Мацуо Монро - Научи меня умирать
Эх, Вик, Вик…
Прячась за деревьями, я приблизился к дому. Нога болела нестерпимо, и я старался не ступать на нее. Если Ямада не захочет вести переговоры, а попытается применить силу, мне придется туго.
Теперь нужно было решить, что делать дальше. Вопрос, прямо скажем, непростой. Лезть в окно? Взламывать дверь? Нет. Конечно же нет… В конце концов, я хочу просто поговорить с ним. Так что, наверное, самое лучшее – войти, как входят все нормальные люди. То есть позвонить в дверь и дождаться, пока хозяин откроет. Разумеется, было бы очень здорово использовать эффект неожиданности на все сто. Прокрасться, как ниндзя из комиксов, через какое-нибудь слуховое окно в дом, пройти по потолочным балкам и мягко тряхнуть спящего Ямаду за плечо. «Ку-ку, пора ответить на пару вопросов, босс»… Это было бы очень эффектно. А главное – эффективно. Но я не ниндзя. Я всего лишь парень, сочиняющий рекламные тексты.
Поэтому остается постучать в дверь. И надеяться, что Ямада не станет звонить в полицию, едва поймет, кто к нему пожаловал.
Чем яснее я понимал, что это единственный способ попасть в дом, тем меньше мне хотелось это делать. Глупейшее положение… Хорош я буду, если Ямада вообще не имеет никакого отношения к убийству в клинике. Что, кстати, вполне возможно. То, что он так жаждет вывести меня на чистую воду, вовсе не свидетельствует о его вине. Кто-то выбивает по ночам футон, кто-то хочет покончить с собой, кто-то разговаривает с обезьяной, а кто-то выводит на чистую воду подчиненных. Выводит, не считаясь ни с чем…
И все-таки, ведь не просто так я оказался здесь, в саду Ямады. Что-то заставило меня прийти сюда. И наверняка не простое любопытство. Тот тон, которым он говорил со мной по телефону… Это был не тон поборника нравственности.
Я посмотрел на часы. Прошло уже пятнадцать минут сидения в кустах. Пора было что-то делать. Иначе у меня будет прекрасная возможность проводить шефа на работу.
Ступая как можно тише, я подошел к крыльцу. Внизу живота резко заныло. Во рту было сухо и противно, как при хорошем похмелье. Колени мелко дрожали, ноги так и норовили подогнуться.
Крутой сукин сын…
Скажи сейчас кто-нибудь мне в ухо: «бу!», – и я обделаюсь.
Крутой сукин сын.
Мне стало жаль, что рядом нет Вик с фонариком в хрупких руках. С ней было бы куда проще… Я вытащил из кармана бутылку виски, которая чудом не разбилась, и ухватил ее так, чтобы можно было использовать в качестве дубинки. Какое-никакое, но оружие. В фильмах хорошие парни управляются им довольно ловко.
Тянуть дальше было бессмысленно. Я чувствовал, что если промедлю еще несколько секунд, никакого разговора не получится. Я просто-напросто сбегу. А утром придумаю себе кучу оправданий. К сожалению, оправдания – это не та штука, которая не может сделать твою жизнь лучше.
Спрятав бутылку за спину, я поднялся по ступенькам к двери. Рядом с ней висел медный молоточек. Ничего себе! Ямада, оказывается, еще тот эстет. Ну-ну…
Я взял изящный молоточек и несколько раз стукнул в дверь.
Сердце колотилось где-то между пятками и стельками. Рука, державшая бутылку за горлышко, вспотела. Пот смешался с кровью и превратился в прекрасный смазочный материал. Бутылка так и норовила выскользнуть. Я взял ее подмышку и тщательно вытер ладонь о брюки.
В доме было тихо. Никто не торопился гостеприимно распахивать передо мной дверь. Выждав пару минут, я постучал еще раз. На этот раз громче. Соседей можно было не бояться. Вряд ли они что-нибудь увидят, даже если захотят. Все-таки высокие заборы – это не только минус.
С улицы донесся шум проезжающей машины. Не одному мне не спится…
Я постучал снова. Никаких признаков жизни. У меня возникло чувство, которое обычно появляется, когда, сидя в приемной дантиста, вдруг узнаешь, что тот заболел и сегодня приема не будет. Досада, но в то же время где-то и облегчение. Сердце переместилось повыше.
Похоже, что дома никого нет. Все мои усилия и страхи были напрасны. Ямада где-то развлекается. Может быть, уродует очередной труп. Я еще несколько раз ударил молоточком по медной нашлепке на двери. Сделал это, скорее, для очистки совести… Разумеется, ничего не изменилось. Тишину нарушал только шорох дождя.
