Татьяна Коган - Персональный апокалипсис
Томас мечтал бы о смерти как о простейшем избавлении от агонии, если бы не одно обстоятельство: здесь, на Земле, есть два человека, которые нуждаются в его заботе. Он не имел права сдаваться, когда от него зависела жизнь дочери. Всегда остается шанс все исправить, даже когда твой лоб упирается в бетонную стену. Даже когда ты сам утратил веру.
– Ну что, отдохнул? – Голос раздался совсем близко, словно кто-то специально нагнулся и проорал в ухо.
Томас не пошевелился, не поднял взгляд. Он устал смотреть на лица палачей в попытке уловить в них тень сочувствия. Его вздернули на ноги, заломив локти за спину. И почти сразу же стало больно.
Каждая задача имеет решение.
На Хеллоуин Мэдди нарядила Тину в костюм бабочки. Желтое брюшко, прозрачные синие крылья. Крохотная, смешная бабочка. «Господи, я, верно, заслужил этот ад. О’кей, я принимаю. Слышишь? Я принимаю! Но если ты существуешь, долбаный ты старик, если ты существуешь, помоги мне спасти мою дочь!»
Каждый удар достигал своей цели. Каждый удар пробивал в нем брешь, через которую вытекала толчками его жизненная энергия. Томас сгибался, корчась от спазмов. Ему позволяли отдышаться, а затем били в то же место. Стоило на мгновение закрыть глаза, и под веками возникали слепящие вспышки. Сколько времени прошло с тех пор, как его арестовали? Неделя? Месяц? Год?
На третий день рождения дочери они с Мэдди повели ее в кафе. Были шарики, подарки, торт со свечками и песня «Happy Birthday to you». Тина очаровательно смущалась, участвовала в конкурсах, совершенно ошалев от развлечений. Домой Томас нес ее на руках, а когда укладывал спать, она сквозь сон спросила: «Папа, а почему мы были в кафе?»
У него еще оставался шанс. К нему должен прийти тот странный тип с нелепой идеей о спектакле. Томас снова попробует сбежать. О том, что у него попросту не будет сил на побег, он предпочитал не думать.
– Ладно, парни, заканчиваем. У него через три часа посетитель. В душ его.
Беседа с начальником тюрьмы успокоила Дональда Хоука. Шериф заявил, что к подследственному применяются особые (он подчеркнул это слово – «особые») меры воздействия, поэтому велика вероятность, что тот проявит покладистость и ухватится за предложенный шанс обеими руками. Блэквуду стоило верить. Он человек неглупый, выгоду свою никогда не упустит. С ним приятно иметь дело.
В комнате для свиданий Хоук неожиданно разнервничался. На Томасе Крайтоне свет клином не сошелся, как и на русском заказчике. Деньги, конечно, вовлечены немалые, но конвейер поставлен на широкую ногу, и потеря одного клиента погоды не сделает. Однако принципиальный Дональд Хоук не любил проигрывать. Еще ни один заказчик не уходил от него неудовлетворенным, как бы похабно это ни звучало, и он не собирался портить свою личную статистику.
В коридоре раздались шаги, и мужчина выдохнул, расправил плечи, примерив свою фирменную вежливую улыбку. Дверь распахнулась, впуская заключенного. Хоук окинул того беглым взглядом: переломов нет, лицо не разбито, но вид изможденный. Качественная работа.
– Здравствуйте, – Дональд протянул руку, но она так и повисла в воздухе.
Крайтон отодвинул стул и тяжело на него опустился. Он выглядел таким уставшим, будто греб на галерах несколько суток без сна и отдыха, под глазами залегли серые тени, взгляд потухший, бесцветный, дыхание неровное. Словом, то, что надо для успешных переговоров.
Они молчали минуту или дольше, и Хоук уже открыл было рот, чтобы начать заготовленную речь, но Томас опередил его:
– Я согласен.
Хоук готовился к длинной утомительной беседе и на мгновение смешался, получив столь быстрый ответ. На всякий случай уточнил:
– Вы согласны сыграть жертву?
Томас кивнул.
– Позвольте спросить, что заставило вас изменить свое мнение? – поинтересовался Хоук, не сводя с заключенного пристальных глаз. Он отлично знал, что его заставило, но хотел услышать подтверждения.
– Послушай, Дональд, старик, – Крайтон прямо посмотрел на Хоука. – На этой неделе тебя пускают ко мне уже второй раз, хотя это запрещено правилами. Я не знаю, кто ты такой, но, судя по всему, какая-то шишка, и я тебе по какой-то причине нужен. Мне поэтому наркоту подкинули, да? Продемонстрировать, что меня ждет, если я откажусь? О’кей, старик, я понял. Поэтому и согласился. Такой ответ тебя устроит?
