Эльвира Барякина - Фабрика гроз

Эльвира Барякина

Фабрика гроз

Спасибо Оксане Николайчук,

будущему мэру, губернатору и президенту.

Без нее этой книги бы не было.

ПРОЛОГ

Солнце еще не встало. Сиреневые сумерки текли над спящим городом. Тишина, роса, безветрие… Даже доблестные рыцари радара и полосатой палочки покинули свое любимое место у Калининского моста — нарушителей в такие часы почти не бывает, так чего без толку мерзнуть?

Этим-то обстоятельством и воспользовались несколько подозрительных личностей. По мосту, соединяющему верхнюю и нижнюю часть города, медленно двигалась странная процессия: пара мужиков подставляла стремянку к каждому фонарю, третий приклеивал на столб большой плакат с кандидатом в губернаторы Михаилом Хоботовым. В некотором отдалении за ними следовала другая группа, и тоже со стремянкой. Седовласый пенсионер карабкался на нее и привычными движениями рисовал Хоботову усы, рога и синяк под глазом. Кое-где из любви к искусству художник прибавлял пару матерных слов.

— Эй, Иваныч, вам денег заплатили за прошлую неделю? — крикнул он расклейщику портретов.

Иваныч вытер руки о синие треники с отвисшими коленками.

— Ага, как же! — произнес он и в сердцах плюнул Хоботову в честные и многообещающие глаза. — Если сегодня не дадут, уволюсь к черту и наймусь к вам рога рисовать или, может, в демонстрациях участвовать…

— А наш Стольников тоже ни фига не дает, — вздохнул один из подручных художника. — Я давно вам говорю: надо бабки вперед брать…

Помолчали, приклеили еще один портрет, закрасили Хоботову передние зубы и пририсовали бородавку на носу…

— Слышь, Иваныч, — вновь подал голос рогописец, — мне тут сказали, что наши будут по всему городу поддельные счета за квартиру рассылать — по 800 рублей с носа. Так ты не верь, это все провокация: мол, ваш Хоботов с мэром дружит, а мэр вон чего с народом делает…

Иваныч оглянулся на будку ГИБДД-шников, но там все было тихо.

— А наши будут всем рассказывать, что Стольников хочет ввести в область чеченских беженцев и ядерные отходы. Вы тоже не верьте…

Демократические преобразования в стране шли полным ходом…

ГЛАВА 1

(понедельник)

Кристина Тарасевич прекрасна. У нее шелковое белое лицо, стрижка — как шапочка из чуть растрепавшихся черных перышек, алые губы сердечком и узкие мальчишечьи бедра. Ее цвета — черный, темно-синий, бардовый.

Взгляд Кристины — проницательный и тонкий — прячется за элегантными, чуть затемненными очочками. За ними не видно, какие у нее дивные глазищи огромные, прозрачно-серые или голубые, зависит от солнца.

Походка легка, движения изящны… Милейшее создание — маленькие платьица, ботиночки на «шпильках», отманикюренные коготочки… Хороша!

Кроме того, Кристина обаятельна, весьма начитана и бесстрашна. Она ведущая политического ток-шоу на телевидении.

Вернее была таковой до прошлого понедельника. Дело было так…

Все последние передачи Кристины посвящались предстоящим губернаторским выборам. Она приглашала того или иного кандидата к себе в студию, выспрашивала его о предвыборной программе, задавала вопросы, беседовала со зрителями…

В тот раз ее гостем был сам Василий Иванович Стольников — действующий губернатор.

Сначала все шло чин — чином: зал аплодировал, сияли юпитеры, двигались камеры… Катастрофа случилась уже под самый занавес. Один из зрителей худенький черноволосый молодой человек в джинсовом костюме — поднял руку, показывая, что желает задать вопрос губернатору. Подойдя, Кристина поднесла ему микрофон.

— Василий Иванович, — произнес он самым невинным голоском, — я давно хотел вас спросить… Как вы прокомментируете тот факт, что в 1999 году фирма вашей дочери продала области 135 тысяч тонн зерна по ценам в два раза выше обычных?

Публика в студии замерла, режиссер и операторы переглянулись между собой. Передача шла в прямом эфире, и остановить трансляцию не представлялось никакой возможности.

— Мне бы не хотелось поднимать здесь этот вопрос… — начал было Стольников. — Думаю, телезрителям не интересно…

— Нет-нет, нам как раз очень интересно! — запротестовал молодой человек. — Мы же все являемся налогоплательщиками и хотим знать, куда уходят наши деньги.

