Дэниел Киз - Пятая Салли
– Вы не бестолковая. И больше вам не придется отшучиваться. Вы в один миг постигнете все, что известно Ноле, Белле и Салли. Их знания станут вашими знаниями, их умения – вашими умениями.
– Я всегда боялась секса. Не смотрите, что я флиртую направо и налево – это только прикрытие.
– Секс органично войдет в вашу жизнь.
– Роджер, я никогда не плакала. Я никогда не грустила, как нормальные люди. Вот смотрю на Салли – она всю жизнь такая разнесчастная, глаза у нее на мокром месте. Наверное, такое состояние – хуже смерти. Я так не хочу.
– Так у вас и не будет. Грусть обязательно присутствует в эмоциональной палитре цельного человека. Жизнь состоит не из одного веселья и флирта. В жизни есть место растерянности, чувству ответственности, чувству глубокой привязанности, эмоциональным взлетам и спадам. В течение жизни человек теряет любимых и горюет по ним – и это нормально. Я помогу вам стать сильной. Вы не будете бояться ни событий, ни отрицательных эмоций, ни самой жизни. Помните: человек рождается в слезах.
– Я тоже родилась в слезах?
– Не знаю. Давайте вспоминать вместе.
– Мне страшно.
– Мне тоже. Я буду рядом. Вы готовы?
– Да. Только держите меня за руку, Роджер. Не отпускайте.
Глаза у него увлажнились. Он стиснул мою руку, с трудом сглотнул и произнес:
– Ему известно, что скрывает мрак…
Я выплыла из собственного сознания. Где-то вдали Роджер говорил:
– Мы возвращаемся в те времена, когда на свет появилась Дерри. Прежде были только Салли и Джинкс, а потом произошло нечто, и Дерри стала отдельной личностью. Когда я досчитаю до трех, Дерри вновь проживет тот день, испытает те эмоции и откроет их нам. Мы узнаем, как родилась Дерри.
Я вынырнула из тьмы, прорвалась через облака и сырой туман. Я бродила по улицам в поисках Синдереллы. Я вспомнила: была Пасха, Светлое Воскресенье. Салли было десять лет. Я еще не родилась. Мое рождение случится только через три дня. Но я проникла в память Джинкс и узнала, что произошло. Об этом я и стала рассказывать Роджеру.
* * *За несколько месяцев до Пасхи Салли подобрала искалеченную кошечку. У кошечки не было одной лапки, и Салли назвала ее Синдереллой. Якобы кошечка потеряла эту лапку, как Золушка – туфельку. Ничего, скоро появится Прекрасный Принц, скоро вырастет новая лапка. Салли в свои десять лет жила сказками, которыми тешил ее перед сном Оскар. Сказка про Золушку числилась среди самых любимых. До Синдереллы у Салли не было домашнего питомца, ей приходилось довольствоваться собственным воображением; теперь играть стало интереснее. Салли долго упрашивала мать оставить кошечку, и мать в конце концов сдалась, хотя Фред рвал и метал.
Салли кормила свою любимицу молоком и остатками обедов и представляла, что Фред – это злой отчим, который запирает Синдереллу в темном чулане и не пускает на солнышко поиграть.
То и дело Салли брала Синдереллу на руки, крепко прижимала к груди. Кошка мурлыкала, терлась мордочкой о щеку Салли, щекотала ей нос своей пушистой шерстью. Когда Салли возвращалась из школы, Синдерелла ковыляла навстречу, терлась о ноги.
Мать с Фредом частенько уходили, запирая Салли в доме. Но Салли теперь не скучала – ей было с кем играть. Синдерелле она рассказывала о своих бедах, а та слушала очень внимательно и мурлыкала: дескать, понимаю, все понимаю, люди ужасно злые и несправедливые.
В то время Салли уже знала про себя: она – крайне забывчивая девочка. Она ничего не помнит о шалостях. Мать и отчим уверяют, что она натворила то-то и то-то, наказывают ее – но она не понимает, за что. Фред, злой отчим, зовет ее лгуньей и запирает то в комнате, то в чулане. Тогда Салли воображает себя принцессой. Родной папа-король переоделся почтальоном и пошел странствовать по королевству, смотреть, где порядок, а где непорядок, а дочку оставил на попечение злой служанки Вивьен. Если Салли будет хорошо себя вести, король Оскар вернется и заберет ее. Ясно же, уверяла Салли свою Синдереллу: это злая ведьма наложила на нее чары, заставляет озорничать и забывать о содеянном. Специально, чтобы король Оскар не вернулся за дочкой. Но он все равно вернется и разрушит злые чары. Надо только его дождаться. Король Оскар посадит Салли в почтовую сумку, и в тот же миг Салли вновь станет прекрасной принцессой. Конечно, Салли тогда не знала, что безобразничает другая девочка – злюка Джинкс.
