Дэниел Киз - Пятая Салли
– Проходите и садитесь, – сказал Роджер.
Джинкс проигнорировала стул, на который указал ей Роджер, и уселась прямо напротив него, к столу. Сумку она держала на коленях. Убивать Роджера сразу ей не хотелось. Сначала она поиграет с ним, как кошка с мышью. Приятно будет увидеть изумление на его лице. Изумление, а потом и ужас.
– Как дела? – спросил Роджер.
Джинкс щелкнула замком сумочки.
– Я рад, что вы решили заглянуть и поговорить со мной, Джинкс, – продолжал Роджер. – Я много думал о вас.
Такого скорого разоблачения Джинкс никак не ожидала. Решила больше не притворяться.
– Я тебе не верю. Тебе на меня плевать. Я знаю, какую ты пакость затеял.
– И какую же?
– Зачем говорить? Ты все равно отмажешься. У тебя язык подвешен, словеса плести ты хорошо насобачился.
– Дайте мне шанс, Джинкс. Скажите, что думаете, а я скажу, правы вы или нет.
– Ладно, скажу. Ты решил слить Дерри и сваять четвертую Салли. Тогда я буду навсегда заперта, никогда на свет не выйду. Я буду словно потерянная душа некрещеного младенца. Где такие души свой век влачат?
– В чистилище.
– Вот именно. Когда Салли станет сильной, я окажусь заперта до скончания времен. Думаешь, я это допущу?
– Послушайте, Джинкс, мы еще не определились насчет вас. Мы ничего конкретного не планировали. Я прикидывал, не сделать ли вас частью пятой Салли. Вы мне верите?
– Нет, конечно. И никогда не поверю. Ты меня ненавидишь. Меня все ненавидят. Я – паршивая овца, скелет в шкафу. Ты только и думаешь, как бы запереть этот шкаф и ключ выбросить. Меня столько обижали в жизни, что во мне только ненависть осталась. Нужна тебе ненависть в этой твоей белой и пушистой новой Салли? То-то и оно!
– Вы ошибаетесь, Джинкс.
– А ты врешь. Дерри ты сольешь с удовольствием. Конечно, она же такая веселая, жизнерадостная. Ты уже сваял расчетливую, хладнокровную секс-машину, нужно только теплоты добавить. Я тебе все дело испорчу. Что ж это будет за идеальная женщина – с ненавистью?
– Не отрицаю, я действительно подумывал именно о таком варианте развития событий.
Джинкс удивилась. По ее представлениям, Роджер должен был начать юлить.
– Но как врач я отказался от этой идеи, – добавил Роджер.
– Неправда!
Джинкс вскочила, попятилась.
– Выслушайте меня. Каждому психиатру известно, что не бывает людей, свободных от гнева, ярости, ненависти. Невозможно избавиться от агрессии, если просто загонять ее куда поглубже, прятать, как скелет в шкаф. Мы, психиатры, называем это подавлением подсознания. Наши демоны всегда возвращаются. Они преследуют нас. Задача психиатра заключается в том, чтобы вытащить из условного пыльного шкафа чувства, рожденные болью и отчаянием. Только тогда раны перестанут гноиться, только тогда тление отступит.
Я не считаю вас воплощением Зла, Джинкс. Просто вы пережили страданий больше, чем способен вынести человек. Всю свою сознательную жизнь вы были вместилищем душевной боли и горечи. Остальные альтеры сливали в вас, как в сточную канаву, воспоминания, жить с которыми не имели сил. Настало время поровну разделить боль на пятерых. Для вас одной боли слишком много; впятером вы вполне потянете это бремя.
– Я ж говорила – язык у тебя подвешен. Любого уболтаешь. Только не меня.
Джинкс сунула руку в сумочку. Металл приятно холодил ладонь, прикосновение к дулу придавало решимости. Джинкс взвела курок. Оружие было готово к употреблению.
Роджер все понял.
Я завопила изо всей мочи. Я взывала к внутреннему помощнику, чтобы вместе со мной давил на руку Джинкс, не позволял ей поднять револьвер. Думала, от вопля мне мозг вынесет. Зато это подействовало. Джинкс заколебалась. Приложила свободную ладонь ко лбу.
– Голова болит…
– Вы чувствуете боль? – переспросил Роджер.
Я продолжала вопить. Я видела, что Джинкс мало-помалу слабеет. Она пыталась нажать на курок, однако мигрень парализовала ее пальцы. Мне удалось чуть отвернуть от Роджера револьверное дуло. Потом еще чуть-чуть. И еще. В итоге дуло уставилось на меня. А Джинкс уставилась на дуло, не веря, что ее рука движется против ее воли.
– Не лезь куда не просят, Дерри! – пробормотала Джинкс. – Я должна… я сейчас…
– Джинкс! – воззвал Роджер. – Ему известно, что скрывает мрак…
Но было поздно. Палец Джинкс надавил-таки на курок. Раздался выстрел, я ощутила острую боль. Вспыхнул свет, стало тихо-тихо. Я медленно пошла вверх по радуге…
Глава 14
Открыв глаза, Салли обнаружила, что лежит на кушетке, страшно слабая и вся как бы разбитая. Она со стоном повернула голову. На нее тревожно смотрели Роджер и Мэгги.
