Ольга Лукас - Тринадцатая редакция
Когда дверь за Виталиком захлопнулась, Гумир окончательно перестал подозревать его в шпионаже в пользу Майкрософт – это был обычный болтун-находка-для-шпиона, а находка для шпиона сам не может быть шпионом, это нелогично. Значит, для полного счастья осталось только выпроводить этого балбеса Егория – надо же, сбрил бороду, и сразу на человека стал похож, кто бы мог подумать. И тётю какую шикарную где-то отхватил!
– Товарищ, ты зря теряешь время, я не вернусь в «Народный покой», – сквозь зубы процедил Гумир.
– Да я не за этим же, сколько можно повторять! Я сам хочу уйти оттуда, – доверительно, но уже немного раздраженно заявил Джордж.
– Хочешь уйти – уходи. Видишь, меня же не тронули, вдруг и тебе повезёт?
– Вот я и хочу узнать – как у тебя это получилось.
– Тебе мой опыт не поможет, – отрезал Гумир. – Я был простым бойцом. А ты – денежный мешок. Пока завещание им не оставишь – не отцепятся.
– Неужели им нужны только мои деньги?
– Нет, почему, ещё – помещение для встреч и надёжная крыша, – отвечал бессердечный Гумир.
– Что вы такое говорите, я ничего не понимаю. Кому это нужны деньги Йорана? – встряла Анна-Лиза.
Ей очень хотелось поскорее перевести разговор на главное – заветное желание Гумира, а потом потихоньку и на договор, но мужчины как завели свою волынку про каких-то товарищей, партию, русский народ, который страдает, и прочую скучную и нелепую ерунду, так всё никак не могли остановиться. По их словам выходило, что бедняжка Йоран влип в какую-то ужасающую секту, которая пользуется его поддержкой и покровительством и не отпустит его от себя живым или, по крайней мере, потребует изрядный выкуп.
– Но ты же умеешь стрелять! Ты можешь защищаться! – снова попыталась вмешаться Анна-Лиза, но её опять проигнорировали. Джордж выяснил, что Димка в очередной раз оказался кругом прав, эти гады используют его, а раз так – с ними надо немедленно расставаться, без сожаления и страха. И помочь ему должен вот этот независимый и храбрый очкарик.
Гумир в «Народном покое» был человеком совершенно уникальным и даже легендарным. Во-первых, он был очевидно не русским. Слишком очевидно, чтобы закрывать на это глаза.
– Поскреби татарина – найдёшь русского! – заявил он, когда старшие товарищи указали ему на это. Возразить было нечего. Гумира приняли с испытательным сроком.
Испытательный срок он прошел, принял первый обряд посвящения, но вскоре сообразил, что бунтует каждый в одиночку – и, отказавшись подчиняться старшим товарищам, покинул партию. Единственный из всех. Остальные – те, кого не выгоняли, разумеется – держались за «Народный покой» всеми четырьмя конечностями, да ещё и зубами вгрызались.
Гумиру угрожали, его проклинали и подвергали коллективному остракизму, но всерьёз не трогали – не того полёта птица.
– Может, и меня отпустят? – с надеждой сказал Джордж. – Я сделал для них достаточно и могу рассчитывать на уступки.
– Не можешь. Из тебя ещё много бабла можно вытянуть, – отвечал Гумир. Ему не было дела до проблем Егория – пусть выпутывается из них сам.
– Так что, думаешь, имеет смысл откупиться от них? – с сомнением спросил Джордж.
– Думаю, что тебе надо подумать об этом самостоятельно, – отрезал Гумир.
В этот момент в видеосалон наконец-то зашел простой, нормальный посетитель – уже знакомый Гумиру милиционер, вновь решивший посмотреть после работы что-нибудь умиротворяющее – ужастик какой-нибудь, к примеру.
– Вот у этой гражданки документы проверьте, – Гумир предупредительно указал на Анну-Лизу.
– Я тебе сейчас этот палец оторву и в небо закину, если будешь в меня тыкать! – рассвирепела она.
– Пойдём-ка лучше отсюда, – подхватил её под руку Джордж, – здесь нам не рады.
– Да куда же вы! Я же не на дежурстве! – растерялся милиционер. И, поворачиваясь к Гумиру, покачал головой. – Притон у тебя тут, что ли? Как не зайду – все без паспортов! Надо будет в рабочее время наведаться!
– Наведывайтесь, – бесстрастно отвечал Гумир. – Со мной всё в порядке, а клиенты сами пусть выкручиваются.
На обратном пути Джордж хотел бы прикинуть свои шансы на выживание в случае, если он всё-таки решится порвать с «Народным покоем», но Анна-Лиза не дала ему сосредоточиться на этой мысли ни одной минуты.
– Расскажи мне всё об этом парне! – попросила она.
– О Гумире, что ли? – удивился Джордж. – Он тебе понравился?
