Филип Дик - Время собираться
– Кода ты узнал, сколько мне было лет, ты должен был меня отпустить. Это было неправильно. Я была слишком молода.
– Господи боже мой! Сколько еще ты будешь об этом помнить?
– Почему ты не отпустил меня? Почему сделал по-своему? Почему ты все знал и сделал по-своему?
– Разве тебе это чем-нибудь повредило? Повредило? – Он посмотрел ей в лицо. – Ничего плохого с тобой не случилось. Ну, почти. И как давно это было. Странно сидеть здесь сейчас и говорить об этом. В другом мире. В другом времени. Ты была так несчастна тогда. Девочка, играющая во взрослую. И так боялась мужчин. Я сразу это увидел. Тебя же трясло от страха. И от этого ты становилась грубой. Ты отпугивала мужчин своей грубостью и резкостью.
– Почему же ты ко мне подошел?
– Ты была хорошенькой. Очень хорошенькой. Ты и сейчас такая, Барбара. – Его пальцы сжали ее шею, внезапно утратившую подвижность. – Ты все еще очень хорошенькая. В этом все по-прежнему. Что-то, может, и изменилось. Но не это. Теперь ты взрослая женщина. Не маленькая девочка, играющая в бирюльки. Ты выросла. Расцвела. Волосы. Это видно по твоим волосам. А еще по глазам. И по лицу. По всему телу. Это чувствуется в каждой клеточке твоего тела. Ты знаешь это? Понимаешь?
Она кивнула.
– Даже странно, как ярко это проявилось с тех пор, как мы были вместе в прошлый раз. Это и тогда в тебе было. Но не так, как сейчас. Не так заметно. Может быть, только след. Я заметил это тогда. Следы там и тут. Но не то, что я вижу сейчас. Совсем не то.
Он коснулся ее щеки. Плеча. Она вздрогнула от его прикосновения. Он провел пальцами по рукаву ее выцветшего жакета. Ткань была гладкой и странно холодной после шкафа. Он надавил на ее руку. Сквозь ткань, сквозь ее прохладу ощущалось тепло руки. Тепло. Он склонился над ней, заглянул ей в лицо. Ее глаза были по-прежнему закрыты, веки сомкнуты. Она дышала медленно, тяжело, приоткрыв рот.
Он коснулся ее горла, пробежал пальцами по голой коже там, где сходились вместе полы жакета. Она вздрогнула, каменея от его прикосновения, ее мускулы напряглись.
– Все хорошо, – сказал Верн.
Она не ответила. Он молча следил за ней. Она ничего не говорила. Наконец он поцеловал ее, губами ощупывая ее твердо сжатый рот. Она не шевелилась. Он поцеловал ее снова, чувствуя ее губы, холодные и твердые. Зубы.
– Барбара?
Она чуть шевельнулась. Он положил ладони на ее теплые плечи, легко потянул назад. Немного погодя ее глаза открылись.
– Да?
– Как – как ты себя чувствуешь?
Она потрясла головой.
– Ну, скажи же что-нибудь. – Он ждал. Его руки давили ей на плечи. Он провел пальцами по ее рукам, поверх бледной ткани. Она молчала. Он чувствовал ее груди под своими руками, чуть выше запястий. Сняв ладони с ее рук, он накрыл ими ее груди. Под его пальцами они поднимались и опадали, снова и снова. Сердце. Он чувствовал, как оно бьется, накрытое полными чашами ее грудей. Его руки снова потянулись выше, к горлу. Он притянул ее к себе.
– Барбара…
– Да?
– Разве так не хорошо? Разве с нами что-нибудь не так?
Он поцеловал ее снова, в щеку. Когда он отодвигался, она посмотрела на него. Ее глаза сияли. В полутьме комнаты они светились, в их глубине танцевали веселые искры.
– У тебя такие яркие глаза.
– Правда?
И снова он надавил пальцами ей на шею, там, где кончались волосы, над воротником. Оба молчали. Время шло. Барбара коротко вздохнула, слегка поерзав на кровати.
– Мне очень хочется знать, что ты чувствуешь, – прошептал Верн.
– А ты разве не знаешь?
– Нет.
– Странно, что ты этого не знаешь. Я думала, ты много знаешь о женщинах.
– Ну, не все. Что ты сейчас чувствуешь? Не скажешь?
– Ты так много всего узнал. Столько испытал. Странно, что ты не знаешь. Да, здесь очень мило, Верн. Я долго трудилась над этой комнатой. Рада, что тебе понравилось.
Верн подождал, глядя на сидящую рядом девушку. Лицо Барбары ничего не выражало. По нему ничего нельзя было прочесть. Она просто смотрела перед собой, в пространство. Он видел, как едва заметно расширяются при дыхании ее ноздри. Под длинным светлым жакетом поднималась и опускалась грудь.
– В самом деле, мило, – прошептал он.
