Эн­ни Прул - Корабельные новости

Они вы­шли из бух­ты, и Бил­ли на­пра­вил лод­ку в мо­ре. Ку­ойл сно­ва за­был кеп­ку и его во­ло­сы лох­ма­тил ве­тер. Ялик взре­зал мор­скую рябь. Ку­ойл ис­пы­ты­вал не­объ­яс­ни­мое удо­воль­ст­вие, ко­то­рое мо­жет дос­та­вить толь­ко яс­ный сол­неч­ный день на во­де.

— Ага. — ска­зал Бил­ли, пе­ре­кри­ки­вая рев мо­то­ра и плеск во­ды о кор­пус лод­ки. — Вот мы го­во­ри­ли о кам­нях, па­рень, так у нас, их ви­ди­мо-не­ви­ди­мо. Ты­ся­чи миль по­кры­ты ка­мен­ны­ми от­ме­ля­ми и ва­лу­на­ми, скры­ты­ми под во­дой. Сам Нью­фа­унд­ленд — это боль­шой ка­мень на мор­ском ло­не, и ост­ро­ва во­круг не­го ка­мен­ные. Са­мые из­вест­ные сре­ди них это Цеп­ной Ка­мень и Блин в Сент-Джон­се. Оба они от­вес­но сто­ят над во­дой. Хо­дят ста­рин­ные слу­хи-стра­шил­ки, что эти кам­ни взры­ва­ют­ся. Как Мер­лин и Ру­бин воз­ле Сент-Джон­са взо­рва­лись сто или боль­ше лет на­зад. На се­вер­ном по­бе­ре­жье сто­ит Длин­ный Гар­ри. А еще есть бе­ше­ные кам­ни с во­до­рос­ля­ми. Пом­нит­ся, на мы­се Бо­на­ви­ста есть ка­мень Ста­рый Гар­ри. Он ле­жит на глу­би­не трех с по­ло­ви­ной мет­ров от уров­ня мо­ря и тя­нет­ся поч­ти три ми­ли по дну, за­кан­чи­ва­ясь ко­вар­ным вы­сту­пом, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся Мо­ло­дой Гар­ри. В бух­те Се­вер­но­го Рус­ла есть Кос­ма­тый ка­мень и Ад­ский ка­мень. Кос­ма­тым у нас на­зы­ва­ют та­ко­го чер­но­го гу­ся, во­ню­чую тварь, ко­то­рая вьет свои гнез­да из дох­лой ры­бы. Этим же име­нем на­зы­ва­ют че­ло­ве­ка, ес­ли он прие­хал с Боль­шо­го Бе­ре­га. А ес­ли из Фор­ту­ны, то чу­че­лом. — Бил­ли за­драл го­ло­ву и за­пел скри­пу­чим, но ме­ло­дич­ным те­но­ром:

Вот бы чу­че­ла с Фор­ту­ныИ кос­ма­чей с Боль­ших Бе­ре­говВ боль­шие меш­ки за­су­нутьИ за­вя­зать по­верх го­лов.А как ме­шок по­рвет­ся,Кос­мач враз за­плю­ет­ся.

— Слы­шал та­кую пес­ню? Так вот, вер­нем­ся к на­шим кам­ням. Порт Спа­си­тель­ный сла­вит­ся сво­им ши­ро­ким кам­нем, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся Ка­ра­вай, а даль­ше у них есть Ку­хон­ный ка­мень. Зло­вон­ные ост­ро­ва ок­ру­же­ны пло­хой во­дой: там од­ни ри­фы да мел­ко­во­дья. Но и у них есть Кле­о­пат­ра и Цап-ка­мень. Воз­ле ост­ро­вов Фо­го то­же опас­но, по­то­му что на их кам­нях раз­би­лось мно­го ко­раб­лей. Я тут ро­дил­ся и вы­рос, по­это­му знаю здесь все вдоль и по­пе­рек. А из тех, ко­то­рые вы­хо­дит из во­ды, я знаю Тан­цо­ра, Щер­ба­то­го Ста­ри­ка, Ир­ланд­ский Ка­мень, Хи­ба­ру и Ин­спек­то­ра, ко­то­рый но­ро­вит про­ин­спек­ти­ро­вать твое дни­ще. Смот­ри, от­сю­да уже ви­ден При­сталь­ный ост­ров. Я уже три го­да здесь не был. Я тут ро­дил­ся, вы­рос и жил, в смыс­ле, в то вре­мя, ко­гда был на су­ше, по­ка мне не ис­пол­ни­лось со­рок лет. Я дол­го хо­дил на су­дах и на­ни­мал­ся на круп­ные транс­порт­ни­ки. По­том по­бы­вал в двух штор­мах и ре­шил, что тре­тий я хо­чу пе­ре­жить в род­ных во­дах. Под этой во­дой ле­жит мно­го мо­ей род­ни, так что она для ме­ня уже ста­ла род­ной. Вот я и пе­ре­стал хо­дить в от­кры­тое мо­ре и стал ры­ба­чить воз­ле бе­ре­га. Мы с Дже­ком Баг­ги­том дав­но вме­сте, хо­тя он сам ро­дом из Муч­но­го Меш­ка. Его мать бы­ла двою­род­ной се­ст­рой мо­ей ма­те­ри. По нам это­го не ска­жешь, но мы с ним ро­вес­ни­ки, толь­ко Джек стал креп­че, а я съе­жил­ся. Пра­ви­тель­ст­во пе­ре­се­ли­ло нас с При­сталь­но­го в шес­ти­де­ся­тых. Там, прав­да, все еще сто­ят на­ши до­ма, креп­кие и ров­ные, не­смот­ря на то что пус­ту­ют три­дцать лет. Сам уви­дишь. Да, они вы­гля­дят креп­ки­ми.

