Рене Баржавель - Дороги Катманду
Дождь падал с неба, чтобы затопить то, что должно было быть затоплено, чтобы отмыть то, что могло принять облик нового и заставить распуститься то, что должно было родиться. Оливье шагал сквозь падавшую сверху воду и внутренним взором видел взгляд ребенка, ожидавшего от него то, что он когда-то не смог ему дать.
Дождь проникал в него через волосы, заливал лицо, образуя завесу перед глазами, стучал по плечам, пронизывая насквозь одежду, сплошным потоком струился по телу, сливаясь, наконец, с неторопливыми желтыми водами, кружившимися в медленных водоворотах и продолжавшими подниматься.
Оливье шел прямо, никуда не сворачивая. Он знал, что именно так дорога идет по равнине, и если он собьется с нее, то неизбежно утонет. Он шел к образу доверчивого ребенка, устроившегося у него на коленях и уснувшего. А он отодвинул ребенка от себя, чтобы уйти.
Он шел все медленнее и медленнее, потому что вода поднималась все выше и выше. Но ему это было безразлично. Он знал, что придет, когда закончится путь. Он бросил рюкзак, мешавший ему, потому что больше ни в чем не нуждался. В чудовищной массе облаков над ним непрерывно грохотал гром, словно голос богов, беседовавших друг с другом в бесконечном пространстве.
Скоро Оливье осознал, что оказался обнаженным. Вода, стекавшая по телу, и вода, по которой он продвигался вперед, освободили его не только от одежды, но и от прошлого, от страданий. Обнаженный ребенок шел перед ним, улыбаясь и то и дело протягивая к нему сложенные вместе ладони, словно чашу наполненную водой. Он должен был догнать его и принять это подношение, этот драгоценный дар. Он был не один. С ним рядом шла Джейн, тоже обнаженная, как и он, шли мать, отец, Карло, Матильда, даже полицейские. Все они шли вместе с ним сквозь падавшую с неба воду, обнаженные и избавленные от малейшей лжи.
Когда начало темнеть, он разглядел на горизонте небольшой холм, возвышавшийся над водой, даже не холм, а зародыш холма, надежду на возвышенность, на которой крестьяне соорудили свои жалкие хижины. Он понял, что это и был Палнах, и что его жители, мужчины, женщины и дети, продолжали бороться, чтобы спасти свои колодцы, свой скот, свои хижины и свои жизни с помощью Патрика или какого-нибудь другого европейца. Или вообще без посторонней помощи.
Продвигаясь вперед все медленнее, со все большим трудом, собрав в кулак всю волю, все оставшиеся силы, пробиваясь сквозь толщу дождя, заполнявшего все пространство между небом и землей, он задавался вопросом: найдет ли он в конце залитой водой дороги на еще выступающем из воды холме, где небольшая кучка людей продолжала бороться за свою жизнь, ответ на вопрос, который он задал отцу:
— Зачем мы живем?
Перевод с французского Игоря Найденкова.