– Ты не хами, а рассказывай!
– Да я с ним мало знаком.
– Рассказывай что знаешь.
Ну что тут делать? Кто везёт – тот и заказывает музыку. И Джордж, превозмогая внутреннее сопротивление (неужели это была ревность?), принялся очернять Гумира в глазах своей «лучшей подружки». Анна-Лиза одобрительно кивала и даже пару раз улыбнулась. Всё было просто прекрасно. На этот раз носитель желания никуда от неё не денется.
Расслабляться следует ровно до того момента, пока расслабляться ещё хочется. Иначе это занятие сначала наскучит, а потом и вовсе будет раздражать. Так что понадобится релаксация уже совсем иного рода – пойти и медитативно намылить пару шей, а где же столько немытых шей найдёшь, да ещё и в культурной столице? Словом, лучше с отдыхом не переусердствовать. Так, во всяком случае, полагает Лёва Разумный. Он, конечно, отоспался после бессонных трудовых суток, повалялся в ванне с сигаретой в одной руке и мужским журналом в другой, позавтракал, вяло втыкая в телевизионное ток-шоу, ещё раз со вкусом покурил, полежал на диване, разглядывая трещину на потолке, сварил себе кофе с корицей и мускатным орехом и понял, что ещё чуть-чуть – и будет уже перебор. Поэтому кофе он допивал на ходу, выключая телевизор, натягивая ботинки и ссыпая в раковину грязную посуду, а в помойное ведро – окурки (всё разом). Безумная ярость снова вела его куда-то, как лавина, тащила и тащила вперёд, он только успевал переставлять ноги и гадать, какого чёрта этому носителю приспичило формулировать своё хреново желание в такую рань, когда все приличные люди ещё сидят дома, ну или хотя бы выходят на бизнес-ланч. Убил бы себя об стену этот идиотский урод, выпил бы яду или просто не появлялся на свет.
– Куда ломишься? – грубо остановили Лёву охранники. По нему было видно, что мчится он, не разбирая дороги, и собирается, всего вероятнее, устроить скандал, мордобой и дебош. Ну да, Лёва примерно на это и нацелился – и кто бы посмел его остановить?
– С дороги. Я при исполнении! – рявкнул этот невысокий парнишка на здоровенных – раза в два крупнее его – вышибал и, избавившись от их навязчивых объятий, направился к своей цели. Целью его была «Квартира самурая» – так уж получилось, что с очередным появлением Дмитрия Олеговича (совершенно, кстати, не по его вине, он не нарочно притягивал к себе людей, события и приключения) это некогда тихое заведение превратилось чуть ли не в проходной двор. Ну, так Джордж отлично знал своего друга и мог об этом догадаться и сам. Впрочем, школьный приятель никогда не останавливался у него надолго – а если и останавливался, то пропадал целыми днями в городе и даже ночевать приходил не всегда.
Ещё у самого входа в ресторан Лёва почувствовал, что дела идут паршиво. Вместо того чтобы вырвать из стены какую-то псевдобамбуковую хрень и ударить ею по зеркалу, чтобы осколки засыпали весь холл, он скрючился от тоски и еле-еле удержался от того, чтобы не рухнуть на пол, жалобно скуля и подвывая. Куда подевался молодецкий кураж, где предвкушение битвы, которое Лёва нередко ощущает перед встречей с носителем до того момента, пока отрезвляющая боль в мочке уха не указывает ему цель? Ничего этого не было. Но услужливое ухо довольно скоро поймало первый болевой импульс – клиент был здесь, никаких сомнений. Следуя за своей болью и гневом, переходящим почему-то в тоску и безысходность, Разведчик прошел в кофейный зал и остановился. Идти дальше не хотелось категорически: и не потому, что с каждым шагом его чувствительное ухо всё сильнее реагировало на присутствие носителя, а потому, что впереди зияла бездна. Огромная воронка, на краю которой остановился Лёва, хотела поглотить его, выпить, высушить до костей.
«Ты чего, чувак, обалдел? – Лёва мысленно обратился к посетителю, спокойно восседающему в центре воронки. – Я тут самый злой, понятно?» Стало немного полегче – нет, воронка осталась на прежнем месте (никто вокруг, впрочем, не ощущал её присутствия), и свинцовая тоска никуда не исчезла, просто Лёва сделал шаг вперёд, потому что сам этого захотел. «Не будь животным, приятель, – строго сказал он, на этот раз самому себе, – выключай инстинкты и врубай разум. Надо же разобраться, кто тут такой борзый выискался».
Борзый неторопливо, с истинно купеческим размахом, обедал. Не понять ему было новомодной привычки к ланчам, состоявшим, как правило, из лёгкого салатика и кусочка варёной на пару рыбы. Здесь ему тоже попытались было навязать что-то подобное, да ещё и в японском стиле, но он громко и внятно потребовал «человеческое меню».