Откуда взялась Джинкс, я понятия не имею. Она про это не рассказывала. Правда, недавно Джинкс поделилась со мной: маленькая Салли перед поркой теряла сознание, и лупили всегда Джинкс. Салли, сама не зная почему, могла измениться за секунду. Боли от ударов она не чувствовала и вообще не помнила, что ее наказывали. Потом, правда, на руках и на ногах Салли обнаруживала рубцы, и вот они-то воспалялись и болели, да еще как. Откуда рубцы брались, Салли догадывалась: не иначе, козни злой ведьмы.
А дальше мне пришлось составлять пазл из неполного набора элементов. И вот что получилось.
В ясное пасхальное утро Салли пошла в церковь с Фредом. Мать в это время была в больнице, навещала бабушку.
Рассказ пастора о Воскресении Христовом Салли слушала, разинув рот. Фреду даже пришлось ее в бок толкнуть – закрой, дескать, варежку. После мессы, едва выйдя на церковное крыльцо, Фред тотчас надвинул кепку. Он не расставался с головным убором даже в помещении, делая исключение только для храма Божьего. И у него была на то веская причина – кепкой Фред закрывал глубокую вмятину на своем лысом черепе.
– А это правда – про воскресение? – робко спросила Салли.
– Конечно, правда, – заверил Фред. – Кто-кто, а отец Андерсон врать не станет. Не по чину ему врать-то.
Домой они ехали на Фредовой раздолбанной машине. Всю дорогу Салли дивилась: как же это человек сперва умер, а потом воскрес? Такое ведь только в сказках бывает!
– А правда, что в Судный день все мертвые снова оживут? – спросила она.
– Оживут, куда денутся! – отвечал отчим. – Мы в это верим, и ты должна верить, если только ты не язычница.
Салли кивнула. Конечно, так она и думала – волшебство существует на самом деле!
После обеда Салли рассказывала про Воскресение Синдерелле, и тут в комнату вошел Фред. Он был в рабочей одежде – собирался вскопать огород, разнести удобрения. Неизменная твидовая кепка почти закрывала, заодно с вмятиной, и правый Фредов глаз. Салли успела заметить, что, беря лопату, отчим покраснел и усмехнулся, открыв щербину в передних зубах. Фред, когда улыбался, был очень похож на хеллоуинскую тыкву.
– Что, киске своей проповедь пересказываешь, да? – проговорил Фред.
– Да. Синдерелле очень интересно.
– Еще бы. Это ведь великое чудо воскресения. А ты у нас добрая католичка, Салли? Как твоя мамуля, верно?
Салли кивнула.
– Стало быть, ты в чудеса Господни веришь? – продолжал Фред.
– Кажется, – пролепетала Салли.
– Что значит «кажется»? Ты или веришь в чудеса Господни, или не веришь. Тем, кто не верит, дорога прямиком в адское пламя. И для них никакого воскресения не будет, так и знай.
Салли стало жутко.
– Я верю в чудеса. Верю, – поспешно сказала она.
Самому Фреду Салли доверять не привыкла, но ведь то же самое сегодня утром говорил святой отец. Значит, это правда.
– Ну а раз веришь, – заговорщицким тоном произнес Фред, – то, должно быть, не прочь собственными глазами на чудо поглядеть?
Это было неожиданно. Салли не нашлась с ответом.
– Тебе, Салли, видать, невдомек, что чудеса сплошь и рядом случаются с кошками.
– Как это?
– Слыхала поговорку: у кошки девять жизней?
Салли кивнула. Действительно, она не раз слышала об этом от взрослых.
Фред протянул к ней руки ладонями вверх.
– Это, Салли, сам Господь Бог нарочно устроил, чтоб люди верили в воскресение. Ну что, хочешь поглядеть или как?
– Хочу.
– Тогда бери свою киску в охапку, и мы с тобой прямо сегодня чудо спроворим. Синдерелла твоя воскреснет, причем с четырьмя лапами. Она будет здоровой, сама увидишь.
Салли не догадывалась, что именно затеял Фред, но на всякий случай крепче прижала к себе Синдереллу, уткнулась носом в мягкий мех.
– Ты слышала, Синдерелла? Чудеса случаются! Волшебство есть на самом деле! Мы с тобой увидим чудо Воскресения. Только мамуле – молчок, договорились? – предупредил Фред. – То-то она удивится, когда у Синдереллы здоровая лапа отрастет!
В дальнем углу огорода, под забором, Фред выкопал ямку, отставил лопату и поднял увесистый камень.
– Твоя кошка, Салли, будет у нас аккурат как Иисус Христос на Пасху!
– Я не понимаю.
– Сейчас Синдерелла пожертвует одной жизнью – у нее же их целых девять – пожертвует, стало быть, одной жизнью ради всех нас. Христос тоже так сделал, помнишь? Синдерелла умрет, мы ее похороним, а потом она воскреснет здоровой, с четырьмя лапками.
Слово «умрет» напугало Салли, но Фред сумел разжечь ее любопытство. Она пыталась представить, каково это – воскреснуть. Однако на всякий случай Салли переспросила отчима:
