп
Остановились на ветряк. И мы с Сергеем Сергачевым, ныне доктором архитектуры, а тогда главным архитектором, осуществили ряд поисковых экспедиций. Мы нашли три ветряка, с которыми можно было что-то сделать. Из них Березовская мельница оказалась наиболее целой и комплектной.
Были выполнены чертежи, рисунки. Старый кузнец, ветеран войны, Шупляк из деревни Забродье наклепал несколько сотен маркировочных жестяночек; элементы конструкции, чтобы не портить надписали краской. Сформировали бригаду: Сергачев пригласил Витю Карачуна, с которым он работал над созданием музея «Строчицы», а Виктор набрал строителей: Славика и Валика, окончивших художественное, и Ваську-соседа.
Первые переговоры с властями Кормянского района окончились безрезультатно.
— Чья мельница? — спрашиваем,
— Ничья!
— Можно забрать в музей?
— Нет! Это наша достопримечательность!
Достопримечательность тем временем была под угрозой уничтожения: стояла в чистом поле, полуразрушенная и с подпалиной от костра под одним углом. Валентина, как директор музея «Дудутки», на бланке Фонда культуры составила «Акт осмотра памятника культуры и архитектуры» с рядом вопросов, на которые должны были дать ответы местные чиновники, расписавшись и указав должности.
С пачкой бумаг я явился в местный исполком. Акт ни один чиновник не подписал, и это стало сигналом к началу работ по демонтажу мельницы.
Бригада экипировалась серьезно: УАЗ-469, я за водителя, Сергачев, Карачун и его трое друзей, различный инструмент, канистра питьевого спирта, наличные деньги, десантная плащ-палатка...
В Березовке познакомились с замечательным человеком — Модестом Ивановичем Поляковым, ветераном войны, сыном Ивана Полякова, который в начале века с четырьмя братьями построил ветряную мельницу. Но из-за того, что их не устраивала конструкция колес, они продали ее, и в 1905 году построили другую — ту, которая и оказалась в «Дудутках».
С приходом большевиков все старшие Поляковы были сосланы в Сибирь, откуда не вернулись. Главный комсомолец — экспроприатор мельницы — был затянут за рукав кожуха в зубчатый механизм. Вскоре он скончался, на что местные бабульки сказали: «Наш млынок адпомсці гадам». Однако дети-Поляковы выжили, защищали отечество во Вторую мировую, вернулись, восстановили батьковскую мельницу, и она еще молола до середины 70-х.
Основной вопрос по мельнице был в том, как без крана завести вертикальный и горизонтальный валы, имеющие огромный вес.
Модест Иванович рассказывал о конструкции «Глаголь» -это система жердей и блоков, благодаря которым и монтировались валы, а заливные жернова делались с добавлением магнезии, но он уже не помнил точной рецептуры.
Сняв обшивку, мы приступили к разборке каркаса, для чего с огромным трудом наняли кран. Я предполагал, что все скобы и гвозди на мельнице «с засолом», то есть перед использованием выдержаны в соленой воде. Образующийся ржаво-соляной «ерш» намертво держит металл в дереве. Поэтому я попросил Виктора перепилить все скобы и штыри на башне мельницы. Но он отказался, уверив, что дернем краном, и она снимется. Нужно было видеть картину, когда кран в раскачку тянул «шапку» мельницы влево и вправо и не мог снять! Внизу стоял Модест Иванович и смеялся, приговаривая: «Во! Мы з бацькамі без крана зрабілі, а вы i з кранам не можаце».
Пришлось Виктора, бывшего десантника, меня не послушавшего, привязать к тросам крана, в руки — ножовку по металлу и... вперед! Пилить скобы и нагеля.
За пятницу и субботу мельницу разобрали и аккуратно разложили по элементам. Позвонили Будинасу, на воскресенье заказали несколько тралов и грузовик. Откуда ни возьмись, появился местный чиновник и ненастойчиво попросил: «Вы нам заплатите, хотя бы, как за дрова». На это я ответил, что у Советской власти большой должок за мельницу перед родом Поляковых, и поэтому всю обшивку с мельницы, а это несколько грузовиков, мы отдаем на дрова Модесту Ивановичу.
Приехали водители: Саша Цыба, Миша Гиль. Караван машин вечером в воскресенье тронулся в сторону Минска. Огромное колесо ведомого вала значительно превышало габариты машины, но все обошлось благополучно. Все элементы мельницы были сложены на промзоне (нынешний газон перед главным корпусом музея). Мы приехали следом на УАЗике, привезли огромное количество инструмента, включая несколько редких домкратов и газосварочный аппарат, положили все это в двухколесный прицеп и сдали под охрану сторожу, как приказал Будинас.
