Татьяна Белкина - Всё хорошо!

Танец не рассказывает, танец моделирует жизнь, позволяя почувствовать и понять то, что не выразить словами. Человек проживает отпущенный ему век в трех перспективах — исторической, социальной и психологической. То есть существует исторический фон, аккомпанирующий индивидуальному бытию и во многом его определяющий. Есть жесткая структура общественного устройства, которое простраивает человеческую жизнь, помещает ее свободное течение в жесткие рамки, придает форму. И есть psyche, или, если хотите, душа, трепещущая в тисках железных объятий истории, связанная кристаллической решеткой общества. Посмотрим повнимательнее на танец. Музыкальная составляющая определяет характер и тему, воля и талант хореографа создают новую форму. Но содержание несомненно зависит от исполнителя! Не будь Нижинского и Павловой, может, и не знали бы мы сегодня Фокина и Лифаря. Только psyche, раскрываясь, как цветок, заставляет сверкать грани кристалла, только с ней банальные семь нот превращаются в мощный водопад чувств и эмоций, только так любое творение приобретает неповторимый смысл и уникальную красоту.

История человечества бесконечна, по крайней мере в нашем восприятии и в тех масштабах, которые человеческому рассудку дано объять. Искусство вечно в той же мере. Но лишь конечные вещи делают этот мир прекрасным. Каждое поколение музыкантов по-своему прочитывает великие партитуры Чайковского и Верди, каждое поколение танцовщиков по-новому воспроизводит шедевры Петипа и Баланчина.

Каждый из нас, мечущийся, как ничтожный электрон в кристалле социума, двигает своей хрупкой и короткой жизнью бесконечную историю человечества. Разные люди в одинаковых обстоятельствах действуют по-разному, проявляя тем самым свою psyche.

Так и артист, воспроизводя танец, не раз исполненный до него, вносит в этот конечный момент свою psyche, творя шедевр или никем не замеченный банальный концертный номер.

Начало и конец, сливаясь воедино, дарят нам радость осознания бесконечности танца, живого и отчаянного, безрассудно смелого и трагического, немного банального и неповторимого в своей конечности. И в этом смысле каждый танец — это танец со смертью.

Сегодня, на этой сцене вы увидите несколько танцевальных историй, которые охватывают историческую и культурную перспективу трагической и героической эпохи — века войн и революций, побед и поражений, великой любви и невиданной ранее ненависти. Все герои нашей сюиты — плод воображения автора, любые совпадения случайны, как случайна сама жизнь.

Мы рекомендуем прочитать либретто перед началом, впрочем если вы предпочтете сразу перейти к спектаклю — ваше право. Всегда можно обратиться к справочной информации и во время антракта.

Надеемся, кусочки в нашей незамысловатой мозаике сложатся в нужном порядке, и картина покажется вам занятной и достойной потраченного на нее времени.

Николай Петрович Воронов, гвардии-майор тридцать пятого понтонного батальона сто семнадцатого инженерного полка Первого Украинского фронта Советской армии, позже — директор провинциального музея, автор ряда книг по истории и краеведению, заслуженный работник культуры СССР.

Мария Егоровна Воронова, супруга Николая Петровича, учитель начальных классов.

Эмилия Николаевна Воронова-Затулина, солистка Кировского театра оперы и балета, позже — организатор, художественный руководитель и директор детского музыкального театра.

Дарина Николаевна Никитина (Воронова) — филолог, постановщик и ведущая массовых культурных мероприятий областного Дворца культуры.

Николай Николаевич Воронов, архитектор, художник, предприниматель.

Анна Николаевна Светлова (Воронова), филолог, искусствовед, хозяйка художественной галереи.

Кордебалет: внуки и правнуки главы семьи (Мария, Анна, Илья, Дмитрий, Ольга, Вера, Виктория, Арсений, Софья), а также друзья и знакомые главных действующих лиц.

___________________

Действие происходит преимущественно в России в период с 1917 по 2017 год.

Декорации созданы на основе артефактов указанного времени.

Либретто

(фр. suite — ряд, последовательность, чередование) — музыкальная форма, состоящая из нескольких самостоятельных контрастирующих частей, объединенных общим замыслом.

