Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
— Если мы подойдем к самым воротам, они не смогут их открыть, — сказал Дэниэл. — Ворота открываются наружу.
— Вы уверены? — Фостер удивленно посмотрел на него. — Мне никто об этом не говорил.
— Уверен.
Фостер обернулся к своим помощникам.
— Передайте рабочим, чтобы они подошли к самым воротам.
Через несколько минут подступы к воротам были полностью перекрыты. Дэниэл посмотрел на сержанта. Тот что-то сказал своим подчиненным, и они приготовили дубинки.
Со стороны улицы к Фостеру подбежал человек со значком профсоюза.
— Они едут! — крикнул он с явным среднеевропейским акцентом. — Там восемь грузовиков, а перед ними сорок казаков и двести полицейских. Шериф тоже там. С ним какой-то военный. Они сейчас появятся.
Из-за угла улицы послышался гул.
— Идут! — крикнул кто-то в толпе. — Сейчас начнется!
Гул нарастал, и Дэниэл увидел, как рабочие начинают отходить от ворот, пытаясь увидеть подъезжавших.
— Что они делают? — воскликнул он. — Они должны стоять на месте.
— Остановитесь, ребята! — крикнул Фостер, взмахнув рукой. — Не отходите от ворот!
Но было уже поздно. Рабочие остановились на улице, а на них, подняв дубинки, надвигались шестеро конных полицейских. За ними виднелся автомобиль.
Не доехав до пикета несколько метров, полицейские остановились. Шериф и военный вышли из машины, встали на середине образовавшейся площадки, и шериф, достав из кармана какой-то документ, начал зачитывать его. Голос у него был громкий.
— Постановление суда, подписанное Картером Глассом, членом верховного суда штата Пенсильвания, предписывает вам разойтись и пропустить наших людей на завод.
Ненадолго воцарилось молчание. Потом раздался глухой рев толпы, в котором нельзя было различить слов. Выкрики раздавались на самых разных языках, но смысл везде был один — мы не уйдем. С угрожающим видом рабочие стали приближаться к шерифу.
Тот повернулся к военному.
— Это бригадный генерал Стэндиш из Национальной гвардии штата Пенсильвания. У него есть приказ губернатора в случае сопротивления вызвать войска.
— Никакого сопротивления не будет, шериф! — крикнул кто-то. — Вы только прикажите этим людям убираться отсюда, вот и все. — Стоявшие рядом его поддержали.
— В последний раз предлагаю разойтись, — сказал шериф. — Иначе все может плохо кончиться.
Вместо ответа рабочие взялись за руки и, образовав живую цепь, двинулись к шерифу.
— Да здравствует солидарность! Да здравствует солидарность! — скандировали они. Со своего места Дэниэл видел, как шериф попытался что-то сказать, но его голос потонул в шуме толпы.
Дэниэл посмотрел на Фостера. Лицо профсоюзного лидера побелело, губы дрожали.
— Пусть они разойдутся, мистер Фостер, — сказал Дэниэл. — Полиция их затопчет.
— Они не осмелятся, — ответил тот. — Если они сделают это, весь мир увидит, кто они на самом деле. Они не станут выставлять себя лакеями капиталистов.
— Рабочим это не поможет, — возразил Дэниэл.
— Вся страна поднимется на борьбу, — убежденно повторил Фостер и поднял над головой сжатый кулак. — Стойте, друзья! Да здравствует солидарность!
Шериф повернулся и пошел к машине. Рабочие, видимо посчитав, что он испугался, осыпали его насмешками.
Вдруг все разом переменилось. По приказу шерифа конные полицейские пришпорили лошадей и двинулись вперед. Когда они остановились, на земле, истекая кровью, лежали четырнадцать человек. Дождавшись, пока подойдут пешие полицейские, всадники возобновили натиск, и возле ворот снова раздались крики боли и ужаса. Пикет распался, и рабочие начали разбегаться, освобождая путь к воротам. Полицейские в азарте охоты бросились следом.
Внимание Дэниэла привлек знакомый голос. Очевидно, сержант приказал своим людям тоже перейти в наступление, потому что они открыли ворота и набросились на пикетчиков.
— Надо уходить, — тихо сказал Дэниэл Фостеру, который был явно потрясен происходящим.
Тот не шелохнулся, и Дэниэл попросил увести его. Взяв Фостера под руки, помощники быстро пошли по улице. Фостер не сопротивлялся.
По образовавшемуся проходу в ворота завода въехал первый грузовик. В его кузове стояло около полсотни человек с испуганными лицами. Опять появился сержант и взмахнул дубинкой, показывая, что остальные грузовики тоже могут заезжать.
Дэниэл начал протискиваться к нему через толпу рабочих, все еще стоявших у ворот, и, оказавшись у него за спиной, перехватил дубинку.
