Эльвира Барякина - Фабрика гроз
У них не было никакого будущего: она живет тут, он — в Москве… И в случае развода у Ивара не будет возможности работать. А как же тогда быть успешным героем-суперменом?
«Мне никого не надо! Ну их всех к черту!»
Он слишком запутался. Хотелось просто удрать и спрятаться. Подумав об этом, Ивар усмехнулся: мальчики так не делают. Мальчики обязаны нести свою ношу, какой бы тяжелой она ни была.
— Ты о чем сейчас думал? — спросила Люба, встревожено глядя ему в глаза.
Ивар поспешно поднялся на ноги.
— Люб, извини, мне действительно некогда.
Она искательно погладила его руку.
— Но ведь мы так страшно поссорились тогда… Я думала, что должна попросить у тебя прощения… Ты все еще сердишься на меня и поэтому такой колючий?
Ивар тут же ухватился за эту спасительную мысль.
— Да. Немного. Слушай, давай отложим этот разговор на вечер, хорошо?
Теперь, когда Ивар признался ей в своих «слабостях», Люба сразу же успокоилась. Она вновь попала в привычную ситуацию: «ее горюшко» опять натворил что-то не то, а она — как сильная и мудрая женщина снисходительно его прощала.
— Ну хорошо, я тебя дома дождусь, — сказала она, доставая из сумочки пудреницу. — Постарайся вернуться пораньше, ладно? Я сготовлю ужин.
Припудрив нос и поцеловав его на прощание, она вышла из кабинета. Ивар смотрел ей вслед.
Люба просто умрет от горя, если он уйдет от нее. Женившись на ней, он тем самым обещал ей счастливую жизнь.
А свое слово надо держать, и уже поэтому Ивар не имел права бросить ее.
* * *Благодарение богу, ребята сделали вид, что ничего не произошло. Даже вечный приколист Никитин и тот помалкивал, хотя он редко пропускал случай поглумиться над кем бы то ни было.
— Ну, что там у нас новенького? — спросил Ивар, садясь с кружкой крепкого кофе на подоконник. — Кстати, госпожа Леденцова, я только что обеспечил финансирование вашей водке и носкам.
— А Вайпенгольд? — спросили все почти что хором.
— А наш Мальчик-с-пальчик и дальше будет процветать в стенах этого здания.
— Лишь бы только не размножался, — буркнул Никитин, который все еще не пережил трагедию с украденными газетными площадями.
— Черт с ним! — отмахнулся Боголюб. — Тут проблем выше крыши, не до этого полудурка!
— А что случилось? — сразу напрягся Ивар.
— Твоя Тарасевич где-то выкопала весьма убойный компромат на Караваева. Теперь у Синего есть доказательства, что тот обокрал родимое государство на много миллионов денег. И к вечеру враги сдают в типографию тираж с сообщениями на эту тему.
Ивар чуть не поперхнулся кофе.
— Откуда у тебя эта информация?!
— Один из моих источников доложился. Сказал, что пленки с материалами поступят сегодня к восьми вечера в типографию «Горполиграф». Надо что-то делать…
Ивар смотрел прямо перед собой невидящим взором. Слова Боголюба с трудом доходили до него. Типография, пленки с материалами… Когда они стояли с Кристиной в том запыленном подъезде, он забыл обо всем: ему не было никакого дела до того, что она — человек Синего…
Но чтобы Ивару самому не утонуть, он должен бороться против нее. Иначе он проиграет эту великую войну — выборы. Войну, которая дает ему хлеб.
Интересно, как бы Кристина отреагировала, если бы узнала, кто он такой на самом деле? Ведь, скорее всего, она придет в ужас и бросит его в пять секунд.
«А Пименов-то, то же мне, деятель! — мрачно подумал Ивар. — Сказал, что Тарасевич не могла ничего слышать из серьезных разговоров… Ведь она наверняка ездила шпионить за Пименовым, а этот жирный сукин сын ничего не просек».
На столе Леденцовой пел радиоприемник: «Любовь — это когда хорошим людям плохо». Кажется, это «Сплин»…
Ну что ж, очень верно сказано. Если только можно назвать хорошими людьми их — двух хищников, ломающих и свои и чужие судьбы ради «торжества демократии».
— У нас нет другого выбора, — продолжал шуметь Боголюб. — Надо сделать так, чтобы кто-нибудь выкрал их фотонабор[5] — тогда Синий не сможет ничего напечатать. Кража в этом случае вообще идеальна: во-первых, ему придется искать новую типографию, а это не может случиться скоро, а во-вторых, мы подорвем финансовую мощь противника. «Горполиграф» спонсирует выборы Хоботова, и потому печатает ему все материалы по цене себестоимости. А если у них не будет фотонабора, Синему придется обратиться к другим типографщикам и платить им по полной программе.