Салли попыталась подняться.
– Роджер, что произошло? Последнее, что я помню, – вечеринка…
– Лежите, Салли, – сказал Роджер. – Вам нельзя вставать. Вы получили ранение. Опасности для жизни нет, но вы потеряли много крови.
Только теперь Салли увидела, что на ней – черный брючный костюм.
– Господи! Это была Джинкс!
– Уже все в порядке.
– Что она натворила?
Роджер, очень бледный, начал объяснять:
– Джинкс не смогла довести задуманное до конца. Она целилась в меня. Дерри вмешалась и повернула револьвер на себя. Это пустяки. Главное вот что: Джинкс впервые за все время почувствовала физическую боль.
Салли бессильно упала на подушку. Левое плечо у нее ныло.
– Что же делать? Если Джинкс будет и дальше выбираться и творить такие ужасы, мне нормальная жизнь заказана. Джинкс ведь и меня могла убить.
– Вина целиком и полностью на мне, а не на вас, Салли, – сказал Роджер. – Если бы вчера я уложил вас спать, Джинкс, может, и не вышла бы из мрака. Но я дал слабину, и вот результат. Вы чуть не погибли. Теперь нам нужно спешить. Я совершенно уверен, что проводником для Джинкс на этот раз были не вы, а Дерри. Следовательно, нужно соединить вас и Дерри. Таким образом мы закроем для Джинкс последнюю лазейку. Вы станете достаточно сильной, чтобы подавить злую волю Джинкс.
– А если не стану?
– Попробуем другие методы. В ближайшее время Джинкс не вырвется – ведь эмоциональная разрядка уже произошла.
– Говоря «другие методы», вы имеете в виду слияние с Джинкс, не так ли?
– Слияние с Джинкс – последнее средство. Надеюсь, до этого не дойдет. Если вытащить на свет все ее дикие порывы, наряду с вашими эмоциями и мыслями, бесконечная агрессия Джинкс, возможно, и станет для вас контролируемой. Но это – предприятие рискованное. Мы пойдем на этот шаг только в крайнем случае. Вдобавок необходимо согласие самой Джинкс.
– Неужели вы хотите, чтобы ее агрессия стала частью меня?
– Мои желания не имеют значения, Салли.
– Нет, имеют.
– Давайте все решим после того, как вы обретете эмоциональность и оптимизм Дерри. Сейчас отправляйтесь домой, подумайте. Поговорите с Дерри. Выждите время до завтра. Если вы обе согласны на новое слияние, завтра утром я его проведу. Мэгги запишет вас на прием вне очереди.
Затем Роджер сказал, что хочет поговорить со мной, вызвал меня на свет. Я обрадовалась – ведь он только от меня мог узнать, как все было вчера.
– Привет, Роджер! Хорошо, что Джинкс не заполучила жизнь моего любимого доктора.
– Я так и знал, что это вы вмешались, Дерри.
– Остановить Джинкс было нелегко. Она теперь такая сильная, ужас.
– Вот как! – воскликнул Роджер. – Эта новость в корне меняет дело.
Я рассказала все, что произошло со вчерашнего вечера, когда Роджер ушел от Салли. Ничего не утаила.
– Вы не догадываетесь, Дерри, зачем я вызвал вас в незапланированное время?
– Наверное, вы внезапно поняли, что не можете без меня жить!
Роджер рассмеялся и взял меня за руку. Я вцепилась в его ладонь, чтобы он не сразу отпустил меня.
– Вы слышали, о чем я говорил с Салли…
– Я пока не готова, Роджер. Я хочу еще несколько лет пожить в свое удовольствие.
– У нас нет этих нескольких лет, Дерри. Сами видите, что вытворяет Джинкс. Она стала сильной, сами сказали. Нам необходимо пресечь ее дальнейшие попытки причинять вред себе и другим.
– Роджер, я боюсь.
– Бояться вам совершенно нечего.
– Но ведь я нужна вам. Вы сами говорили.
– Говорил, но до известных событий. Мы должны укрепить Салли и прекратить все связи с Джинкс.
– То есть я больше не буду куратором и не узнаю, что у альтеров на уме?
– Альтеры исчезнут. А ум будет ваш собственный. Вы станете Салли, вместо того чтобы довольствоваться ролью отдельной части ее сознания. Вы будете цельной личностью, настоящим человеком. Вы же об этом мечтали!
– Не могу представить, что я – только разум. Я не гожусь на эту роль. Когда со мной заговаривают о серьезных вещах – о том, что в мире делается, или об искусстве, – я отшучиваюсь. Иначе люди поймут, какая я необразованная и бестолковая.
– Вы не бестолковая. И больше вам не придется отшучиваться. Вы в один миг постигнете все, что известно Ноле, Белле и Салли. Их знания станут вашими знаниями, их умения – вашими умениями.