Последовательности бывают разные. Есть банальная очередь, есть череда скучных дней, а есть калейдоскоп, где разнообразные узоры, составленные из одних и тех же элементов, сменяют друг друга, складываясь в мозаичное полотно. Такой мы задумывали нашу сюиту. Хотелось бы, чтобы она продолжила ряд знаменитых балетных сюит, таких как «Кармен-сюита», комп. Жорж Бизе — Родион Щедрин, хор. Альберто Алонсо; «Шопениана», комп. Фредерик Шопен, хор. Михаил Фокин и др.

КАРТИНА ПЕРВАЯ. Марш.

(фр. Marché, от marcher — идти) — род музыки, сопровождающей или рисующей стройные размеренные движения людей, преимущественно войска.

Если часть вашей жизни пришлась на двадцатый век, то легко понять наше отношение к маршу, ибо это музыка той эпохи — эпохи великих и кровавых войн, жестоких и бессмысленных революций, эпохи, где отряд шел вперед «не заметив потери бойца». Двухчастный размер марша будто помещает его исполнителя в глубокую колею, из которой нет пути в сторону Движение в ней начинается бравурным мажором военного марша и завершается минором траурного. Ранняя форма марша появляется в театральных пьесах и операх восемнадцатого века, сопровождая выходы и уходы актеров со сцены. Творческий гений великих композиторов и хореографов оставил нам блестящие образцы сценических маршей: марш из первого балета на русскую тему «Конек-горбунок» Цезаря Пуни, марш из оперы «Аида» несравненного Джузеппе Верди, знаменитый «Персидский марш» Иоганна Штрауса и, конечно, с детства всеми любимый марш Петра Ильича Чайковского из балета «Щелкунчик». Наш марш, следуя традициям и законам жанра, имеет ясный, простой и энергичный ритм. Сохраняя базовый функционал — синхронизацию шага, — он тем самым задает темп всем последующим танцам.

КАРТИНА ВТОРАЯ. Полонез.

(польск. polonez) — торжественный танец-шествие в умеренном темпе, имеющий польское происхождение, исполнявшийся, как правило, в начале балов.

Этот танец изначально полон противоречий. Танец парный, однако танцующие в краковском варианте, который и пришел в Россию в начале девятнадцатого века, за руки не держались. Это танец без контакта с партнером. Но без телесного контакта! Должен быть теснейший духовный контакт, иначе не исполнить сложные, установленные по геометрическим правилам, фигуры полонеза в классическом размере три четверти. Шаг в полонезе напряженный, нервный. Партнер часто танцевал вооруженный саблей, как бы «расчищая» ею дорогу своей даме. Полонезом начинались балы, однако самые знаменитые произведения, такие как полонез из оперы «Дубровский» Михаила Ивановича Глинки или тот же полонез Огинского, — это прощания.

Вот и наш полонез полон противоречий, как, впрочем, и эпоха, в которой строит неустойчивое здание своей жизни его герой.

Полонезом заканчивается первый акт нашей сюиты, в который входят два очень мужских танца, традиционно ассоциирующиеся с началом. Они вводят нас в мозаику повествования с разных временных перспектив. Так, начиная складывать картинку из кусочков, или, как сейчас это называют, пазлов, мы первым делом выкладываем рамку, а затем заполняем прочие фрагменты.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ. Фокстрот.

(англ. fox trot — лисий шаг).

«„Роллс-Ройс“ бального танца», фокстрот стал символом новой культурной эпохи. Имена знаменитых исполнителей — Джинджер Роджерс, Фреда Астера и, конечно, Гарри Фокса, которой был его прародителем и оставил свой псевдоним в названии танца, — оказались первыми ласточками грядущих перемен. Кино с его доступностью, прямым воздействием и незамысловатыми сюжетами — вот новый властитель дум. В символике фокстрота — романтический образ любви. К 1925 году танец стал очень популярным и привел к новой революции в европейских танцах — стопы стали ставить параллельно, до этого использовалась только балетная, выворотная позиция. Это промежуточное — между классикой и модерном — место фокстрота сделало танец важным для нашего повествования. Другая особенность фокстрота, повлиявшая на наш выбор, — большое количество разнообразных ритмических сочетаний. Классический четырехчастный размер роднит его с маршем, а медленный скользящий шаг — с вальсом. Чередование медленных и быстрых шагов похоже на течение времени: то оно бежит, то невыносимо тянется. И когда наступает это тягучее безвременье, лучшее средство — включить фокстрот встать в шестую позицию, отважно сделать параллельными стопами два длинных шага, два коротких и отчаянно скользить по жизни, слушая, как метроном, удары собственного сердца и музыку фокстрота в своей душе!