Гарольд Роббинс - Пират

— Как это может помочь палестинцам?

Он замкнулся.

— Извини меня, — быстро сказала она. — Я вовсе не хотела с тобой ссориться. Просто от безделья я стала немного вздорной.

— Ничего страшного.

Она посмотрела на него.

— Ты хочешь, чтобы я поехала к тебе сейчас?

— О’кей, — сказал он, затем улыбнулся. — А как насчет того, чтобы сперва пойти в кино? В Дамаске можно увидеть фильмы не новее, чем десятилетней давности.

Бейдр поставил свою чашечку, почувствовав в голове легкий шумок от теплой сакэ. Почти в тот же момент, когда чашечка коснулась стола, сидевшая позади него на коленях гейша наполнила эту крохотную чашечку. Бейдр смотрел на нее. Пить он не привык. Изредка бокал шампанского, но не более. И хотя он выпил всего три таких маленьких чашечки, они уже давали себя знать.

— Достаточно, — сказал он приподымаясь. Вставая, почувствовал легкое головокружение. Стоило ему чуть вытянуть руку, и гейша тотчас подоспела помочь ему. Он улыбнулся ей. — Спать, — сказал Бейдр.

Он сложил руки ладонями вместе и прижал к одному уху, закрыв глаза.

— Хай! Хай! Спать!

Он кивнул.

Поддерживая одной рукой его за локоть, другой она отодвинула ширму, разделявшую комнаты. Ввела его в спальню и задвинула за собой ширму. Кровать была очень низкая, едва возвышалась над полом, и, садясь, он чуть не опрокинулся. Он подумал, что это выглядело очень забавно, и засмеялся. Она смеялась вместе с ним.

— Я чуть не упал.

— Хай, хай, — сказала она, протянула руку и развязала кушак, стягивавший на нем халат. Мягким движением она спустила халат с плеч Бейдра, и он повалился на спину.

— Устал, — пробормотал он в подушку. Повернулся и лег на живот, лицом вниз.

Словно издалека доносился до него шорох ее кимоно. Он уловил тонкий аромат пудры, легким облачком осевшей на его коже.

Ее руки казались легкими перышками, когда они нежно гладили ему спину, ее пальцы пробегали по позвоночнику от шеи до копчика. Потом она принялась умащивать его тело слегка подогретым маслом. Он блаженно вздыхал.

Ее руки опустились ниже и нежно разминали мышцы и похлопывали по ягодицам, затем он почувствовал, как она медленно раздвигает их и пробует осторожно ввести в середину палец. Она нащупала и помассировала круговыми движениями простату.

Почти сквозь сон он почувствовал, как твердеет член, и стал поворачиваться на бок. Ласково, но твердо она удерживала его. Ее другая рука, увлажненная теплым маслом, пришла в движение на его фаллосе.

Он попробовал двигаться вместе с ней, но не мог. Потом понял, что в комнате не одна гейша, а две. Вторая женщина подошла с другой стороны кровати и опустилась перед ним на колени. Теперь вместо двух рук стало четыре. На нем не осталось места, которого бы они не коснулись, не погладили, не обласкали, и все это одновременно.

Давление на простату и тестикулы, ускоряющиеся движения руки на фаллосе стали невыносимы, он почувствовал, как его сводит в три погибели. Стон исторгся из его горла. Он открыл глаза.

Миниатюрная японка в кимоно мило улыбалась ему. Затем она раскрыла рот и нежно окружила им головку фаллоса. Произошел взрыв, и на миг он ощутил себя на грани смерти, когда струя семени вырвалась из него. И так взрыв за взрывом, пока он не был полностью иссушен, и все, что от него осталось, была мягкая, приятная пустота.

Он продолжал смотреть на миниатюрную гейшу, когда та вставала и молча удалялась. Он ощутил другие руки, обернувшие его мягкой простыней. Он закрыл глаза и пропылился в бездонный сон без сновидений.

Когда проснулся, ему показалось, что проспал он всего несколько минут. Но было светло, день был в разгаре, и Джабир стоял над ним.

— Извините за беспокойство, господин, — сказал он, — но эта телеграмма только что получена, и мистер Кэридж говорит, она очень важная.

Он медленно сел и взял желтый листок. Телеграмма была простая, но ее содержание могло быть понятно только принцу и ему.

ДАТА ОБЪЯВЛЕНИЯ ТВОЕГО СЫНА МОИМ НАСЛЕДНИКОМ УСТАНОВЛЕНА. ПРОШУ НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ ВСЕХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ.

Теперь он окончательно проснулся. Сын тут был ни при чем. Они давно условились с принцем о том, что будет означать такая телеграмма.

Война. Война с Израилем. Время взять реванш за поражение в 1967 году подступило вплотную. Или же они так считали.