— Как наш дом на мы­се, — ска­зал Ку­ойл. — Он хо­ро­шо со­хра­нил­ся, да­же про­сто­яв со­рок лет без при­смот­ра.

— На са­мом де­ле этот дом мно­го че­го пом­нит, — ска­зал Бил­ли.

Ост­ров При­сталь­ный под­ни­мал­ся пе­ред ни­ми, как на­стоя­щая ска­ла. Пе­ред вну­ши­тель­ным мас­си­вом ост­ро­ва во­ду взре­за­ли кам­ни. Во­круг них кру­жи­ла пе­на.

— Это Дом-Ка­мень. Мы все про­изош­ли от не­го. — Он на­пра­вил ялик к юж­но­му скло­ну ост­ро­ва.

Бил­ли тру­дил­ся, про­во­дя ялик ме­ж­ду не­ви­ди­мы­ми ме­ля­ми и под­вод­ны­ми кам­ня­ми. Су­де­ныш­ко на­це­ли­лось на сте­ну из крас­но­го кам­ня. Вол­ны би­лись о бор­та лод­ки. У Ку­ой­ла пе­ре­со­хло во рту. Они плы­ли прак­ти­че­ски по пе­не. Да­же в не­сколь­ких мет­рах от от­вес­ной ска­лы он по-преж­не­му не ви­дел мес­та, где мож­но бы­ло бы вы­са­дить­ся на бе­рег. Бил­ли на­пра­вил ялик к не­яс­ной те­ни. Ро­кот мо­то­ра от­ра­жал­ся от скал и воз­вра­щал­ся к ним мощ­ны­ми по­ры­ва­ми, по­том сно­ва ухо­дил к кам­ням, про­но­сясь над оник­со­вой во­дой.

Они за­шли в уз­кую рас­ще­ли­ну. Ку­ойл мог про­тя­нуть ру­ку и кос­нуть­ся кам­ня. Сте­на ска­лы по­сте­пен­но от­хо­ди­ла в сто­ро­ну, рас­ще­ли­на ста­но­ви­лась ши­ре и ухо­ди­ла на­ле­во. По­сте­пен­но они вы­шли в ма­лень­кую бух­ту, ок­ру­жен­ную су­шей. На зем­ле вид­не­лось пять или шесть до­мов, бе­лое зда­ние, цер­ковь с кри­вой ко­ло­коль­ней и об­вет­ша­лы­ми сте­на­ми. Ку­ойл да­же не пред­став­лял се­бе, что су­ще­ст­ву­ют та­кие ук­ром­ные и за­бро­шен­ные угол­ки. Без­жиз­нен­ность и труд­но­дос­туп­ность это­го мес­та на­во­ди­ла на мысль о мо­ги­ле.

— Стран­ное ме­сто, — ска­зал Ку­ойл.

— Это ост­ров При­сталь­ный. Рань­ше жи­те­ли Якор­ной Ла­пы го­во­ри­ли, что здеш­ние ост­ро­ви­тя­не бы­ли зна­ме­ни­ты дву­мя ка­че­ст­ва­ми: они луч­ше всех чуя­ли ры­бу и зна­ли о вул­ка­нах боль­ше всех нью­фа­унд­ленд­цев вме­сте взя­тых.

Бил­ли вы­вел ялик на бе­рег, за­глу­шил мо­тор и вы­та­щил его на пе­сок. Гус­тую ти­ши­ну на­ру­шал толь­ко звук ка­паю­щей с ло­па­стей мо­то­ра во­ды да скри­пу­чие кри­ки ча­ек. Бил­ли от­каш­лял­ся, сплю­нул и по­ка­зал на из­гиб су­ши, на ко­то­ром стоя­ли до­ма.

— Вон там мы рань­ше жи­ли.

