Колум Маккэнн - И пусть вращается прекрасный мир
— Он подпрыгнул?
— Точняк!
— Как зайчики прыгают?
— Не, типа как «ножницы»… Он просто… Чувак! Держите меня. Ох, чувак. Держите меня, пятеро. Он такие финты выделывал… На канате, чувак!
— Балдеж.
— И не говори, чувак, самому не верится. Он чё, гимнаст какой-то? Похоже, он вроде как танцует. Может, он танцор? Слышь, чувак, твой дружбан танцор?
— Он мне вовсе не друг, Хосе.
— Богом клянусь, он точно привязан к чему-то или типа того. Привязан к канату. Спорим, привязан. Он там, наверху, и вдруг вертит «ножницы»! Охренеть можно.
— Хосе, послушай меня. Мы тут с ребятами как раз заключили пари. Как этот парень выглядит?
— Он держится, чувак, он держится.
— Тебе его хорошо видно?
— Да какое там! Точно муравей. Это ж какая высотища. Но он точно подпрыгнул. Весь в черном, уж ноги-то видно.
— А ветер дует?
— He-а. Духота как в заднице.
— Ветра точно нет?
— Там, наверху, должен быть. Господи Исусе! Он же, типа, на самой верхотуре. Уж не знаю, как они собираются снимать его оттуда. Фараонов нагнали аж тыщу. Полным-полно.
— А?
— Копов полно, говорю. Так и кишат наверху. С обеих сторон.
— Они пытаются втащить его назад?
— Не, он слишком далеко. Теперь он просто стоит. Держит свою палку. Да быть этого не может! Нет!..
— Что? Что там, Хосе?
— Он присел, согнулся и присел. Ты зацени!
— А?
— Ну, типа он встал на колени.
— Он что сделал?
— Теперь уже сидит, чувак.
— То есть, как это — сидит?
— Сидит на своем канате. Да этот парень ненормальный!
— Хосе?
— Ты глянь, ты глянь!
— Алло!
Тишина, в динамиках только прерывистое дыхание.
— Хосе. Эй, амиго! Хосе? Друг мой…
— Быть не может.
Комптон вплотную прижимается к компьютеру, касается микрофона губами:
— Хосе, дружище? Ты меня слышишь? Хосе, ты еще там?
— Что за хрень…
— Хосе.
— Я не прикалываюсь…
— Что?
— Он уже лежит.
— На канате?
— Да, на долбаном канате.
— И?..
— Он подложил под себя ногу. Глядит в небо. Это все так… странно.
— А дубина?
— Чего?
— Ну, шест?
— Положил себе на брюхо, чувак. Ваще нереально.
— И просто лежит там?
— Ага.
— Типа, он решил вздремнуть?
— Чего?
— У него там сиеста?
— Ты чего мне мозги полощешь, чувак?
— Я не… что? Конечно, нет, Хосе. Ничего такого. Нет.
Наступает долгая тишина, словно Хосе сам перенесся наверх, оказался рядом с канатоходцем.
— Хосе? Эй. Алло. Хосе? Как он намерен вернуться, Хосе? Хосе… То есть, если он лежит на канате, как он собирается подняться? Ты уверен, что он лежит? Хосе! Ты здесь?
— Ты чё, думаешь, я лапшу тебе вешаю?
— Нет! Просто хочу разговор поддержать.
— Вот и растолкуй, чувак. Ты щас в Калифорнии?
— Да, чувак.
— Докажи.
— А как я тебе…
Комптон опять вырубает микрофон:
— Принесите мне кто-нибудь чашу цикуты.
— Найди другого, — говорит Гарет. — Скажи, пусть передаст трубку.
— Тому, кто хотя бы читать умеет.
— Парня зовут Хосе, а он даже по-испански не говорит!
Комптон снова утыкается в микрофон:
— Сделай мне одолжение, Хосе. Ты можешь передать трубку дальше?
— На кой хрен?
— Мы тут эксперимент проводим.
— Ты ведь из Калифорнии звонишь? Без брехни? Ты решил, что я тормоз? Так ты решил, да?
— Дай трубку еще кому-нибудь, лады?
— Чё вдруг? — говорит Хосе и, наверное, снова убирает телефонную трубку от лица; вокруг него толпа, слышно, как все охают и ахают. Чуть погодя он роняет трубку вообще, и та раскачивается взад-вперед: Хосе что-то непонятное тараторит, и его голос то стихает вовсе, то крепнет, разносимый ветром.
— Кто-то хочет поболтать с этим кексом? Воображает, будто звонит из Калифорнии!
— Хосе! Просто позови еще кого-нибудь, будь другом!
Похоже, трубка успокаивается на своем проводе, голоса обретают устойчивость, а на их фоне воют сирены, кто-то вопит о хот-догах, и вся эта сцена яркой картинкой всплывает в моем сознании: запруженный людьми перекресток, намертво вставший поток транспорта, вытянутые шеи и телефонная трубка, которая болтается у коленей Хосе.
