Олег Рой - Повторный брак
— Я ему зафигачу! Тоже мне — Илья Муромец! До тридцати трех лет на печке сидел, слез недавно и сразу мою красавицу в больницу фигачить! Я, между прочим, в фитнес-клубе однажды тренажер сломал, силы не рассчитал!
— Герой, герой… — рассмеялась Анна. Сергей совершенно не давал ей возможности погрузиться в печальные мысли. Даже поплакать некогда было. Иногда хотелось, но он с нее глаз не сводил, одну не оставлял ни на минуту и развлекал всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А на работе тем более некогда было поплакать. Голова была забита мыслями о всяких делах. И хотя теперь они воспринимались как нечто постороннее, поскольку ее срок пребывания в банке подходил к концу, но и отбросить их было нельзя. Уходить с работы тоже нужно достойно.
Они возвращались через парк медленно, не торопясь, свежий морозец пощипывал щеки. Сергей держал Аню под руку и радовался, что вывел ее на свежий воздух, — они делают полезное дело для ее здоровья и настроения.
Он цеплялся, как за соломинку, за всякую мелочь, которая могла, на его взгляд, пойти на пользу Ане. Когда она рано ложилась спать, радовался, что во сне восстанавливаются ее силы. Когда она крепко спала, прижавшись к его спине, боялся шевельнуться, чтобы не потревожить ее сон.
Иногда ночью он вставал и, не зажигая свет, смотрел в окно на ночную Москву. Пришлось бросить курить, потому что сигаретный дым и в лучшие времена раздражал Аню. А теперь и вовсе немыслимо было закурить при ней. Он вспоминал, как Аня росла на его глазах, как становилась девушкой, потом стала его женщиной, женой. Как после разлуки с ней он понял, что любит ее еще больше. И что теперь их объединило несчастье. Правда, что это за несчастье, он не очень представлял. Но раз Анька беспокоится, значит, что-то есть. Значит, надо помогать ей, а то и на самом деле заболеет. Может, этот экстрасенс действительно что-то видит? Сергей представлял, как сейчас, пока она спит, в ней происходят процессы, которые приведут к тяжелой болезни, процессы, которые ее постепенно убивают. И его охватывал ужас. Как можно остановить это? По ночам почему-то всегда думалось о плохом и, устав от тяжелых мыслей, он ложился спать. Утром при свете дня все казалось не так страшно. Жить можно было. И можно было бороться.
Он искоса посмотрел на нее. Аня разрумянилась на морозе, глаза у нее блестели, выглядела она явно посвежевшей. Первая половина дня прошла хорошо, она получила массу положительных эмоций.
— Аня, ты иди, а я тебя сейчас догоню. Газету хочу купить, а то я уже неделю газет не читал, новостей не смотрел. Вдруг в мире что-то грандиозное произошло, а мы с тобой ни сном, ни духом?
— Если бы что-то такое произошло, нам друзья уже давно бы позвонили, — заверила его Аня, направляясь во двор.
Сергей отобрал несколько газет, долго рылся в бумажнике, отсчитывая мелочь. Киоскер — румяная девица с большими круглыми глазами неправдоподобно голубого цвета, флегматично заявила, что выручку уже сдала и сдачи на крупные купюры у нее нет. Наконец рассчитались, и девица опять погрузилась в состояние глубокого транса, уставясь в окошко киоска пустым взглядом.
«Хоть бы книжку почитала…» — неодобрительно подумал Сергей. Пустое времяпрепровождение всегда раздражало его, даже если это касалось совсем посторонних людей.
Не успел он отойти от киоска и на пару шагов, как неожиданно к нему подскочила Маша. Сергей сначала даже опешил. За всю эту неделю у них с Аней не было времени обсудить ситуацию с его несостоявшейся женитьбой. Как-то было совсем не до этого. И теперь, увидев перед собой сердитое Машкино лицо, он почувствовал острый укол совести. Хорошо, что Аня уже вошла в подъезд и не будет свидетельницей сцены, которую собиралась устроить Мария. А это было видно невооруженным взглядом. Она вцепилась в руку Сергея, словно он опять собирался от нее сбежать, и громким возмущенным голосом стала его отчитывать:
— Что это значит? Ты что, совсем обалдел? Как ты мог так подвести меня? Ты понимаешь, что предал меня? К тому же опозорил перед родственниками и друзьями! А что теперь будут думать обо мне мои сотрудники? — глаза ее наполнились слезами, и Сергей испытал чувство жалости к своей недавней невесте. Он осторожно высвободился из ее рук, крепко сжал ее плечи и встряхнул, чтобы предотвратить истерику, к которой Маша была уже близка.
— Машенька, я действительно подлец и негодяй, но я не хотел так поступить с тобой! И нет мне оправдания, я сильно перед тобой виноват. Но позволь мне объяснить, что случилось! Ты сейчас все поймешь!
Маша продолжала кричать, что он опозорил ее перед всем светом, растоптал ее любовь, и совсем не обращала внимания на прохожих, которые с любопытством оглядывались на них.