Чувство досады овладело им.

Это произошло слишком скоро. Излишне скоро. Быть может, они и одержат сперва второстепенную победу, но израильтяне гораздо опытней. Если война продлится дольше недели, это будет еще одно поражение арабов.

Даже принц соглашался с ним на этот счет. Но надо было много всего сделать. Если в мире будет создано мнение, что они объединились, то, возможно, они смогут одержать победу и покрупней. Не на поле брани, где люди умирают, но в банках и домах, где люди живут.

В другом месте

Октябрь, 1973

Пыльный, серо-коричневый фольксваген, облезлый от солнца, песка и ветра за долгие годы странствий в пустыне, чихая и кашляя, не доехал несколько метров до паркинга. Часовые с любопытством наблюдали, как из машины вылез в таком же пропыленном бедуинском бурнусе старик и направился к задку машины. Задрал крышку и безнадежно уставился на мотор.

Подошел один из часовых.

— Что случилось, старый?

— Я бы и сам хотел знать. Даже верблюду бывает нужна вода, а эта тварь, я тебе скажу! Есть что-то безбожное в твари, которой никогда не нужна вода. Будь эта верблюд, я знал бы, что делать.

Молодой солдат засмеялся.

— А что бы ты сделал, будь это верблюд?

— Я дал бы ему попить. Если после этого он не стал бы работать, дал бы ему пинка под зад.

— А почему б тебе не попробовать сейчас? — предложил солдат.

— Я уже пробовал. Не помогает. Ни черта ей не помогает.

Старик продолжал пялиться на мотор, а солдат заглянул в машину. Интерьер ее был столь же обшарпанный, как и экстерьер. Обивка изодрана в клочья, на приборах лежал толстый слой пыли. Солдат дотянулся до панели, стер пыль с бензоуказателя, выпрямился и повернулся к старику.

— У тебя бензин кончился.

— Я в этом не понимаю. Никогда этого раньше не случалось.

— Это случилось теперь, — сказал солдат с оттенком превосходства в голосе.

Старик пожал плечами.

— Вот и чудесно, я рад, что ничего серьезного. А то испугался, не околела ли бедняга совсем. — Он двинулся к воротам. — Отпихните ее в сторонку, — крикнул он через плечо. — Я пришлю, чтобы заправили бак.

— Постой-ка! — Часовой подбежал и загородил дорогу. — Туда без пропуска нельзя. Это зона строгой охраны.

— У меня есть пропуск, — сказал старик, протягивая ему что-то.

Солнце сверкнуло на блестящей пластмассовой карточке.

Солдат взял карточку, поглядел и вытянулся.

— Извините, генерал, — сказал он, отдавая честь.

Бен Эзра ответил на приветствие.

— Все в порядке, солдат. Вольно.

Солдат расслабился.

— Вы знаете, как пройти? — спросил он почтительна.

— Знаю, знаю, — улыбнулся Бен Эзра. Он протянул руку. — Может, вернешь мой пропуск?

— Слушаюсь, господин генерал, — быстро исправил оплошность часовой. — А насчет машины не беспокойтесь. Мы о ней позаботимся.

Генерал улыбнулся:

— Благодарю. — Он повернулся и пошел, его бурнус мягко помахивал в такт шагам.

— Кто это был? — поинтересовался второй часовой.

Солдат почтительно приглушил голос:

— Генерал Бен Эзра.

— Лев Пустыни?! — В голосе второго солдата послышалась нотка недоверия. Он посмотрел вслед старику. — Я думал, он давно умер.

— Да нет, — сказал первый солдат. — Давай-ка помоги мне с машиной генерала.

В конференц-зале за круглым столом сидело всего пять человек. Три американца, что присутствовали на первом совещании, Бен Эзра и генерал Эшнев.

— Прошу меня извинить, господа, что нас собралось так мало, — обратился к присутствующим Эшнев. — Но все остальные на фронте.

— Нет нужды приносить извинения, — сказал Уэйгрин. — Мы все понимаем. — Он улыбнулся. — Кстати, вас можно поздравить. Ваши парни отлично себя показали, окружив Третью армию египтян.

Эшнев мрачновато кивнул.

— Вы предвкушаете победу… Мы же совсем еще не уверены.

— Вы уже победили, — уверенно сказал американский полковник.

— И мы все еще нуждаемся в помощи, — сказал Эшнев. — Большой помощи. Мы слишком дорого заплатили, дав им напасть внезапно.

— Кто бы мог подумать, что они предпримут атаку на праздник Иом Кипур? — заметил представитель госдепартамента Хэррис.

Голос Бен Эзры был деловит.

— Подумал — я. Кажется, я достаточно ясно все изложил на предыдущем совещании.