— Ох, я ума не приложу, чувак! — говорит он. — Какой-то калифорнийский хрен с бугра. Даже не знаю. Думаю, он хочет, чтобы ты ему что-то сказал. Ага. Насчет того, типа, что происходит. Ты хочешь?..
— Эй, Хосе! Хосе! Отдай этому парню трубку, Хосе.
Через секунду-другую он опять берет трубку:
— Тут один мужик хочет потрещать с тобой.
— Слава тебе господи.
— Алло, — говорит очень низкий мужской голос.
— Привет, меня зовут Комптон. Мы здесь, в Калифорнии…
— Привет, Комптон.
— Будьте любезны, опишите для нас происходящее.
— Ну, прямо сейчас это не просто.
— Почему же?
— Случилось нечто ужасное.
— А?
— Он упал.
— Он что?
— Расшибся насмерть об асфальт. Тут сейчас такая суета. Вы слышите звук сирен? Слышно его? Прислушайтесь.
— Мало что слышно.
— Копы носятся по улице. Так и снуют вокруг, тут их полно.
— Хосе? Хосе? Это ведь ты? Там кто-то упал?
— Он рухнул прямо тут. У меня под ногами. Все в кровище и дерьме.
— Кто говорит? Это ты, Хосе?
— Послушай сирены, чувак.
— Отдай кому-нибудь трубку.
— Тут вся улица в его мозгах.
— Прикалываешься, да?
— Чувак, это просто кошмар.
Трубка падает на рычаг, соединение вырубается, и Комптон обводит нас выпученными глазами.
— Думаете, он погиб?
— Нет, конечно.
— Это был Хосе! — уверен Гарет.
— Голос-то другой.
— Ничего подобного. Это точно Хосе, он подкалывал нас. И как только додумался.
— Набери еще раз номер!
— Ну, даже не знаю. Может, и правда. А вдруг он упал?
— Звони!
— Ты не получишь ни цента, — кричит Комптон, — пока я не буду знать наверняка!
— Ой, да ладно тебе, — говорит Гарет.
— Парни! — говорит Деннис.
— Мы должны услышать по телефону. Пари есть пари.
— Парни!
— Ты вечно не платишь по счетам, признайся.
— Набери номер еще раз.
— Парни, у нас полно работы, — говорит Деннис. — Думаю, сегодня мы еще успеем добить тот патч.
Хлопает меня по плечу и задорно переспрашивает:
— Верно, Малыш?
— Сегодня уже завтра, — поправляет его Гарет.
— А что, если он все-таки упал?
— Ничего подобного. Это выходки Хосе, говорят тебе.
— Линия занята!
— Так звони по другой!
— Загляни в ARPANET, парень.
— Башкой думай.
— Звони в другой телефон-автомат!
— Набирай по очереди.
— Невероятно, но все линии заняты.
— Так освободи их.
— Я не господь бог.
— Так тащи его сюда, приятель.
— Ты соображаешь, брат? Они звонят наперебой!
Деннис перешагивает через стопку коробок из пиццерии, проходит мимо печатной машины, хлопает ладонью по корпусу PDP-10, а затем стучит себя в грудь кулаком, прямо в надпись Смерть идет с Запада.
— Работаем, парни!
— Ох, да брось ты, Деннис.
— Уже пять часов утра!
— Нет, давайте все выясним.
— Дело не терпит, парни. Пора работать.
В конце концов, компания принадлежит Деннису, и это он раздает наличные каждую неделю. Впрочем, я не припомню, чтобы кто-то из нас покупал хоть что-нибудь, кроме комиксов да свежих номеров «Роллинг Стоун». Все остальное выдает Деннис, даже зубные щетки в уборной в подвальном этаже. Всему, что было важно знать, его научили во Вьетнаме. Деннис часто нам повторяет, что только закладывает фундамент, лепит свой маленький ксерокс с «Ксерокса». Свои деньги он зарабатывает на заказах из Пентагона, но, в принципе, его куда больше интересует технология передачи файлов по кабелю.
И века не пройдет, как ARPANET начнут встраивать прямо в головы, уверяет он. У каждого из нас в основании черепа окажется маленький компьютерный чип, с помощью которого мы сможем отправлять друг другу сообщения на электронные доски объявлений — просто силой мысли. Сплошное электричество, говорит он. Фарадей. Эйнштейн. Эдисон. Уилт Чемберлен[109] будущего.
Такая мысль мне по душе. Это круто. Это возможно. Если идеи Денниса когда-нибудь осуществятся, люди и думать забудут про телефонные линии. Нам никто не верит, но это чистая правда. Когда-нибудь будет достаточно подумать — и желание исполнится. Выключить свет — и лампа сразу гаснет. Сварить кофе — и автомат оживает.
— Брось, мужик, потерпи хоть пять минуточек.
— Договорились, — соглашается Деннис. — Еще пять минут. Не больше.
— Эй, у нас все фреймы залинкованы? — спрашивает Гарет.