Сергею ничего не оставалось, как рукой закрыть ее рот.
— Прости, дорогая, но иначе ты никогда не замолчишь. А теперь наберись терпения и выслушай меня. Когда на нашу свадьбу приехала Аня, она сказала, что экстрасенс… Как его?.. Лодкин! Так вот этот Лодкин предсказал ей тяжелейшие испытания, возможно, тяжелые болезни. Он сказал, что она чуть ли не обречена. — Сергей вздохнул и для пущего эффекта добавил: — и что жить ей осталось всего полгода. Что должен был сделать нормальный мужик? Отмахнуться? Сказать, что это ее проблемы, а у меня сейчас свадьба и нечего портить наш праздник? А? Скажи мне, пожалуйста, что я должен был сделать?
У Маши округлились глаза, она не знала, верить Сергею или нет. Но такими вещами не шутят. Слезы градом покатились у нее из глаз.
— Так сказал сам Лодкин? Этого не может быть! Скажи, что это неправда! Хотя Лодкин еще ни разу не ошибся!
Мария плакала не только о подруге, она оплакивала и себя. Как бы там ни было, но Сергей и Аня опять вместе, а ее поспешно отодвинули на задний план, даже не найдя нужным извиниться и хоть как-то объяснить свое поведение. Она плакала о потерянном счастье, ее душила обида.
— Я тебе верила во всем! Ты был моим идеалом! Почему ты не сказал мне сразу? Я бы все поняла, а не бегала бы за вами по всему городу, как ненормальная, чтобы поговорить с тобой. Я сейчас два часа торчала в кафе, как дура, ждала, когда вы вернетесь. У окна сидела и боялась взгляд от улицы отвести, чтобы не пропустить вас. Вот точно как эта идиотка из киоска, смотри, она сейчас вывалится, — Маша повернулась к девице и гневно уставилась на нее. Ей хотелось испепелить эту любопытную гадюку, чтобы та не таращилась так нагло на них, когда Маша чувствовала себя несчастной и униженной. Но девица без всякого смущения наслаждалась бесплатным уличным спектаклем. Наконец-то хоть что-то происходит за окнами этой скучной стеклянной будки, а то от тоски и взвыть недолго. А тут она стала свидетельницей такой любопытной сцены. Она, да еще какой-то высокий мужчина, который топтался у киоска, листая журналы.
— Не обращай на нее внимания, Машуня. Эта дурында от скуки помирает. Лучше смотри на меня, я весь — раскаянье, меня гнетет чувство вины перед тобой. Это правда. Но ты попробуй — встань на место Ани… Что бы там ни было, но она совсем упала духом, ей ведь действительно очень трудно. Прости нас, ладно?
Машка достала платок, громко высморкалась. Слезы у нее сразу высохли, как по команде. Ее легкий характер помогал ей быстро переключаться на новую ситуацию. Она все еще сердито смотрела на Сергея, но тон уже сбавила и деловито заявила:
— Сразу я вас простить не могу. Я так переживала… Может, я теперь не скоро отойду… Лучше я пойду поговорю с Анькой. Она вообще-то как? С ней можно говорить о предсказании или она совсем раскисла?
— Уже можно. Она учится привыкать к своему новому состоянию. По-моему, ей это удается. Бывают, разумеется, небольшие срывы, но я придумываю разные методы позитивного влияния на ее настроение.
— Я знала, что ты настоящий друг, не бросишь в беде. Конечно, ей ты сейчас нужнее, — грустно вздохнула Машка. — Ладно, погуляй еще минут пятнадцать, а я к ней поднимусь.
Неожиданное появление на пороге зареванной Марии изумило Аню. Она вскрикнула и тут же бросилась обнимать подругу и, заглядывая ей в глаза, взволнованно запричитала:
— Что с тобой, Манюня? Ты плакала?
— Ничего себе, вы только посмотрите на нее! Что со мной?.. Плакала? Ты что, ничего не понимаешь? Увела моего жениха прямо со свадьбы и еще спрашивает, что со мной! — Маша картинно развела руками, как будто призывая невидимых свидетелей разделить ее гневное возмущение.
Аня втащила ее в квартиру, принялась расстегивать пуговицы шубки, что-то бессвязно лепеча. На самом деле ей было очень стыдно, что за целую неделю она не нашла времени объясниться с подругой, а ведь та, бедолага, оказалась в жалкой роли покинутой невесты! Но она сама виновата! Зачем вздумала посягать на чужое добро? Сергей — ее муж, неважно, что они три года были в разлуке. Все равно они принадлежат друг другу. А эта Машкина сумасбродная навязчивая идея выйти замуж за бывшего мужа самой близкой подруги абсолютно нелепа. Она же прекрасно знала, что они значат друг для друга. Даже когда они развелись и жили врозь. Аня уже забыла, что Маша как человек порядочный спрашивала у нее разрешение выйти замуж за Сергея и Анна сама одобрила ее выбор.
