Олег Рой - Пасынки судьбы
Стиратель промолчал, и она восприняла это как маленькую победу.
– Не бывает, пойми ты, абстрактного добра! То, что хорошо одному, всегда плохо другому.
– Чушь какая-то! – Он развернулся к ней вполоборота. – Ну что ты такое говоришь? Мир полон добра. Например, выздоровел больной, поэт написал стихотворение, парень признался девушке в любви – ну кому, скажи на милость, от этого плохо?
– В каждом конкретном случае обязательно найдется кто-то, кто пострадает от этого, – не задумываясь, отвечала Дама. – Вот ты говоришь: выздоровел больной. А может, это уже старик, который давно впал в маразм и изводит родных своими выходками и капризами. Если бы он умер от своей ангины, они бы только вздохнули с облегчением – и камень с души, и квартира в наследство. Но нетушки! Он поправился, и все их муки продолжаются…
Чиновник открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она жестом остановила его.
– Поэт пишет стихи, – продолжала дьяволица, – а за стеной хлопочет его жена. Чтобы обеспечить любимому мужу простор для творчества, она вынуждена и содержать его, и ухаживать за ним, да еще постоянно подбадривать да поддерживать супруга: потерпи, мол, родной, еще немного – и весь мир признает, какой ты у меня гениальный, твои стихи переведут на все возможные и невозможные языки, тебя начнут издавать миллионными тиражами и платить баснословные гонорары… И он развешивает уши и опять идет кропать свои вирши. Да лучше бы он был каким-нибудь уборщиком – хоть деньги бы на семью зарабатывал, пользу приносил.
Бывший ангел хмыкнул.
– Да и третий твой пример никуда не годится, – разгорячилась дьяволица. – Парень признался в любви девушке. Они, может, и счастливы, если девушка отвечает ему взаимностью. А если нет, если он ей совсем не нравится? Тогда его чувства ей только в тягость. Или того хуже – по нему вздыхает еще одна девчонка. Узнает она, что у этой парочки все срослось, да с горя и сиганет из окна. Вот тебе и добро.
– Ты все как-то так поворачиваешь… – пробормотал чиновник, но в голосе его уже не слышалось былой уверенности. Похоже, этот спор он проигрывал.
– Посмотри вон туда! – придвинувшись к нему поближе, Дама указала рукой на площадь. Там, напротив занесенного снегом фонтана, красовалась большая наряженная елка. Вокруг нее веселыми разноцветными муравьишками суетились дети. – Какая милая и трогательная картинка! Детишки бегают, играют, их родители смотрят на них и радуются… Вот оно, казалось бы, воплощенное твое добро, да?
– Господи, но тут-то что может быть плохого?
– Хочешь знать что? Посмотри вон на ту женщину, что проходит сейчас мимо колонн. Видишь, с непокрытой головой, в сером полушубке? Эта женщина сейчас только что из поликлиники. Ей там сделали «подарочек» на Новый год – сообщили, что она не сможет иметь детей. А ей уже под сорок, и она всю жизнь мечтала о ребенке. Загляни-ка к ней в душу, увидишь, какую боль ей причиняет эта идиллическая сценка вокруг елки, как она страдает, как готова ненавидеть матерей этих ребятишек… Ну? Что скажешь? Найдешь ли, что возразить мне?
– Сейчас, сразу, пожалуй, нет, – развел руками чиновник. – Я не готов к такой дискуссии. Признаться, вообще давно не думал о подобных вещах.
– Вот так-то, дорогой… – торжествовала Дама. – Нет в этом мире никакого абсолютного добра. Обязательно если один нашел, то второй потерял. И когда вы, глупые ангелы, пытаетесь сделать что-то для своих подопечных, вы тем самым обязательно приносите вред какому-то другому человеку.
Она поднялась на ноги, поправила огненно-красную юбку и прошлась взад-вперед по крыше.
– Нам в этом отношении проще, – продолжала Дама. – Мы не строим никаких иллюзий и не вешаем никаких ярлыков. Просто делаем то, что нам нравится. – А уж как относиться к этому, считать добром или злом – личное дело каждого отдельного человека. И в конечном счете ни для кого не секрет, кто приносит людям больше пользы. Ведь именно они окрестили нас «силой, которая вечно хочет зла и вечно совершает благо»…
Стиратель не отвечал, молча наблюдая за тем, как над городом потихоньку начинают сгущаться сумерки.
– Ты спрашивал, зачем я пришла сюда, – снова заговорила она после небольшой паузы. – Только для того, чтобы пообщаться с тобой. Я уверена, что у нас есть тема для беседы…
– Ты имеешь в виду Настю? – обернулся к ней Стиратель.
– Настю? Какую Настю? – Она даже растерялась на миг.
– Ту девочку, которую так усердно очаровывает твой протеже…
– Ах, эту соплячку? Ты действительно думаешь, что она стоит нашего внимания? Лично я так не считаю. Я пришла поговорить о тебе.
– Обо мне?