— А кто красть будет? — задала самый существенный вопрос Леденцова.
— Солнышко, я уже все продумал! Мне тут посоветовали переговорить с одними ребятами, у них за городом есть небольшой заводик по производству бодяжной водки. Так вот «Горполиграф» в свое время отказался им печатать этикетки. Вышел конфликт… И водочники так обиделись, что до сих пор очень хотят плюнуть недругам в рожу. Они сами все сделают, нужно только чтобы Стольников пообещал им безнаказанность. А так они обстряпают это дельце даже за бесплатно!
Боголюб выжидающе посмотрел на Ивара.
— Ну ты чего молчишь? Мы беремся за работу?
Ивар махнул рукой.
— Делай, как знаешь! Если надо, я съезжу к Стольникову и обо всем договорюсь.
… Когда он, ссутулясь, ушел в свой кабинет, негативщики переглянулись.
— А-яй, что с ним Любка-то сделала! — протянул сочувственно Боголюб. Вообще парень не в себе!
— Да сука она! — в сердцах бросила Леденцова. — А он все носится с ней, вместо того чтобы задрать ей юбчонку, да напороть задницу как следует!
— Боюсь, здесь дело не совсем в Любке… — задумчиво протянул Никитин, но объяснять, что он имеет в виду, не стал.
* * *У Кристины все спорилось в этот день. Ив вдохнул в нее новую жизнь, новый смысл… Жаль, конечно, что его вызвали куда-то по делам, и они совсем не успели поболтать, ну да ничего: на этот раз она была уверена, что он перезвонит.
Все-таки есть на свете судьба: иначе чем объяснить их случайную встречу? «Мы предназначены друг для друга, — ликуя, думала Кристина. — И никуда нам от этого не деться».
В двенадцать она заехала на телевидение и вызвала Софроныча на переговоры в ближайшее кафе.
В двух словах Кристина рассказала ему о случае на Елениной АЗС.
— У нас будет передача журналистских расследований, — вдохновенно вещала она. — И начнем мы с этой бензоколонки. Думаю, успех нам просто гарантирован. Во-первых, это отчасти детективная история, а наш народ любит детективы. А во-вторых, владелицей АЗС является бывшая жена Хоботова. Стало быть, все произошедшее могли подстроить люди губернатора, что тоже весьма актуально в преддверии выборов.
— Ты серьезно думаешь, что Стольников в этом замешен? — с сомнением спросил Софроныч.
— Конечно! — торопливо заверила его Кристина.
На самом деле она немного лукавила. Пока что на Стольникова не указывало ничего, кроме интуиции Синего. А этого было как-то маловато. Но Кристина уже решила для себя, что ради него она доведет это расследование до конца, чем бы там дело ни закончилось.
— Когда ты планируешь начать съемки? — осведомился Софроныч.
— На самом деле, я еще не сказала Пименову окончательное «да», улыбнулась Кристина. — Мне хотелось сначала получить твое согласие.
— Тогда звони ему и договаривайся о деталях. Посмотрим, что из всего этого выйдет.
Кристина набрала номер Бориной приемной, и Снежана тут же соединила ее с боссом.
— Я согласна на твои условия, — произнесла Кристина деловито. — Когда мы можем приступать к работе?
— Да в принципе когда угодно, — отозвался Пименов. — Наверное, чем раньше, тем лучше… А что за передачу ты собралась делать?
Кристина не смогла удержаться от иронии:
— Ты же вроде сказал, что я могу выпускать в эфир все, что угодно. Тогда зачем тебе знать?
Пименов рассмеялся.
— Да это я так, из любопытства спросил… Если не хочешь, можешь не говорить. Я все равно все по телевизору увижу.
До последнего момента Кристине все же не верилось, что Пименов предоставит ей полную свободу слова. Но тем не менее он пошел на это.
«Я сниму на Борины деньги передачу об АЗС, отдам материалы Синему, а если в них обнаружится что-нибудь анти-стольниковское, и Пименов запретит выпускать их в эфир, то в любом случае будет уже поздно: Синий сам как-нибудь их опубликует», — подумала Кристина.
— «Пилот» сорганизуем к концу недели, — пообещала она. — Если, конечно, не будет проблем с камерами и монтажками.
— Позвони на «Фристайл» и обо всем договорись, — пробурчал Боря. Снежана даст тебе телефоны. В принципе, тебе даже лучше заехать туда: получишь новые журналистские корочки и аванс. У тебя все? Тогда пока.
— Аванс дадут! — сияя, проговорила Кристина, убрав телефон.
— Круто! — оживился Софроныч.
