Виктория Крэйн - Апокалипсис

ВИКТОРИЯ КРЭЙН

Апокалипсис

От войны нельзя ждать никаких благ.

В мою бытность смертной, когда я еще жила в обычном мире, среди таких же, как и я, обычных людей, любая война казалась мне чем-то далеким. Это как репортажи из горячих точек: жутко, очень, но далеко. Все ужасы происходят не с тобой, а рядом течет спокойная, обычная, размеренная жизнь…

Фильмы про войну я ненавидела с детства. Да, мы воевали. И мою семью война не обошла стороной. Пока были живы бабушки и дедушки, я часто слушала их рассказы, но потом забивалась в уголок и заставляла себя думать о чем-то хорошем. А фильмы про войну, особенно наши старые фильмы, с кадрами военной хроники, с драматичными сюжетами, заставляли думать о войне, как о чем-то слишком близком.

Буквально с пеленок я боялась грозы. Когда я была совсем маленькой, я часто просыпалась от ночных кошмаров. Мне снились бомбежки. Я открывала глаза, пряталась с головой под одеяло и слушала, как за окнами гремит гром. Наверное, это генетическая память… Потом я снова засыпала, а новый день заставлял меня забыть обо всем.

Я росла. В школе мы читали книжки о героях войн. Ужасы битв казались мне тогда фантастическими историями о великих воителях. Легендарные сражения представлялись грандиозным театром, представлением, в котором добро и правда торжествуют в финале под фанфары и салют.

Став взрослее, читая про то, как еще одна фэнтези-битва заканчивается сокрушительным поражением очередного Темного Властелина, я мечтала. Мечтала, что встречу однажды настоящего героя. Он будет возвращаться после очередного спасения мира… ко мне. Мой рыцарь в сверкающих доспехах. Пыль, грязь, кровь? О нет, только не тут. Это все страшный сон. В моей версии война всегда была победой и праздником во имя добра и справедливости. Чистенькая, причесанная, задрапированная шелками парадных одеяний…

Но это было давно. В ином мире. Тогда я была смертной и жила среди обычных людей.

Я вылезла из-под одеяла и поежилась. Смерти уже и след простыл. Спасибо, что не забыл про камин. Вот с эльфами самое сложное — внушить им мысль, что, несмотря на дарованное бессмертие, мы (их жены) все-таки остаемся людьми, и нам бывает жарко, холодно, скучно, голодно и так далее и тому подобное. И на это следует делать скидку. Смерть научился. Почти.

Завернувшись в теплый уютный халат, я высунула нос из спальни. У порога сидел, как всегда мрачный и неприступный Хобо. На самом деле, я понятия не имела, как его звали, но в его арсенале наличествовал длинный хобот, похожий на слоновий, и уши — почти такие же, как у слона, только покрытые густым мехом, — вот я и назвала его Хобо. Он ни разу не возразил. А может, ему было велено не возражать. В любом случае, Хобо — мой телохранитель, он следует за мной по пятам, куда бы я ни пошла.

Хобо отдал неслышный приказ, и пара Невидимых принесли мой завтрак. Я медленно потягивала кофе и размышляла. В замке все было как обычно, но мне почему-то казалось, что что-то было не так. То есть все Невидимые были настороже, будто ожидали какого-то приказа, а это могло означать только одно: намечалась заварушка. И ведь недаром пару дней назад мой супруг провел целый вечер в гостях у своего лучшего друга Войны. А когда вернулся, от него исходило этакое радостное сияние. Если конечно так можно охарактеризовать мрачную смертоносную темную энергию, которая исходила от моего принца.

Я всегда была авантюристкой. За что и поплатилась в одну небезызвестную лихую самайновскую ночь[2]. Это меня кое-чему научило, но… Знаете, когда несколько лет живешь в законном браке с Всадником Апокалипсиса, осознание сего факта в конечном итоге прививает вам некую вседозволенность, а чувство самосохранения печально машет вам белым шелковым платочком. В общем, мысль, родившаяся где-то на задворках моего беспечного разума, выскочила на волю, развернулась, осмотрелась и завопила на всю округу: ва-а-а-у-у-у-у-у!

— Хобо! — рявкнула я.

Телохранитель тут же оказался передо мной.

— Твой Повелитель давно уехал?

— Давно, госпожа.

— На Сивке? — на всякий случай уточнила я.

Уши Хобо дернулись. Только сам Сивка не роптал, когда я его так звала, остальные обитатели Замка Смерти вздрагивали, когда я панибратским свистом подзывала бледного коняку Его Высочества. Уж не знаю, чем на самом деле был этот зверь, но не лошадью, точно. Какая-то специфическая каста Невидимых, ясное дело, но меня это волновало в последнюю очередь. Раз он выглядит как конь, значит, и будет конем.

— Да, госпожа.

Отлично. Главный стукачок свалил, те, кто еще могут на меня настучать, наверняка свалили следом, а значит…

— Хобо, я желаю отправиться вслед за Его Высочеством и полюбоваться издали на Великую Битву.

Говорить пафосным «придворным» языком я научилась довольно быстро. Ну недаром столько соответствующих книжек перечитала. Но хихикать про себя так и не перестала. Главное, сохранять при этом надменное и равнодушное выражение лица. Для всех Невидимых я Принцесса, Избранница Его Высочества Принца Невидимых Смерти. (Господи, рассказал бы мне кто об этом лет этак пять назад, я бы посмеялась и покрутила пальчиком у виска, ага).

— Но госпожа… — Хобо растерялся.

Я видела, как в его желтых глазах отражается внутренняя борьба. Ему не дали никаких указаний на этот счет, однако он был умной бестией и понимал, что это против правил и ни к чему хорошему не приведет. А ведь точно не приведет. Я это нутром чуяла, но мне уже вожжа под хвост попала, адреналин кипел в крови, и мне дико хотелось поглядеть на своего принца в действии. А как же, ведь это очередная моя детская фантазия, которая — руку протяни — и воплотится наяву, а не в кино или в компьютерной игре.

— Хобо, — изобразила я милую улыбочку, — мне не грозит никакая опасность. Мы будем под чарами. Ты же меня укроешь чарами, правда? Я просто посмотрю издали, а потом мы вернемся обратно. Ну очень хочется. Правда!

— Воля ваша, госпожа, — поклонился телохранитель и тут же добавил: — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Последние слова Невидимый пробормотал себе под нос, или мне это показалось?

В общем, долго ли, коротко ли, но вскоре оказались мы с Хобо… на холме.

Мое веселое настроение как рукой сняло.

Как в лучших героических романах, мы взирали с высоты вниз на разрушающийся мир.

Мир плавился.

Стоял полдень. Солнце, или аналог нашего земного светила, должно было быть в зените, но тьма окутывала все вокруг, словно ночью. Дым пожарищ… Костры, где сжигались многочисленные трупы, смрад, грязь, мелкий, разбитый почти что в пыль, мусор — вот что поднималось снизу и застилало сплошной пеленой небо… и солнце.