Джозеф Хеллер - Лавочка закрывается

— Моей ДНК? — повторил Йоссарян, голова у него шла кругом. — Признаюсь, я в полном недоумении.

— Это ваша дезоксирибонуклеиновая кислота, мистер Йоссарян, она содержит ваш полный генетический код.

— Я знаю, что это моя дезоксирибонуклеиновая кислота, черт побери! И я знаю, что она содержит.

— Никто не может ее подделать. Она докажет, что вы — это вы.

— А кем же еще, по-вашему, я могу быть?

— Кредитные учреждения в наше время осторожны.

— Мистер Гэффни, где я возьму образец своей ДНК, чтобы представить его вместе с заявкой на заем для покупки дома, о котором я впервые слышу и который не собираюсь покупать?

— И даже дом в Ист-Хэмптоне? — тоном искусителя сказал Гэффни.

— Даже весь Ист-Хэмптон.

— Там сейчас великолепная недвижимость. А с ДНК я вам могу помочь.

— Как вы ее достанете?

— По Закону о свободе информации. Она содержится в вашей сперме, образец которой имеется в вашем деле вместе с вашим номером социального страхования. Я могу получить заверенную фотокопию…

— Моей спермы?

— Вашей дезоксирибонуклеиновой кислоты. Клетка спермы — это всего лишь средство доставки. В расчет идут только гены. Я смогу получить фотокопию вашей ДНК, когда вы составите заявление. Уж я-то это дело смогу довести до конца. Кстати, на этом хорошие новости еще не исчерпаны. Джентльменов, что следят за вами, стало на одного меньше.

— Я не понимаю эту остроту.

— Не вижу здесь никакой остроты.

— Вы хотите сказать, что один из них уже не джентльмен или что он уже не следит за мной.

— Я по-прежнему не вижу здесь никакой остроты. Он следит не за вами. Он следит за одним или несколькими из тех, что следят за вами.

— Зачем?

— Это нам и придется выяснить. В материалах, что я получил по Закону о свободе информации, это место было вымарано. Может быть, чтобы защитить вас от похищения, пыток или убийства, а может, просто для того, чтобы узнать, что пытаются узнать о вас другие. Этому может быть тысяча объяснений. А тот ортодоксальный еврей… извините меня, мистер Йоссарян, вы еврей?

— Я ассириец, мистер Гэффни.

— Да. А тот джентльмен, по виду напоминающий ортодоксального еврея, что расхаживает перед вашим домом, и на самом деле ортодоксальный еврей и живет он в вашем квартале. Но он к тому же агент ФБР и дьявольски ловок. Так что будьте осторожны.

— А что ему от меня надо?

— Спросите у него, если хотите. Может быть, он просто прогуливается, если только он не на задании. Вы же знаете, что это за люди. Может быть, он и не за вами следит. В вашем здании находится отделение ЦРУ, маскирующееся под отделение ЦРУ, а еще офис администрации социального страхования, не говоря уже обо всех секс-салонах, проститутках и других предприятиях. Постарайтесь держаться за свой номер социального страхования. Осторожность никогда не помешает. Осторожность — это другая сторона храбрости, так сеньор Гэффни говорит своим друзьям. Ничего не бойтесь. Он будет с вами на связи. Служба — второе «я».

Йоссарян почувствовал необходимость проявить настойчивость.

— Мистер Гэффни, — сказал он, — когда я смогу вас увидеть? Прошу прощения, но я вынужден настаивать.

Несколько секунд в трубке слышалось фырканье, размеренное бульканье, в котором проскальзывали какие-то самодовольные нотки.

— Вы уже видели меня, мистер Йоссарян, и не заметили, да?

— Где?

На автовокзале, когда спускались вниз с Макбрайдом. Вы посмотрели прямо на меня. На мне был бежевый однобортный шерстяной пиджак в елочку с тонким лиловым квадратиком, коричневые брюки, светло-голубая рубашка из швейцарского шамбре, сотканного из тончайших египетских шелковых нитей, а в завершение — галстук цвета густой ржавчины и носки в цвет ему. У меня ровный загар и плешь на макушке, черные волосы по бокам коротко острижены, а глаза и брови — очень темные. У меня благородный овал лица и четко очерченные скулы. Вы меня не узнаете, нет?

— Как я могу вас узнать, мистер Гэффни, если я вас не видел раньше?

Тихий смех возобновился.

— Да нет же, видели, мистер Йоссарян, и не раз. У ресторана в отеле, куда вы зашли в тот день с мистером и миссис Бич после заседания ОКРКАМИМ в музее искусств Метрополитен. Напротив Похоронного дома Фрэнка Кэмпбелла на другой стороне улицы. Вы помните там рыжего человека с тростью и зеленым рюкзаком на спине, он стоял у входа рядом с охранником в форме?

— Вы были тот рыжий с рюкзаком?