— Привет, сержант, — с улыбкой сказал Дэниэл и, прежде чем тот успел среагировать, с силой ударил его дубинкой по лицу. Сержант начал медленно опускаться на землю. Не давая ему упасть, Дэниэл схватил его и бросил под колеса проезжавшего грузовика.
— Что случилось? — спросил подбежавший полицейский, который, увидев в руках Дэниэла дубинку, принял его за своего.
— По-моему, кого-то задавило машиной, — спокойно ответил Дэниэл.
— О Господи! Ты когда-нибудь видел такое?
— Нет.
Завернув за угол, Дэниэл выбросил дубинку, добрался до первого попавшегося бара, заказал виски.
— Как там забастовка? — спросил его бармен.
— Не знаю. Я нездешний.
Глава 8
Обстановка в штаб-квартире профсоюза поразила его. Дэниэл ожидал увидеть подавленность и смятение, а нашел растревоженный муравейник. Люди приходили и уходили, отдавали приказы и выполняли их, спорили и соглашались. Фостер метался от телефона к телефону, оповещая о происходящем все профсоюзные центры.
— Известие должно разлететься по стране в считанные часы, — возбужденно говорил он в трубку. — Завтра о нас узнает весь мир. Нью-Йорк, Чикаго и даже Сан-Франциско обещают нам помощь. Послезавтра мы проведем большую демонстрацию перед воротами фабрики. Приедут Сидни Хиллмэн из Нью-Йорка, Льюис и Мюррей из Вашингтона, Хатчинсон из профсоюза плотников, мать Джонс и, наконец, Джим Маурер, глава всего Пенсильванского отделения АФТ. Компании скоро поймут, какая сила за нами стоит. Кроме того, из Нью-Йорка сюда приедут еще сорок рабочих, которые позаботятся, чтобы история попала во все газеты… Вот и прекрасно. Пятьсот долларов нам очень помогут. Я всегда знал, что на вас можно положиться. Большое спасибо.
Положив трубку, он заметил стоявшего в дверях Дэниэла.
— А, это вы, — сердито начал он. — Где вы были? Мы искали вас по всем больницам.
— Я здесь.
— Вам следовало лучше подготовить рабочих, — сказал Фостер. — Вы должны были заниматься именно этим.
— Я делал все, что мог, но этими людьми трудно управлять. Они понятия не имеют о дисциплине.
— О какой дисциплине? — раздраженно переспросил Фостер. — Они рабочие, а не солдаты. Чего вы от них хотите?
— Ничего, — коротко ответил Дэниэл. — Но и руководили ими тоже не так, как надо. По-моему, их превратили в мишени.
— Вы хотите сказать, я сознательно подставил их под пули? — Голос Фостера задрожал от негодования.
— Я этого не говорю. Я просто высказываю свои мысли, вот и все.
— Скажите, а где были вы, когда начальника охраны бросили под колеса грузовика?
— А что такое?
— У меня есть сведения, что это сделали вы.
— Кто вам это сказал?
— Разные люди.
— Кто бы они ни были, все они дерьмо, — сказал Дэниэл. — Когда вас увели, я пытался организовать рабочих, но ничего не получилось. Для меня, наверное, это слишком сложно.
— Полицейские ищут вас, они могут заглянуть и сюда.
— Скажите им, чтобы они лучше искали тех, кто избивал рабочих, — ответил Дэниэл. — Конные полицейские и сейчас бьют всех, кто попадается им под руку. Вечером все улицы опустеют, так как ни одна живая душа не осмелится выйти из дома.
— Мне ничего об этом не говорили.
— Ваши помощники слишком увлеклись работой в офисе, им, по-моему, просто недосуг выйти на улицу и посмотреть, что там делается.
— Кажется, вы считаете себя умнее других, — сказал Фостер.
— Я так не считаю. Просто я говорю то, что думаю.
Фостер облегченно вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Мы все делали правильно. Это большая стачка, в которой участвуют восемь штатов, и поражение на каком-то завалящем заводишке в Питтсбурге ничего не решает. Поверьте, когда об этом узнает вся страна, наши позиции окрепнут.
Дэниэл промолчал.
— Вы получите еще двух-трех человек, — продолжал Фостер. — Ходите по улицам, собирайте сведения о зверствах полиции, записывайте, где, когда и что произошло. Надо, чтобы первый наш бюллетень вышел уже сегодня вечером.
— Хорошо, сэр, — Дэниэл кивнул.
Но бюллетень так и не был издан. Люди, которых Фостер послал с Дэниэлом, при виде конных полицейских скрылись под предлогом того, что им нужно вернуться в штаб-квартиру профсоюза за подкреплением, и больше Дэниэл их не видел.