Ко­гда-то дом был вы­кра­шен в крас­ный цвет, но ве­тер, вре­мя и со­ле­ные брыз­ги сде­ла­ли его гряз­но-ро­зо­вым. Бил­ли под­хва­тил па­кет и за­ша­гал по пес­ку, ос­тав­ляя на нем каб­лу­ка­ми по­лу­круг­лые от­ме­ти­ны. Он при­вя­зал лод­ку к тру­бе, тор­чав­шей из кам­ня. Ку­ойл по­плел­ся за ним. Они слы­ша­ли толь­ко ше­лест сво­их ша­гов и ше­пот волн.

— Ко­гда мой отец был маль­чиш­кой, здесь жи­ли пять се­мей: Прит­ти, Пу­лы, Со­псы, Пи­ли и Кас­ле­ты. Де­ти из этих се­мей все пе­ре­же­ни­лись друг на дру­ге, так что мы тут бы­ли как род­ст­вен­ни­ки. Да, ска­жу я те­бе, вот это бы­ли до­б­рые, хо­ро­шие лю­ди. Толь­ко они все уш­ли, и о них уже ма­ло кто пом­нит. Те­перь ка­ж­дый за се­бя.

Он по­пы­тал­ся под­нять по­рос­шую тра­вой часть из­го­ро­ди, но она раз­ва­ли­лась пря­мо у не­го в ру­ках. Ему уда­лось рас­чис­тить толь­ко ее ку­сок, ко­то­рый он ак­ку­рат­но ук­ре­пил кам­ня­ми. Они вме­сте по­до­шли к воз­вы­ше­нию, от­ку­да бы­ло пре­крас­но вид­но мо­ре. Имен­но бла­го­да­ря ему ост­ров по­лу­чил свое на­зва­ние. Это бы­ла вы­со­кая часть уте­са, по­рос­шая елью с од­ной сто­ро­ны, об­ло­жен­ная низ­кой сте­ной из кам­ня — с дру­гой. Ку­ойл уви­дел всю ча­шу за­ли­ва, и часть ог­ром­но­го про­стран­ст­ва от­кры­то­го мо­ря, и да­ле­кие су­да, иду­щие в Ев­ро­пу или Мон­ре­аль. Под ним дви­га­лась и ды­ша­ла жид­кая би­рю­за. На се­ве­ре по­бле­ски­ва­ли ис­кор­ка­ми све­та два айс­бер­га. А в дру­гой сто­ро­не был ви­ден дым из труб Якор­ной Ла­пы. Да­ле­ко на вос­то­ке уга­ды­ва­лась еле раз­ли­чи­мая по­ло­са.

— От­сю­да они ви­де­ли ка­ж­дый ко­рабль. А ле­том сю­да го­ня­ли ко­ров. Ни у од­ной ко­ро­вы Нью­фа­унд­лен­да не бы­ло воз­мож­но­сти лю­бо­вать­ся та­ким ви­дом.

До­ро­га к клад­би­щу за­рос­ла ве­ре­ском и мхом. Гру­бо­ва­тые ог­ра­ды из час­то­ко­ла ок­ру­жа­ли кре­сты и де­ре­вян­ные таб­лич­ки. Мно­гие уже ле­жа­ли на зем­ле, и бу­к­вы на них уже не уга­ды­ва­лись в хо­лод­ном сол­неч­ном све­те. В угол­ке, по­рос­шем тра­вой. Бил­ли Прит­ти встал на ко­ле­ни. Верх­няя часть де­ре­вян­ной таб­лич­ки, к ко­то­рой он на­кло­нил­ся, бы­ла ук­ра­ше­на тре­мя рез­ны­ми ду­га­ми, что­бы сде­лать ее по­хо­жей на ка­мень. На­пи­сан­ные крас­кой бу­к­вы по-преж­не­му мож­но бы­ло сло­жить в сло­ва:

У. Прит­ти

Ро­дил­ся в 1897, умер в 1934

Его дух не сло­ми­ли ни шторм, ни при­бой,

Да­руй же Гос­подь ему веч­ный по­кой.

— Это мой бед­ный отец, — ска­зал Би­ли Прит­ти. — Мне бы­ло пят­на­дцать, ко­гда он умер.

Он ото­шел в сто­ро­ну и стал вы­па­лы­вать тра­ву из рам­ки в фор­ме гро­ба, ко­то­рая бы­ла увен­ча­на этой таб­лич­кой. Бор­дюр был ук­ра­шен все еще чет­ким ри­сун­ком с чер­ны­ми и бе­лы­ми ром­ба­ми.

— Это я кра­сил, ко­гда был здесь по­след­ний раз, — ска­зал Бил­ли и дос­тал из па­ке­та бан­ки с крас­кой и две кис­точ­ки. — Сей­час я вы­кра­шу ее сно­ва.