— Я был охранником в форме.

— Вы были переодеты?

— Я и сейчас переодет.

— Не уверен, что понял последнее, мистер Гэффни.

— Считайте, что это шутка, мистер Йоссарян. Она очень широко применяется в моей профессии. Может быть, моя следующая острота будет лучше. И я считаю, вы должны позвонить вашей медицинской сестре. Она снова работает в дневную смену и сегодня сможет с вами поужинать. Она может привести с собой эту свою подружку.

— По квартире?

— Нет, не мисс Моркок.

— Ее зовут мисс Мор, — холодно отрубил Йоссарян.

— Вы ее называете мисс Моркок.

— А вы ее будете называть мисс Мор, если хотите работать на меня. Мистер Гэффни, не суйтесь в мою частную жизнь.

— Частной жизни больше ни у кого нет. Говорю об этом с грустью.

— Мистер Гэффни, когда мы встретимся? — категорическим тоном вопросил Йоссарян. — Я хочу посмотреть вам в глаза и увидеть, с кем, черт возьми, я имею дело. Я с вами чувствую себя не в своей тарелке.

— Я уверен, это пройдет.

— А я не уверен. Вы мне что-то не нравитесь.

— Это тоже пройдет после нашего разговора в Чикаго.

— В Чикаго?

— Когда мы встретимся в аэропорту и вы увидите, что мне можно доверять, что я предан, полезен, надежен, услужлив, вежлив и добр. Так лучше?

— Нет. Я не собираюсь в Чикаго.

— А я думаю, что собираетесь, мистер Йоссарян. Вы могли бы заказать билет прямо сейчас.

— Что я буду делать в Чикаго?

— Пересаживаться на другой самолет.

— Куда?

— Назад, в Нью-Йорк, мистер Йоссарян. Из Кеноши, штат Висконсин, после посещения миссис Таппман. Возможно, вы надумаете лететь оттуда прямо в Вашингтон, чтобы встретиться с мистером Миндербиндером и мистером Уинтергрином, а может быть, и Нудлсом Куком.

Йоссарян вздохнул.

— Вы теперь знаете обо мне все это?

— В моей работе мне многое приходится слышать, мистер Йоссарян.

— На кого еще вы работаете, когда слышите всякие подробности обо мне?

— На того, кто мне платит, мистер Йоссарян. Я не сторонник дискриминации. У нас теперь есть законы против дискриминации. И я не завожу любимчиков. Я всегда объективен и не делаю никаких различий. Различия — вещь одиозная. И оскорбительная.

— Мистер Гэффни, я вам еще ничего не платил. Счетов вы мне не присылали и о цене со мной не говорили.

— У вас высокая платежеспособность, мистер Йоссарян, если только можно верить фирмам по оценке платежеспособности, и закладной заем вы можете получить в любое удобное для вас время. Сейчас продаются прекрасные дома на берегу водоемов в Нью-Йорке, Коннектикуте и Нью-Джерси, а еще по хорошим ценам на морском побережье в Санта-Барбаре, Сан-Диего и на Лонг-Айленде. Если хотите, я вам помогу с заемными бланками, а также с вашей ДНК. Сейчас прекрасное время для закладных заемов и для покупок.

— Мне не нужны закладные заемы и не нужны покупки. А кто эта подружка, о которой вы упомянули?

— Вашей медицинской сестры?

— Нет у меня никакой медицинской сестры, черт побери. Я прекрасно себя чувствую, если вы все еще следите за этим. Теперь она моя приятельница, Мелисса.

— Медицинская сестра Макинтош, — выразил свое формальное несогласие мистер Гэффни. — Передо мной лежит донесение, мистер Йоссарян, а донесения никогда не лгут. В них могут быть ошибки, они могут устаревать, но они никогда не лгут. Они не люди, мистер Йо.

— Не смейте меня так называть!

— Они не умеют лгать и всегда официальны и авторитетны, даже когда они ошибочны и противоречат друг другу. Ее подружка — это та самая медицинская сестра, которая работает в реанимации хирургического отделения и которую вы хотели видеть. Зовут ее Вильма, но люди склонны ее называть ангелочек или зайчик, в особенности пациенты, отходящие от анестезии после операции, а еще два-три больничных врача, которые время от времени лелеют честолюбивые помыслы залезть, по их — не по моему — выражению, к ней под юбку. Может быть, это медицинский термин. К вам может присоединиться и мисс Мор.

— Мисс Мор? — В голове у Йоссаряна все смешалось, и ему все труднее было удерживать нить разговора. — Кто такая мисс Мор, черт возьми?

— Вы ее называете Моркок, — напомнил ему Гэффни, понизив голос, в котором послышался легкий упрек. — Извините, что задаю вам этот вопрос, мистер Йоссарян. Но наши слухачи в последнее время не слышали в вашей квартире звуков сексуальной активности. С вами все в порядке?