Утром я застал удивительную картину: на нашем прицепе копошится «стайка» мужиков, разбирая остатки наших инструментов. Всего остального уже не было. На крылечке сторожки (это домик, где сейчас дирекция) стоял вразвалку полусонный сторож и смачно затягивался цигаркой.
КрестЕще до начала строительства в Дудутках я предлагал Будинасу соблюсти народные традиции: поставить крест или заложить в Дудутках кладбище. «Вам — что бы ни делать, лишь бы не делать то, что нужно» — последовал ответ,
Местом для возведения мельницы был выбран холм на колхозной земле, за выделение которой под музей тогдашний председатель местного колхоза Виктор Яковлевич Сорока поплатился должностью, партбилетом и был изгнан из советских агроруководителей.
Будинас ожидал приезда очередных гостей, поэтому начал нетерпеливо настаивать на немедленном возведении каркасных стеновых трапеций мельницы, чтобы гости смогли издалека увидеть ее силуэт. Нижнюю часть мельницы — шестигранный дубовый сруб — уже отреставрировали и установили. Все та же бригада: Витя Карачун, Славик, Валик, Васька и я спешно приступили к монтажу. Август выдался на редкость холодный. Хлопцы постоянно разводили небольшой костер внутри сруба. Сидя у костра можно было обогреться, а стены шестигранника защищали от ветра. За пару дней трапецию мы установили. Действительно, вырисовался силуэт мельницы, хоть и без башни, но и это уже выглядело интересно.
Завершив работу, бригада как обычно грелась у костра внутри сруба. Я поехал на промзону, чтобы справиться о времени отправления автобуса в город. Из окна машины то и дело поглядывал на возвышающиеся конструкции... Когда возвращался назад, опять глянул на холм — а там ничего нет. Потряс головой, поморгал— нет на холме никаких конструкций. Я похолодел — ведь под трапециями люди у костра. Мчусь на полной скорости, выскакиваю из машины, бегу... Под трапецией (диаметр бревен 20-25 см) лежат обломки, будто кто-то наломал карандашей. Хлопцы бледно-зеленого цвета стоят кучкой возле вагончика, где они обычно переодевались. В шестиграннике тлеют остатки костра...
Когда Виктор-бригадир увидел с холма, что я отъехал от промзоны, дал команду идти переодеваться, собираться на автобус. Как только ребята отошли 20-30 шагов в сторону бытовки — внезапно налетел смерч, поднял стеновые конструкции в воздух и обрушил их на дубовый сруб. Все разлетелось на мелкие части...
После этого «обвала» Будинас сказал: «Рубите крест, будем ставить». Той же «уцелевшей» бригадой мы его и сладили. Установить решили 22 августа, в день рождения супруги Будинаса Валерии. Гостей было много, мужики отправились на холм за крестом, который мы оставили на месте возведения мельницы, где сейчас лежит большой жернов. Шли с веселыми разговорами, настрой был праздничным. Подошли к кресту, кто-то вдруг сказал: «Разуться надо, ведь крест несем». Все стали посерьезней, молча разулись. Подняли крест на плечи -прикоснуться старались все — плотной гурьбой медленно двинулись вниз к Птичи. Крест светился на солнце янтарной желтизной. Лица несущих становились все серьезнее, а разговоры смолкли и вовсе...
Установили крест справа от дороги, идущей параллельно реке к дому Евгения Доминиковича. Женщины украсили крест рушником и маленькой иконкой. Хорошо выделялась резная надпись: «Господи, помоги рабам твоим».
Народ воспринял появление креста по-своему. По окрестностям пошел слух: Будинас установил крест и написал: «Господи, помоги рабам моим»...
ФлюгерСо строительными бригадами было сложно всегда. Даже трудно подсчитать, сколько их поменялось за время строительства музея. Люди были разные и по профессиональным, и по личным качествам. Но жизненная схема была едина: приходят хорошие ребята, могут все, начинают работать, первые две недели не нарадуешься. Аванс — радости меньше, после получки — радость пропадает вовсе...
Затеяли на главном музейном корпусе поставить флюгер. Заготовили чертежи, рисунки и шаблоны в натуральную величину, отдали ковать кузнецу в Руденск, ведь своей кузницы тогда еще не было. Но здание кузницы уже возводилось. Женя, имея опыт, объявил, что до завершения строительства кузницы и установки флюгера никто из строителей денег не получит. Работала бригада пока на совесть, то есть это еще был период нашей радости.
