Джоджо Мойес - Девушка, которую ты покинул
Лив снова поворачивается к зеркалу. И оттуда на нее смотрит незнакомая, слишком расфуфыренная женщина. Лив, слегка ковыляя с непривычки на высоких каблуках, ходит по комнате и пытается понять, что именно сейчас выводит ее из равновесия. Юбка сидит идеально. Благодаря бегу, форма ног у нее красивая, почти скульптурная. Туфли служат необходимым ярким пятном, гармонично дополняя ее наряд. Нижнее белье красивое, но не вульгарное. Она складывает руки на груди и садится на кровать. Уже через час он должен быть здесь.
Она поднимает глаза на «Девушку, которую ты покинул», словно хочет сказать ей: «Я хочу быть похожей на тебя».
Но впервые в жизни улыбка девушки на портрете ничего ей не обещает.
«Можешь не надеяться», — словно говорит она.
Лив закрывает глаза и сидит так несколько минут. Потом берет мобильник и посылает Полу сообщение:
Планы изменились. Ты не против встретиться где-нибудь в другом месте, где мы сможем выпить?
— Что, не захотелось готовить? Я все равно собирался захватить с собой еду из ресторана.
Откинувшись на спинку стула, Пол переводит взгляд на шумную компанию офисных работников, которые, судя по градусу пьяных заигрываний, похоже, сидят здесь уже довольно давно. Пола явно забавляют и не слишком трезвые женщины, и дремлющий в углу парень, с виду типичный бухгалтер.
— Мне просто хотелось выбраться на свежий воздух.
— Ну да. Ох уж эта надомная работа! Я уже и забыл, что она кого угодно может свести с ума. Когда брат только переехал сюда, то неделями просиживал у меня, составляя резюме, а когда я возвращался домой, то он в течение часа донимал меня разговорами.
— Вы что, приехали из Америки вместе?
— Нет, он приехал сюда после моего развода, чтобы морально меня поддержать. Я тогда был просто никакой. А потом решил остаться. — Пол оказался в Англии десять лет назад. Его жена-англичанка страшно скучала по дому, чувствовала себя несчастной, особенно после рождения Джейка, и он ради нее ушел из нью-йоркской полиции. Но, оказавшись здесь, они поняли, что дело было вовсе не в стране проживания, а в них самих. — Эй, смотри, парень в синем костюме кадрит вон ту девицу с шикарными волосами.
— Волосы не настоящие, — потягивая свой напиток, замечает Лив.
— Да ты что? Ты, наверное, шутишь! Неужели парик?
— Наращивание искусственных волос. Сразу видно.
— Только не мне. Скажи еще, что и грудь у нее тоже ненатуральная!
— Натуральная. Правда, эта девица четырехгрудая.
— Четырехгрудая?
— Лифчик ей явно мал. Перерезает груди пополам. И потому кажется, что у нее их четыре.
Пол начинает так сильно хохотать, что даже задыхается. Он уж и не помнит, когда в последний раз так смеялся. Лив улыбается ему, но как-то вымученно. И вообще сегодня она какая-то странная, отвечает невпопад, словно ее мысли заняты чем-то другим.
— Как думаешь, — говорит он, справившись с приступом смеха, — четырехгрудая девица клюнет на него?
— Ну, если только после очередной рюмки. Не думаю, что она на него запала.
— Да. Она на него даже не смотрит. Похоже, ей нравится вон тот, в серых туфлях.
— Женщинам не нравятся серые туфли. Уж можешь мне поверить.
Он поднимает брови, ставит стакан на стол.
— Вот только теперь и начинаешь понимать, почему мужчине легче расщепить атом или завоевать другую страну, чем догадаться, о чем думает женщина.
— Пфф! Если будешь хорошо себя вести, я покажу тебе руководство по применению, — говорит она и, встретив его взгляд, густо краснеет, словно ляпнула явно не то. Возникает неловкая пауза. Она смотрит на свой стакан. — А ты скучаешь по Нью-Йорку?
— Мне нравится там гостить. Теперь, когда я приезжаю домой, все смеются над моим акцентом, — отвечает Пол и, так как Лив его откровенно не слушает, добавляет: — Не стоит так волноваться. Честное слово. Мне и здесь хорошо.
— О, нет. Прости. Я не хотела… — Слова замирают у нее на губах. За столом снова воцаряется молчание. Но потом она поднимает на него глаза и начинает говорить, положив палец на край стакана: — Пол… Я хотела пригласить тебя к себе сегодня вечером. Хотела, чтобы мы… Но я просто… Еще слишком рано. Я не могу. Не могу этого сделать. Вот почему я отменила обед. — Фразы будто повисают в воздухе, и она краснеет до корней волос.
