Леонид Иванов - новые времена - новые заботы
— Надо поручить редакции газеты опубликовать статью Соколова с этими материалами, — сказал Павлов.
— Корреспондент выехал к Соколову, — сообщил Гребенкин.
Сергеев назвал и такие цифры: семян многолетних трав собрано почти в три раза больше, чем в прошлом году. Правда, все еще мало самых ценных — люцерны, клевера и донника. Тут существенно могут помочь школьники: они уже собрали 160 центнеров семян дикорастущих трав!
— Молодцы! — не удержался Павлов от восклицания. — Надо будет лучшие школы наградить почетными грамотами, а отличившихся школьников — ценными подарками. Возьми это на себя, Сергей Устинович. Свяжись с отделом народного образования, с профсоветом.
Нынче значительно больше, чем в прошлом году, улучшено лугов и пастбищ. В следующем году объем работ увеличится в три раза, потому что заводы выполнят заказ на машины, больше будет и семян многолетних трав.
Павлов доложил товарищам, что ему все же удалось выпросить в Госплане некоторое количество этих семян сверх установленного лимита.
— Вот это отлично! — воскликнул Гребенкин.
— Подспорье хорошее, — сказал более сдержанный Несгибаемый.
Из сообщения Сергеева вытекало, что многие хозяйства создали небольшие страховые фонды сена и силоса. А зерно, как и было условлено, засыпано в страхфонд в размере месячной потребности для скота.
Настроение Павлова поднималось с каждой новой цифрой, сообщенной Сергеевым. А тут и Гребенкин принялся комментировать результаты опытов Соколова, но несколько с иных позиций: как все это отразится на будущем урожае. Подсолнечник убран на месяц раньше кукурузы, а зябь там была вспахана на полтора месяца раньше.
— Почему на полтора, если уборка — на месяц?
— Очень просто. После уборки подсолнечника землю обрабатывали вслед, потому что тракторы были свободны. Пахали, как и везде, плугами без отвалов, а это значит, что снега на подсолнечнике и овсяном поле будет накоплено больше. Мы договорились с Соколовым, чтобы на этом поле продолжить опыт. Там по плану овес сеять, вот все четыреста гектаров и засеем, а убирать каждую сотню будем отдельно, проверим урожай.
Беседа перешла на перспективы. Они складывались благоприятно. Впервые сохранен весь паровой клин под урожай будущего года, зяби подготовлено больше, и что особенно важно — много ранней, вспаханной до начала хлебоуборки. Это то, что принято называть полупаром. В дальнейшем можно будет заменить другими культурами еще 200 тысяч гектаров кукурузы. Но это пусть решают сами хозяева.
— На самотек-то пускать стоит ли? — заметил Несгибаемый.
— Пусть сами решают! — сказал Павлов.
— Между прочим, Андрей Михайлович, — продолжал Сергеев, — в экспериментальных районах во всех хозяйствах страховые фонды кормов. Во всех! — повторил он. — В пределах десяти процентов годовой потребности.
— Это хорошо!
— А Ершов-то порадовал! — воскликнул Гребенкин. — Утром сегодня звонил, говорит, что завтра заканчивают сдачу мяса. У него сводный план, как он его называет, тридцать девять тысяч, а сдаст сорок восемь!
«Слишком много сегодня приятных сообщений», — почти суеверно подумал Павлов. Ему докладывали, что Ершов выполнил план, и он успокоился. Но сорок восемь тысяч! Такого количества мяса не сдавал еще ни один совхоз Сибири!
— Да и в стране такого нет! — заверил Гребенкин. — Но главное-то в другом. Он же, Андрей Михайлович, замахивается в будущем году продать знаете сколько? — По сухощавому, бледному лицу Гребенкина расплывалась довольная улыбка. — Шестьдесят тысяч! — Почти по слогам повторил: — Шестьдесят!
— Он и мне об этом говорил, — подтвердил Несгибаемый. — Расчеты вроде реальные, но боюсь, хомут они такой на себя наденут с этим обязательством, что…
— Ты сам-то проверял их расчеты? — спросил Павлов.
— Нет, был телефонный разговор. Но мы договорились, что, как вы вернетесь, мы его со специалистами пригласим сюда.
— А почему их сюда! — воскликнул Павлов. — Давайте-ка мы туда выедем, на месте и посчитаем, с народом потолкуем. Нет возражений?
Несгибаемый молча поднял руку.
— Конечно, так лучше, — согласился и Гребенкин.
13
Зима семидесятого года отличилась буранами. Давно уже Павлов не видел таких мощных сугробов вдоль расчищенных бульдозерами дорог. И на полях ни единого черного пятнышка, вся земля укутана плотным белым одеялом.
