Макс Нарышкин - Синдром Клинтона. Моральный ущерб
— Папа… Папа!..
Голос рубанул по его нервам. И он сдался. Встречая в объятия ту, что была ему дороже всех на свете, он трогал руками ее лицо и убеждался в том, что перед ним она, Вика. Живая. Невредимая.
— Я знала, я знала, что ты меня найдешь… Я верила, что он меня найдет. — Она впилась в его лицо взглядом: — Где он?
— Куртеев Тихон? Он в Москве.
— Вы… поняли друг друга?
— Да, мы друг друга поняли.
— Когда он приедет?
— Нам нужно поговорить, Вика…
Приобняв девушку за талию, он повел ее в глубь исторического центра. Старая Рамбла тянулась долго, очень долго. Она шла через весь город.
— Он не приедет, Вика.
Она резко остановилась и встала перед ним.
— Он никогда не приедет.
— Почему ты так говоришь?
— Ты знаешь.
Она глянула в лицо Берга.
— А что знаешь ты?
Профессор поправил на плече сумку и пошел мимо нее.
— Я знаю старую сингальскую сказку. В одной стране лежала туша слона. Шакал принялся поедать тушу. Он прогрыз дырку и п-пролез внутрь. Сидя внутри туши, он продолжал есть мясо. А тем временем шкура высохла, покоробилась, и дыра, через которую шакал проник внутрь, закрылась. Мимо проходил человек из касты барабанщиков. Он шел на церемонию изгнания демонов. Шакал, сидевший в туше слона, услышал барабанный бой и спрашивает: «Кто идет?» — «Я барабанщик, иду на церемонию изгнания демонов» — «А что ты получишь за участие в церемонии?» — спрашивает шакал. «Мне дадут деньги и еще какие-нибудь подарки», — отвечает барабанщик. «Тебе исключительно повезло, что ты пришел сюда, — сказал ему шакал, — я охраняю здесь свое сокровище. Если ты хочешь его получить, ты должен выбить дно у б-барабана, наполнить его водой и полить ею тушу слона». Барабанщик выбил дно у барабана, наполнил его водой и принялся носить воду и поливать высохшую тушу. А шакал изнутри втирал воду в шкуру мордой. Наконец шкура размягчилась, шакал выпрыгнул наружу и убежал. А барабанщик все поливал и поливал тушу водой. Потом он заглянул внутрь, но никакого божества в туше не было, а было только множество червей. Взял он свой сломанный барабан и вернулся домой. Через несколько дней пошел сильный дождь, и туша поплыла, увлекаемая потоком. На туше сидела стая ворон. Т-тушу снесло в реку, она поплыла вниз по течению, и ее вынесло в открытое море, а вороны все продолжали клевать падаль. В конце концов туша полностью сгнила и опустилась на дно, где ее дожрали крокодилы. Вороны огляделись вокруг, но нигде не увидели ни одного дерева. И прежде чем они смогли долететь до суши, они выбились из сил, крылья отказались им служить, и все вороны погибли в море… Я знаю, что скоро перестанет существовать «Регион». Компания «Маунтайн» окажется в кризисном положении. Их всех смоет в море, откуда они уже не выберутся. Вот что я знаю.
Вика шла рядом, помахивая ридикюлем.
— Ты не имеешь права меня осуждать, — сказала наконец она. — Ты не знаешь, что… сделал со мной Лукашов… Ты не знаешь.
— Я знаю другое. Ты вдруг стала слишком способной девочкой. Настолько способной, что тебе показалось возможным украсть чужие деньги. Мне неизвестно, что с тобой сделал Лукашов. Ясно, что что-то нехорошее. Мерзавец не способен на порядочные поступки. Но вместо того, чтобы рассказать все мне или любимому человеку, ты вдруг решила украсть. Наказать. И для осуществления своего плана тебе показалось возможным спать с другим. Тупица Истасов даже не предполагал, кого содержит на улице Академика Варги. — Рука Берга заметно дрожала, когда он вынимал из пачки сигарету. — Я все думал о твоем последнем телефонном разговоре в офисе. Тихон провел небольшое расследование и реконструировал события… Я все мучился вопросом — кому это ты три раза подряд могла сказать «да». А потом вдруг осенило… С тобой разговаривал Истасов. Он спрашивал тебя, дома ли ты. А потом спросил, готова ли. И ты, чтобы успеть приехать на явку быстрее его, тотчас исчезла из офиса. Меня немного смутил оставленный у офиса «Кайен», но потом я понял, почему ты его бросила. На метро быстрее. Пока Истасов парился в пробках, ты перед его носом проскочила в квартиру…
Виктория побледнела, руки ее дрогнули.