– Ну да. Позволю себе повториться и напомнить, что все это время я внимательно следила за тобой.
– Наверное, я должен сказать, что польщен? – усмехнулся Стиратель. – Но извини, что-то не хочется мне этого говорить.
– Ну что же ты, милый мой, такой… негалантный? – фыркнула она. – Так вот, к твоему сведению, где бы я ни была и чем бы ни занималась – а поверь мне, у меня это были очень насыщенные годы! – я постоянно была в курсе твоей жизни. И за эти почти сто лет я множество раз убеждалась, что не ошиблась тогда, выбрав себе в пару из всех ангелов, – она слегка ухмыльнулась, произнося это слово, – именно тебя.
– Ты выбрала меня себе в пару? – удивился он. – Это для меня новость. Я думал, у нас все вышло случайно, после того как наши подопечные влюбились друг в друга…
– Ты на самом деле так наивен или притворяешься? Неужели ты действительно не знал, что это я внушила своей подопечной дурочке любовь к твоему протеже, что именно я устроила так, чтобы они поженились? Ведь тогда это была единственная возможность постоянно быть с тобой рядом.
Лицо Стирателя исказила гримаса боли.
– Зачем ты говоришь об этом сейчас? – сердито спросил он.
– Да затем, что сейчас самое время подумать о твоем будущем! – Она решительно опустилась рядом с ним, энергичным движением взяла его за плечи и развернула его к себе. – Да посмотри же ты на меня! Скажи на милость, что ты собираешься делать дальше?
– Мне кажется, тебя это не касается, – не очень уверенно отвечал он, снова отворачиваясь, но она как будто даже не услышала его слов.
– Несколько десятков лет ты торчишь на Земле, – продолжала Дама. – Занимаешься тяжелой, монотонной и неблагодарной работой. Тебе не надоело?
– Нет, – решительно ответил он, глядя на быстро синеющее зимнее небо.
– Ой, только не ври мне! Я же вижу тебя насквозь. Давно надоело, ты смертельно устал, просто ты не знаешь, как быть! Ты боишься попроситься в отставку, потому что никак не можешь придумать, что станешь делать дальше. Кстати, боишься ты правильно. Где бы ты после этого ни поселился – на Небе или на Земле, – ты везде будешь чужим – и среди людей, и среди ангелов. Потому что от одних ты давно ушел, а к другим так и не пришел. И поэтому отставка означает для тебя смерть. Что, скажешь, я не права?
– Зачем тебе мой ответ? – Он пожал плечами. – Если ты все и так знаешь?
– Я даже знаю, что тебе нужно делать дальше.
– Неужели?
– Да, представь себе.
– И что же это такое?
Дама придвинулась к нему еще ближе.
– Помнишь, когда мы были с тобой вместе – в той квартирке в Кисельном переулке, в театре и здесь, на крыше, – мы часто завидовали нашим подопечным? Тому, что им даны многие радости, которых мы были лишены? Ведь ангелов делают счастливыми лишь счастье людей да хорошие поступки, которые они совершают. Ну, может быть, они еще могут наслаждаться созерцанием красот природы и произведений искусства. Но это все! А люди получают удовольствие от множества других вещей – от интересного занятия, от секса, от вкусной еды…
– От курения, от наркотиков, от опьянения и от того, что сделали подлость ближнему. Да, я помню эти наши разговоры…
– Ой, да перестань! – хохотнула Дама. – Читай эти морали кому-нибудь другому. А я-то отлично знаю, какой кайф ты ловишь, когда хлещешь у себя в кабинете свой коньяк. И каждый раз благодаришь Небеса за то, что тебе дозволили эту маленькую радость.
Стиратель потупился. Похоже, она действительно знала о нем очень многое.
– Ты сказала, у тебя есть какие-то идеи относительно моего будущего… – поспешил он перевести разговор на другую тему.
– Ну да, есть отличная идея. Ты перейдешь к нам.
Бывший ангел вздрогнул так, что чуть не упал с крыши.
– Ты говоришь об этом так… Так, словно это самая обыденная на свете вещь. И так, будто уже все решено.
– Ну да, конечно. Я уже все за тебя решила. А что, у тебя есть возражения?
– Да ты… Да ты что! Ты вообще соображаешь, что говоришь?! – От возмущения он даже вскочил на ноги. – Как ты вообще смеешь мне такое предлагать?
Дьяволица снова хрипло рассмеялась.
– Ох, дорогой, не надо тут разыгрывать передо мной оскорбленную невинность! Ты никогда не был ханжой, даже когда возился с душами людишек. А уж теперь, когда сделался черствым и циничным Стирателем… Вспомни, сколько раз ты задумывался о наших преимуществах перед вами, когда у тебя в кабинете распускали сопли жалкие ангелы, не сумевшие уберечь своих протеже от нашего влияния? Я же знаю, что тебе и самому не раз приходили в голову подобные идеи. Вот как раз сейчас ты именно об этом и думаешь.