… Что случилось после эфира, неизвестно, но, вероятно, губернаторский мат-перемат был слышен на всех пяти этажах телецентра. Кристина же всего этого не застала, ибо сразу после передачи умчалась в садик за своей дочкой Соней.

На следующий день она как ни в чем ни бывало явилась на работу. Не прошло и пяти минут, как ее вызвали к генеральному директору.

— Мы закрываем твое шоу, — без обиняков заявила директор — пожилая дама-миллионер по фамилии Вогулина. — Ты отправляешься в административный отпуск до конца выборов. А там видно будет.

Кристина не поверила своим ушам.

— Но почему?! Я же ни в чем не виновата!

— Стольников выбрал тебя козлом отпущения, — вздохнула Вогулина. — Он подумал, что ты специально все подстроила. Хотя я уверена, это кто-то из губернаторских конкурентов подослал к нам провокатора. Мы сейчас выясняем, как этот юноша вообще попал в студию. Ведь списки зрителей были тщательно выверены…

Кристина пыталась спорить, что-то доказывать и даже шантажировать начальство уходом на другую телекомпанию. Но ничто не помогло.

Она чувствовала, что Вогулиной было жалко терять ее. Однако себя почтенной директрисе было еще жальче.

— Я не могу тебя оставить, — честно призналась она. — Если Стольников узнает, что ты всё еще работаешь, он пришлет к нам все проверки, начиная с налоговой полиции и кончая санэпидемстанцией.

Кристина находилась на незаслуженном отдыхе уже целую неделю. Самое паршивое в этой ситуации было отсутствие денег. Она развелась со своим благоверным еще два года назад, родители ее жили за тридевять земель, так что кормить-поить себя и Соню ей приходилось самой. А еще бензин для любимого «Фольксвагена», а еще плати за свет, за газ, за садик, да плюс бабе Лизе надо давать что-нибудь за помощь по хозяйству…

Баба Лиза, кстати сказать, — это особый персонаж в Кристининой судьбе. Они жили на одной лестничной площадке и пользовались общей стальной дверью, преграждавшей путь в их тамбур. Как-то так получилось, что баба Лиза взвалила на свои плечи большую часть Кристининых домашних забот, а также обязанности по выгуливанию, кормлению и развитию Сони. Все это делалось ею абсолютно бескорыстно, но у Кристины духу не хватало эксплуатировать старушку забесплатно, и она регулярно клала несколько крупных купюр на соседкин подзеркальный столик…

Директриса расплатилась с Тарасевич за прошлый месяц, и это весьма радовало… Но деньги таяли, а новых жизненных перспектив пока не наблюдалось. Будущее было туманно и мрачновато. На самом деле устроиться на какое-нибудь другое телевидение Кристина не могла: кому нужна опальная «телезвезда»? А ведь журналистская слава — товар скоропортящийся: попробуй исчезни с голубых экранов на полгодика, и кто о тебе вспомнит? Так что Кристине оставалось только терпеливо ждать конца выборов и молиться, чтобы вражина-Стольников проигрался в пух и прах.

Однако же особо надеяться на это не приходилось: в это воскресенье прошел первый тур, и Стольников вместе с другим кандидатом, Михаилом Хоботовым, вышли в финал.

Кристина сидела в углу дивана, смотрела трагический сериал «Зов сердца» и пыталась вязать себе купальник. Ей было скучно. Зануднее вязания она ничего не могла придумать, но чем еще прикажете заниматься, когда у тебя отпуск, а денег на разгул и дебош все равно нет?

Кристина расправила на пальцах свою работу и вздохнула. Вообще-то купальник у нее не получался. Сначала она думала, что вяжет чашечку для лифчика, но постепенно та все больше и больше становилась похожей на какую-то турецкую феску.

— Дочь! — крикнула Кристина в раскрытую дверь соседней комнаты. Хочешь, я тебе беретку свяжу? Будешь в ней в песочнице воображать…

Но Соне было не до береток. У ее детсадовской подружки Аленки намечался день рождения, а мама сказала, что подарок покупать не на что, и потому дарить придется что-нибудь из Сониной коробки с игрушками.

Это был трудный выбор. Вдруг откуда ни возьмись в дружелюбном и в целом милом Сонькином характере возникла патологическая жадность, и расставание с какой-либо вещью было для нее смерти подобно.

— Мам! — завопила Соня, вбегая в комнату. — А давай я Аленке своего Буратину подарю? У него как раз позавчера голова отвалилась…

— Или нет, — объявила она, немного подумав, — лучше я ей жилетку от Буратины подарю. А Буратининой головой и ногами я еще сама поиграю.