— Нет, все было не так. Я уехала, потому что Лукашов сказал, что у него намечается встреча, а через минуту позвонил Истасов и сообщил, что будет «дома» только вечером. У него сейчас важная встреча в строительной компании. Я не могла оставаться в офисе, а на стоянке он мог меня заметить… А потом вдруг вспомнила, что на столе у Тихона, в его кабинете, стоит моя фотокарточка в рамке. Лукашов мог завести Истасова к нему для разрешения какой-нибудь проблемы, и тогда… Сразу после этого я и решила уехать. Деньги были уже перечислены на мой счет на Кипре… — Вика хрустнула пальцами. — Но ты не можешь обвинять меня, папа. Ты не знаешь, что сделал Лукашов…
Берг помолчал, закурил и продолжил нелогично текущий разговор. Он начал с того места, на котором он остановился.
— Но тебя интересовали не деньги Истасова, хотя, как мне теперь кажется, ты и от них не отказывалась. В первую очередь тебя интересовал Лукашов. В съемную квартиру с продуктами зачастил симпатичный и очень общительный молодой человек… Истасов использовал его в роли приказчика. Общительный и охочий до женской красоты менеджер по имени Рома оказался еще и невероятно болтливым. — Было видно, как неприятно Бергу говорить об этом, он бы и не говорил, если бы была такая возможность. — Чтобы произвести впечатление на невиданной красоты любовницу босса, он увеличивал свой вес рассказами о знакомствах, а в это время невиданной красоты и сообразительности девочка решала, кого из перечисляемых фигурантов можно подвести к Лукашову. Выбор пал на Пятько. Он наиболее платежеспособен, и он имеет реальные деньги. И ты сводишь его с Истасовым, оставаясь для одного по-прежнему любовницей, а для другого — исполнительным бухгалтером. Их знакомство предсказуемо заканчивается знакомством этих двоих с Лукашовым… Разве не этого ты добивалась такой ценой?
Она молчала. Ветер в Таррагоне доносил запахи не такие, как в Москве.
— С этого момента машина начала свой ход. — Берг докурил и теперь не знал, куда деть окурок. Правила поведения в Таррагоне были не те, что в Москве. У профессора не было лишних евро на штраф. — Олег Иосифович появляется в «Регионе» периодически, он проворачивает через счета «Региона» деньги, полученные для съемок фильмов. Он, быть может, слышал о тебе, но не знает тебя в лицо. Истасов тебя знает, но ты ни разу не допустила, чтобы он оказался в «Регионе» в тот момент, когда там находишься ты. Как только опасность этого стала реальной, ты исчезла… Ситуация очень благоприятна — все трое участвуют в криминале, и случись что, разборки начнутся между ними. Однако поскольку переводами денег занимаешься ты, то спрос Лукашова будет с тебя. Но прилагать особых усилий для твоих поисков не будет, разве что для демонстрации своих стараний Пятько. Лукашов знает, что загонять тебя в угол опасно. Как только ты там окажешься, ты тут же поведаешь миру редкие новости, в частности — его жене о пристрастиях ее мужа…
— Так ты знаешь, что он со мной сделал? — спросила Вика.
— Догадываюсь… Когда на счете «Региона» накапливается три миллиона евро, ты прячешь деньги на другой счет и исчезаешь. Склока меж тремя корпоративными монстрами начинается… Тебя никто не найдет. Никто. На сотню людей всего двое умных — разве не я тебе об этом говорил? И ты знаешь, что эти двое — твой отец и твой любимый… Но любимый ли? Он думал, что четыре дня в неделю Вика живет у отца, а я думал, что пять дней в неделю Вика живет у Куртеева. А ты треть недели проводила в объятиях Истасова, так любим ли тобою Куртеев?.. Ты ничего не знаешь об этом человеке, чтобы утверждать такое.
— Кажется, раньше ты был о нем иного мнения?
Берг помолчал и, глядя под ноги, развернул обертку жвачки. Ему вдруг показалось, что он наговорил уже столько премерзостей, что изо рта смердит.
— Я не хочу, чтобы ты досталась Куртееву. Он не заслужил такую, как ты. Сейчас я позвоню ему и отдам трубку тебе. Ты будешь благоразумна и сообщишь ему, что твоя любовь к нему остыла. Любовь, которой никогда не было…
— Ты с ума сошел?
Берг посмотрел на нее красными от волнения глазами.
— Или я расскажу ему обо всем том, что только что рассказал тебе.
— Он тебе не поверит!.. — закричала Вика, заставляя обернуться и чуть замедлить шаг двух смуглых девчонок.
— Тогда я попрошу его заглянуть в твои глаза. Человек, который шел по твоему следу столь же скоро, как и я, не ошибется.
Вика задыхалась. Мир рушился под ее ногами. Перед ней клубилась пыль от сложившегося, как карточный домик, так красиво и старательно построенного ею здания.
— Ты… ты не имеешь права меня судить.
— Судить тебя — да, не имею я такого права… — пробормотал Берг. — Отец — самый пристрастный судья для дочери… Та всегда для него права… Но я имею полное право спасти Тихона.