Хоук сделал вид, что поправляет манжет рубашки, а сам краем глаза продолжал изучать собеседника. Этот Крайтон далеко не глуп. И, пожалуй, Хоук поверил бы ему, не покопайся предварительно в его деле и не узнай некоторые весьма интересные детали.
– Меня устроит честный ответ, которого я от вас пока не получил. Позвольте мне говорить начистоту, мистер Крайтон. Организация… гхм, на которую я работаю, дает мне широкие полномочия. Благодаря чему я имел возможность лучше с вами познакомиться, – он оперся о стол, вытянув и перекрестив длинные, в начищенных до блеска ботинках ноги. – Вы согласились, чтобы снова попробовать сбежать, не так ли? То, как вы моментально напряглись, подсказывает мне, что я недалек от истины. В таком случае смею вас заверить, мистер Крайтон, у вас ничего не выйдет. Мы позаботимся о беспрецедентных мерах безопасности. Не только каждый ваш шаг – каждый вздох будет контролироваться десятками камер и специально обученными людьми. Это довольно жесткие условия, но и награда будет соответствующая. Я понимаю, что тридцать тысяч звучит неубедительно, и готов поднять сумму гонорара. Вряд ли вы будете возражать, учитывая, что вашей дочери необходимо дорогостоящее лечение. – Хоук замолчал, выразительно глядя на собеседника.
Томасу показалось, что внутри его головы разорвалась бомба. На несколько секунд его оглушило, пол заходил ходуном, а стены вдруг закрутились, все быстрей и быстрей, вызывая приступ тошноты. Томас согнулся, словно его ударили под дых, и оставался так целую вечность. Когда он наконец выпрямился, Хоука испугало его лицо.
– Сто пятьдесят тысяч, – срывающимся от напряжения голосом прошептал Крайтон.
Озвученная цифра не удивила Хоука, он был к ней готов, – как и русский заказчик. Обычно гонорар составлял сумму более скромную, но в этом деле всего было слишком.
– Деньги будут переведены на счет вашей жены, как только вас привезут к месту назначения. Мы дадим вам возможность убедиться, что сумма получена адресатом.
Подозрение, мучившее Крайтона, превратилось в твердую уверенность. Он сцепил пальцы, чтобы унять проклятую дрожь.
Каждая задача имеет решение.
– Меня убьют на самом деле?
Хоук шумно вздохнул и помедлил, прежде чем ответить:
– На вашем месте я бы предпочел думать иначе. И надеюсь, – добавил он после паузы, – нет нужды объяснять, что, если вы сорвете спектакль, пострадаете не только вы сами, но и ваша семья. А теперь, если не возражаете, я бы хотел обговорить некоторые детали.
В узкие окна отчаянно билось солнце, но его лучи, казалось, застревали в толще пуленепробиваемого стекла, твердея, словно янтарь, не в силах разбавить сонную серость помещения.
Глава 25
Все так просто. Чертовски просто. Андрей еще раз взглянул на билет: вылет сегодня вечером из Шереметьево. В Нью-Йорке пересадка на рейс до Чикаго. Хорошо, что у него открытая многократная американская виза и не нужно околачиваться в посольстве. На работе взял недельный отпуск, поскольку точно не знал, сколько времени займет «мероприятие». Может, все свершится в первый же день, а может, на второй или третий. Хотя Хоук заверил, что ждать не придется. Еще бы. За такие-то деньги!
Когда в телефонном разговоре прозвучал размер дополнительной суммы, Немов даже присвистнул: она экстремально превосходила разумные пределы. Подобная трата была чрезмерной, глупой, возмутительной. Однако у него и мысли не возникло отказаться – преследователь уже почувствовал запах жертвы, ее страх, сопротивление. Один последний рывок, и подстреленная добыча будет трепыхаться в его руках. Не ради этого ли события Андрей трудился не покладая рук? Глупо менять коней на переправе, особенно когда кони тебя по всем параметрам устраивают. Он перевел требуемую сумму, заметно опустошив свой банковский счет, и запретил себе думать об этом. Нужно уметь нести ответственность за свой выбор. А денег он еще заработает.
Андрей достал из шкафа дорожную сумку. Деловой костюм, джинсы, пара рубашек, свитер, бритвенные принадлежности. Десять минут, и вещи собраны. Проходя мимо зеркала, остановился, изучая свое отражение. Останется ли оно прежним или убийство наложит на его облик характерный отпечаток? Добавит лишнюю морщину на лбу или придаст глазам депрессивной глубины? Может, его лицо станет неприятным, отталкивающим? Андрей неожиданно рассмеялся: какой вздор приходит в голову, когда на кону стоит чья-то жизнь. Ничего в его внешности не изменится. Это только в кино злодеи выглядят так же, как их душа. А в жизни часто наоборот: чем больше демонов внутри, тем больше ангелов снаружи. Привлекательный молодой мужчина с проницательными карими глазами и обаятельной улыбкой кивнул из зеркала, соглашаясь с его мыслями.