Любуясь сквозь стекла машины снежными заносами, Павлов вел оживленную беседу с сидящим рядом товарищем из ЦК партии Моргуновым. Еще с прошлого приезда Моргунова Павлов знал, что он тоже агроном, осваивал казахстанскую целину, был директором совхоза, там его выдвинули на партийную работу.
Главная миссия Моргунова, как понял Павлов, — проверить работу по сокращению управленческих расходов. Однако он живо интересовался и зимовкой скота, ходом подготовки к севу, ездил с Гребенкиным по районам, а сегодня вот решили с Павловым наведаться вместе в совхоз «Заря» к Ершову.
Моргунов восхищался коллективом совхоза, решившим продать 60 тысяч центнеров мяса.
— Особенно дорого яичко к Христову дню, — говорил Моргунов. — Тем более такое весомое яичко! Но это реальные обязательства. А все же, Андрей Михайлович, реально?
— Значит, Федор Федорович, вы не верите?
— Честно говоря, не очень верю. Мне еще в те давние годы осточертели дутые обязательства по производству мяса. Помните: три годовых плана…
— Теперь люди стали серьезнее, — возразил Павлов. — Тогда директивой сверху определялись высокие обязательства, а тут коллектив сам выдвинул. Мы чуть не всем составом бюро в декабре еще выезжали в «Зарю», тоже считали.
— Ну хорошо, увидим на месте, — закончил с этой темой Моргунов. — Я должен сказать, Андрей Михайлович, мне нравится, как у вас подошли к решению кормовой проблемы. И дело не только в том, что развернулись работы по улучшению лугов и пастбищ, по замене малоурожайных культур. Мне нравится принцип — никакого перераспределения кормов между хозяйствами. В бытность директором я страшно возмущался, когда у нас забирали корма для соседей-бездельников. Именно бездельников, потому что условия-то были одинаковыми, в степях нескошенными оставались десятки тысяч гектаров лугов, солома на полях сжигалась. Только бездельники могли остаться без кормов, тем более что тогда в целинных совхозах и скота-то было совсем мало. А у вас принципиально правильно решен этот вопрос! Но… — Моргунов замялся, чему-то усмехнулся. — А выдержите, Андрей Михайлович? Вдруг, — а это вдруг часто бывает, — так вот, вдруг в апреле выяснится, что в ряде хозяйств кормов нет. Как тогда?
Павлов ответил, что выдержит. Это особенно важно — в первую же зиму проявить твердость! Тогда всем станет ясно: поблажек не жди, думай всерьез о кормах.
— Чтобы предотвратить эти «вдруг», — продолжал Павлов, — мы старались с осени поточнее все считать. И в хозяйствах, где кормовой баланс очень напряжен, тогда же приняли кое-какие меры.
— Какие именно?
Павлов рассказал. Разрешили некоторым досрочно сдать скот на мясо, если он был достаточно хорошо упитан. Часть скота передали в откормсовхозы. Сказал и о том, что комбикорма край держит в своем резерве: случись у кого непредвиденное, ему помогут из этого резерва, но забирать корма в других хозяйствах все же не будут.
— Очень правильно!
— Есть и еще резерв на крайний случай, — все больше раскрывался Павлов. — Тот директор, который прогорит с кормами, может обратиться к более богатому соседу за помощью: или в долг, или за деньги купит корма, но уже по двойной цене. Мы это разрешили.
— А это, как мне кажется, и вовсе мудро придумано. Правильно! — воскликнул Моргунов. — Заботливый хозяин будет иметь от излишков прибыль, а это не разохотит его и в следующем году заготовить кормов побольше.
— Мы настраиваем руководителей на создание страхового фонда.
— Об этом Гребенкин рассказывал… Я не собираюсь перехваливать ваш край, но эти меры очень разумны! А эксперимент в колхозе у Соколова чрезвычайно поучителен, я уже отослал статью об этом в центральную газету. Ну и, разумеется, доложу в ЦК. Соколов демонстрировал перед нами качество кормов. В разных углах денника разложили по возу силоса — из кукурузы, подсолнечника, и его открытие — из подсолнечника с пшеницей. Выпустили коров, и они по запаху учуяли, что где лежит — бросились к пшеничному! И агитировать, как говорится, не надо. Нет, это просто великолепно!
Павлов тут же спросил, как Моргунов отнесется к тому, чтобы в этом году большую часть кукурузы заменить другими культурами, в том числе и подсолнечником с пшеницей. Моргунов ответил просто:
— Это же право каждого хозяйства!
«Да, что ни говори, а приятно беседовать вот с такими вышестоящими товарищами», — думает Павлов.