Он открывает и закрывает рот. Наклоняется вперед и тихо произносит:
— Достаточно было сказать: «Я не голодна».
— Боже мой! Свидание со мной, наверное, просто мрак! — удивленно посмотрев на Пола, ахает Лив.
— Может быть, ты просто немножко более откровенна, чем следует.
— Прости! — От отчаяния у нее из груди вырывается стон. — Я не понимаю, что…
Он снова подается вперед и легонько касается ее руки. Ему ужасно хочется, чтобы она перестала так переживать.
— Лив, — ровным голосом начинает он. — Ты мне нравишься. Ты удивительная женщина. И я прекрасно понимаю, что ты слишком долго просидела в четырех стенах. И я не… Я не хочу… — Но у него не хватает слов. Еще не время для подобного разговора. Более того, где-то в глубине души он, несмотря ни на что, разочарован. — Вот черт! Как насчет того, чтобы поесть пиццы? Потому что я умираю с голоду. Пойдем перекусим. Будем смущать друг друга где-нибудь в другом месте.
— У меня дома полно еды. — Ее колено касается его ноги.
Он смеется. Потом неожиданно становится очень серьезным.
— Прекрасно. Хотя теперь уже я не знаю, что сказать.
— Скажи: «Это было бы здорово». Кстати, можешь добавить: «Лив, заткнись, ради бога, чтобы не усложнять все еще больше».
— Что ж, это было бы здорово, — говорит Пол, подает ей пальто, и они выходят из паба.
Теперь они уже не молчат. Каким-то чудом возникшее было напряжение исчезает, и они ведут себя более непринужденно. Возможно, благодаря его словам или внезапно нахлынувшему на Лив чувству облегчения. И она от души веселится, радуясь его шуткам. Они лавируют между группами туристов и наконец ловят такси, а когда он помогает ей забраться в машину и сесть рядом с ним на заднее сиденье, она прислоняется к нему, вдыхает мужской запах его чистой кожи, и от ощущения нежданно-негаданно привалившего счастья у нее слегка кружится голова.
Они идут к ее дому, и он со смехом вспоминает их первую встречу. А еще то, как Мо приняла его за грабителя.
— Я еще стребую с тебя обещанные четыре фунта, — улыбается он. — Мо сказала, что я их честно заслужил.
— Ну, если равняться на Мо, то можно далеко зайти. Она, например, считает нормальным подливать в бокалы неприятным посетителям жидкое моющее средство.
— Жидкое моющее средство?!
— А они потом всю ночь бегают писать. Вот так она берет на себя функции Господа Бога и лишает незадачливых гостей романтических надежд. И тебе лучше не знать, что она делает с кофе тех, кто ей реально насолил.
— Мо понапрасну растрачивает себя на этой работе, — восхищенно качает он головой. — Организованная преступность — вот где ей самое место.
Они вылезают из такси и подходят к дому. Воздух уже по-осеннему холодный и слегка покалывает щеки. Поэтому они спешат поскорей попасть в удушливое тепло парадной. Теперь она чувствует себя немного глупо. Ей почему-то кажется, что за предыдущие дни Пол Маккаферти превратился для нее в некую абстрактную идею. В символ ее движения вперед. И сейчас она с трудом выдерживает тяжесть разом свалившихся на нее перемен.
Но тут у нее в ушах словно звучит голос Мо: «Эй, миссис! Вредно так много думать».
Правда, когда за ними закрывается дверь лифта, оба замолкают. Лифт, дребезжа, громыхая и моргая лампочками, с трудом ползет вверх. Проезжает мимо второго этажа, и они слышат шаги человека, идущего по лестнице, звуки виолончели, раздающиеся из какой-то квартиры.
Лив остро чувствует его присутствие в закрытом пространстве: цитрусовый запах лосьона после бритья, тяжесть его руки на своих плечах. Она опускает голову и мысленно ругает себя за то, что переоделась в старомодную юбку и туфли без каблука. Ругает, что не надела лодочки с бантиками.
Потом поднимает глаза и видит, что он наблюдает за ней. Но без тени улыбки на лице. Неожиданно он притягивает ее к себе, наклоняется к ней, их лица разделяет всего несколько дюймов. Но не целует.
Он внимательно смотрит на нее, словно изучая ее глаза, ресницы брови, рот, и ей неуютно под его пристальным взглядом. Она ощущает дыхание Пола на своей коже, видит его красиво вырезанные губы, которые так и хочется слегка прикусить зубами.
Но он все еще не целует ее.
И это заставляет ее трепетать от желания.
— Я все время думаю о тебе, — шепчет он.
— Как приятно, — отвечает она.
Тогда он осторожно трется кончиком носа о ее нос. Их губы соприкасаются. Она чувствует совсем рядом его сильное тело. И понимает, что ноги ее уже не держат.