Барбара шевельнулась, протянула руку, потушила о край пепельницы сигарету. Склонилась вперед, нагнулась над сумочкой. Ее теплая шея выскользнула у Верна из пальцев. Он медленно опустил руку.
Барбара закурила снова, поерзала на кровати, откинулась на стену. Теперь она выпускала дым в его сторону, скрестив руки на груди. Верн потянулся к ней.
Она покачала головой.
– Нет.
– Нет?
– Не надо.
Верн выпустил из легких воздух. Он ничего не говорил. Рядом с ним молча курила, уйдя в себя, девушка, она была так близко, что он видел каждую пору на ее лице, различал линии будущих морщин вокруг носа, обломанный край ногтя большого пальца на белом фоне сигареты, когда она подносила ее к губам.
Стояла полная тишина. За стенами здания шуршал в кронах деревьях легкий ветерок, заставляя тереться друг об друга ветви. Комната остывала. Скопившийся за день жар утекал, проходя сквозь трещины в стенах, под дверью, через оконные рамы, в ночь. Ночь была наполнена туманом. Он видел его, когда выходил из общежития для мужчин. Туман был сырой, он кучами громоздился повсюду, покрывал собой все. Туман снаружи, молчаливый туман.
Барбара посмотрела на свои наручные часы.
– Пора спать.
– Так рано?
– К сожалению, да. – Барбара встала.
Верн тоже поднялся.
– Ну, значит, мне пора.
Барбара, не выпуская изо рта сигареты, нагнулась над кроватью и откинула покрывало. Руками разгладила простыни. Все до последней морщинки. Кровать стала ровная и гладкая.
– Увидимся, – буркнул Верн. И побрел к двери.
– Ладно. – Барбара начала развязывать длинный струящийся жакет. Но вдруг остановилась.
– Что ты? – спросил Верн.
– Жду, пока ты уйдешь. – Барбара стояла, положив пальцы на пояс жакета, и действительно ждала.
– Незачем делать из мухи такого огромного слона!
– Я устала. Спокойной ночи, Верн. До завтра.
– Значит, ты серьезно.
– О чем ты?
– Обо всем этом. О Карле. И обо мне.
– Так будет лучше.
Верн резко повернулся.
– Но, черт возьми… Мы с тобой давно знаем друг друга. И мы знаем, что так не бывает. Обещания, которые даешь себе в первый день Нового года, никогда не срабатывают. Проходит немного времени, и все начинается сначала.
Барбара кивнула.
– Это правда, – прошептал Верн. И остановил свой взгляд на постели. – Тебе не кажется… что ради прежних времен…
– Нет.
Верн погрустнел.
– Ладно. – Он открыл дверь и вышел в коридор. – Что ж, увидимся.
– Спокойной ночи.
Верн медленно пошел прочь. Барбара подождала с минуту. Потом закрыла дверь. Постояла, прислушиваясь. Было слышно, как он медленно идет по лестнице вниз, выходит на крыльцо, потом также медленно спускается на дорожку. Наконец шаги по гравию замерли вдалеке. Все стихло.
Она бросила взгляд на часики, задумчиво завела их.
– Прошло больше пятнадцати минут, – подумала она вслух.
Потом распустила пояс жакета и стала готовиться ко сну.
Глава 14
Утро было теплое и яркое. Но не слишком. И ветерок был вполне достаточный, чтобы умерять жару. Небо было свободно от тумана. Его ровная голубизна тянулась и тянулась во все стороны. Навеки. Без конца.
Барбара бесцельно шагала по дорожке между большими башнями и зданиями Компании. Она шла, заложив руки за спину и поглядывая по сторонам. Сегодня на ней были короткие брючки, из вельвета, темно-красные. На ногах босоножки. Вокруг шеи она повязала яркий шарф, пятно цвета на фоне серой блузки и широкого кожаного пояса.
Она была одна. Карл прошел под ее окном, насвистывая и подскакивая на одной ножке, когда она еще лежала в постели. Направляясь к дороге, он исчез между зданиями, а его свист замер вдали. Подняв занавеску, она следила за ним до тех пор, пока он не скрылся из вида. Тогда она выпрыгнула из постели и быстро оделась. Едва закончив, она помчалась на склад. Там никого не было. Верн с Карлом уже поели и ушли. В раковине лежали грязные тарелки и пепел из трубки Верна.
Барбара вымыла посуду, прибралась. Других дел она себе не придумала. В ее комнате был полный порядок. Она даже нарвала новых цветов, а вчерашние розы выбросила.
Теперь она шла, никуда особенно не направляясь, с удовольствием вдыхая теплый воздух, наполняя легкие свежими запахами нового дня. Вокруг нее плясали солнечные зайчики, отражаясь от кусочков слюды на дорожке. От крыш. От стекол в наполовину закрытых досками окон. Повсюду вокруг нее танцевали и лились солнечные лучи.
Самочувствие у нее было замечательное. Она ускорила шаг.