Я уже с тоской начал подумывать о том, что опять придется лезть через этот чертов забор. Веселое дело… Руки будут заживать не один день. Да и после всех этих попыток достучаться до Ямады меня запросто может увидеть какой-нибудь мучимый бессонницей бедняга. Наверняка, стук можно было услышать в соседних домах. Я так и представил себе полуночника в пижаме, изнывающего от любопытства около окна.
Я машинально дернул дверь на себя. Почему-то человеку всегда нужно убедиться в том, что дверь закрыта, если на его стук никто не отвечает. Абсолютно механический жест. Голова занята предстоящим прыжком через забор, а ладонь сама ложится на матовую ручку двери.
Дверь открылась без всякого скрипа. Меня прошиб пот. Вот так-то. Оказывается, все это время она была открыта.
Я растерянно замер.
Как это можно объяснить? Или Ямада забыл запереть дверь, когда ложился спать, или кто-то взломал замок снаружи. Второй вариант мне не нравился абсолютно. Кому могло понадобиться пробираться таким образом в дом Ямады? Грабителям?.. Полиции? Поди, угадай.
Я огляделся. Никаких подозрительных следов… Хотя как понять, что является подозрительными следами, что неподозрительными, а что – следами вообще? Вряд ли здесь будет валяться окровавленный топор. Или черная маска…
Самым благоразумным было бы убраться отсюда. С другой стороны, может быть, это мой единственный шанс разрешить чертову уйму загадок.
Мнения внутри меня опять разделились.
И снова после непродолжительной борьбы победу одержала та часть мозга, которая отвергала благоразумие в принципе.
Сжав покрепче горлышко бутылки, я осторожно шагнул в темноту прихожей и прикрыл за собой дверь. Меня окутала непроглядная темнота…
…Которая через мгновение взорвалась ослепительной вспышкой.
Последней мыслью было, что на меня, наверное, упала крыша дома.
Глава 19
Очнулся я на чем-то мягком, слегка покачивающемся, вкусно пахнущем кожей.
В детективах герой, приходя в себя после того, как его оглушили, прикидывается, что по-прежнему находится без сознания, следя хитро приоткрытым глазом за злодеем. И лишь когда полностью оценит ситуацию и заметит лежащий неподалеку пистолет, начинает глухо стонать…
В жизни проделать это не так-то просто. Организм не дожидается, пока сознание вернется. Он начинает реагировать, едва оживает мозжечок. Поэтому я сначала застонал, а потом начал соображать. Вернее, попытался начать соображать.
Новый удар отправил меня в черноту гораздо раньше, чем я что-то понял.
Второй раз я пришел в себя уже не так быстро. И в гораздо худших условиях.
Я лежал на холодном полу. Руки были скованы за спиной наручниками. Голова гудела так, будто там наяривал оркестр сил самообороны. Я попробовал пошевелиться и едва справился с приступом тошноты.
Рядом послышались чьи-то шаги.
– Ну что, пришел в себя?
Барабанщик оркестра выдал бодрое соло.
Не балуя своего мучителя разнообразием, я застонал.
– Хватит прикидываться.
Я застонал громче.
Тут же боль обожгла правый бок. Кто-то ловко пнул меня по печени. Несильно. Но я на секунду задохнулся, а потом желудок свело судорогой и меня вырвало. Обжигающе горький вкус желчи, как ни странно, заставил немного рассеяться туман в голове. Я приоткрыл глаза, все еще ничего соображая.
Темно. Только скачущее пятно света на полу, расплывающееся перед глазами.
– Вставай.
Какое там! Я не мог даже повернуть голову. Все, на что было способно тело, – вяло покорчиться на полу и снова обессилено замереть. Мозг в этом действии никакого участия не принимал.
Вот каково пришлось прыщавому Фумио… Теперь у меня была прекрасная возможность испытать все на собственной шкуре. Не могу сказать, что я был в восторге.
Я почувствовал, как на лицо полилась какая-то жидкость. Знакомый запах… Жидкость попала в глаза, и острая боль заставила меня вскрикнуть. Жгло так, будто кто-то ковырял в глазницах раскаленным прутом. Разбитые губы тоже горели как в огне…
Теперь я пришел в себя окончательно. Жидкость на лице… Виски. Скорее всего, из моей бутылки. Из той самой бутылки, которой я храбро собирался оглушить врага. Ага.
Кто-то взял меня подмышки, протащил пару шагов волоком и кое-как усадил в кресло. Все это сопровождалось кряхтением и ругательствами. Я уже достаточно пришел в себя, чтобы узнать голос своего мучителя. Настроение от этого не улучшилось. Наоборот. Крошечная надежда на то, что все еще может закончиться хорошо, рассеялась бесследно. Вместо нее пришла абсолютная уверенность, что я попал в переплет, из которого мне не выбраться.
